Корабль мечты - Лука ди Фульвио

Доннола же только теперь понял, что за юноша его преследовал. Он с облегчением улыбнулся, вспоминая, какого страху натерпелся. Доннола уже хотел со смехом рассказать остальным о случившемся, когда Исаак тихонько дернул его за рукав.

– Нам лучше держаться от этого мальчишки подальше, – шепнул Исаак ему на ухо. – От него одни неприятности.

Оба мужчины посмотрели на Джудитту.

– Долго еще? – спросил у гондольера Исаак.

– Почти уже приплыли. Выйдете на Рио-де-ла-Мадонета, пройдетесь до Салицада-Сан-Поло. И сразу увидите дом Ансельма-банкира, это здание самое большое и красивое в округе. – Гондольер покачал головой. – Кровосос чертов.

– Значит, ты знаешь, к кому обратиться за кровопусканием в случае чего, – ухмыльнулся Доннола. – А теперь займись своим делом, доктор тебе платит не за то, чтобы ты оскорблял его друзей, придурок.

Гондола причалила к пристани, и пассажиры сошли на берег. Пройдя всего пару шагов, они очутились на площади Сан-Поло перед церковью с таким же названием. В центре площади бил изящный фонтан. Вокруг фонтана возились с мусором несколько уборщиков, ловко орудуя метлами и совками.

– По средам тут торгуют, – пояснил Доннола. – А вон там живет Ансельм-банкир, – указал он на высокое четырехэтажное здание наискосок от церкви. – Он не только богат, но и пользуется огромным влиянием. Пять лет назад на этой площади монах по имени Руффин собрал почти две тысячи людей и на своей проповеди начал выступать против иудеев. Говорят, тогда ваш банкир пошел к Совету десяти и пожаловался. А потом… как бы это помягче выразиться… монах схлопотал хороший пинок под зад. Можете расспросить об этом Ансельма.

Дойдя до дома банкира, Исаак остановился.

– Извините, но… – немного смущенно пробормотал он.

– Знаю, знаю, – ухмыльнулся Доннола. – Я гой, иноверец, мне нельзя входить в этот дом. Не волнуйтесь, господин доктор. Не так часто бывает, что не иудею запрещено куда-то входить, а христианину, верно ведь?

Исаак улыбнулся, этот Доннола нравился ему все больше.

Он постучал в дверь, и на пороге появился слуга в подобающей одежде.

– Меня зовут Исаак ди Негропонте, это моя дочь Джудитта. Ашер Мешуллам ждет нас.

Поклонившись, слуга отступил в сторону, впустил Исаака и Джудитту и закрыл дверь, не удостоив Доннолу и взглядом. Затем он молча провел гостей во внутренний двор, где росли кедры и апельсиновые деревья. Посреди двора под навесом из золотисто-розового шелка, грея руки над жаровней, сидел худощавый невысокий человек.

– Присаживайся, – сказал он Исааку. Голос у него был высокий, как у женщины, тем не менее он производил властное впечатление.

– Ашер Мешуллам, для меня честь войти в ваш дом, – поклонился Исаак.

– Присаживайся, – повторил банкир, хлопнув ладонью по обитому дамастом креслу, и повернулся к Джудитте. – А тебе, наверное, будет интересно взглянуть на экзотические деревья, не так ли, дитя мое? Самые высокие – лимоны, я пользуюсь ими как лекарством, те, что пониже, – сладкие апельсины. Погода в Венеции не подходит им, они любят солнце, и потому выросли у меня во дворе немного чахлыми. Но эти деревья, как и мы, иудеи, очень сильные и ко многому готовы приспособиться.

Исаак жестом приказал Джудитте отойти, а сам сел поближе к жаровне.

Девушка мечтательно улыбнулась.

Деревья Ашера Мешуллама не интересовали ее, но Джудитта была рада возможности побыть наедине с собой. «Я найду тебя», – обещал ей Меркурио. И сегодня он и правда нашел ее, позвал по имени. Почему она не откликнулась? Почему не попросила отца вернуть гондолу к берегу? Джудитта не могла ответить на эти вопросы.

– Потому что я испугалась, – прошептала она, погладив кончиками пальцев нежный лист апельсинового дерева. – Потому что я совсем еще маленькая, – уже погромче произнесла Джудитта, в ярости сминая лист.

Точно очнувшись от наваждения, девушка испуганно повернулась к своему отцу и Ашеру Мешулламу. Они ничего не заметили.

Она поспешно выбросила лист.

– Потому что я совсем еще маленькая, – повторила она, теперь уже без злости в голосе.

«Но скоро я вырасту, – подумала Джудитта. – В Венеции я стану женщиной».

– Знаешь, что говорят об этих апельсинах? – спросил Ашер, оставшись наедине с Исааком. – Некоторые знаменитые врачи, твои коллеги, считают, что если есть португальские апельсины, такие, как эти, во время морских путешествий, то не заболеешь цингой. А ты что об этом думаешь?

Исаак знал, что признанный глава еврейской общины Венеции и к тому же еще и наиболее влиятельный банкир во всей Светлейшей Республике не только в лагуне, но и на суше, не стал бы задавать вопрос без причины.

– Если знаменитые ученые мужи разделяют эту точку зрения, то кто я такой, чтобы подвергать их слова сомнению?

Банкир задумчиво смерил его взглядом.

– На море люди больше склонны прислушиваться к суеверным советам, чем к словам науки. Я слышал, моряки используют чудотворные амулеты… – Его маленькие темные глаза буравили Исаака взглядом.

Тот пожал плечами, давая понять, что ничего не знает об этом. Тем не менее намек на амулет Калонима был очевиден. Банкир что-то пытался сказать ему.

Ашер Мешуллам жестом подозвал слугу, и тот налил из серебряного кувшина с золотыми ручками вина в бокалы из тончайшего стекла, ограненные золотом.

– Вино кошерное. – Банкир поднял свой бокал. – Ты ведь следуешь заветам, не так ли?

Этот вопрос тоже был испытанием, понял Исаак. Раз уж Ашер Мешуллам стал главой общины и на равных общался с наиболее влиятельными людьми Венеции, он был не глуп. Значит, нельзя ему лгать.

– Ашер, – скромно и в то же время с достоинством произнес Исаак. Он давно уже понял, что именно так лучше всего демонстрировать искренность. – Если бы я выполнял все шестьсот тринадцать мицвот каждый день, то у меня не оставалось бы времени ни на что иное, я не успевал бы ни работать, ни дышать. Эль-Шаддай, Господь Всемогущий, сжалится над своим слугою. Он знает, что мое сердце чисто… насколько это возможно. И должен сознаться вам в том, что если когда-нибудь в моем бокале окажется не кошерное вино, то я его все равно выпью. Но свинину и нечистое мясо я не ем, конечно.

Банкир удовлетворенно улыбнулся. Окропив губы вином, он поставил бокал на стол.

– Пару дней назад в порт прибыл корабль из Македонии, – продолжил Ашер. – Моряки рассказывали о мошеннике-еврее, которые вез с собой девочку возраста твоей дочери.

– Вот как?

– Они сказали, что он не заплатил за пребывание на их корабле. Обманул их.

– Постойте-ка! – Исаак хлопнул себя по лбу, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову. – Какое совпадение! Я тоже слышал эту историю после прибытия в Венецию. Правда, мне ее рассказали немного иначе. Мне говорили, что еврей расплатился с ними за дорогу тремя сундуками булыжников.

Ашер Мешуллам тихо рассмеялся. Постепенно он понял, с кем имеет дело.

– Странный народец эти македонцы. И зачем им столько камней?

– Кто знает, кто знает… – покачал головой Исаак.

– У каждого народа свои обычаи, – расхохотался Ашер, но тут же вновь принял серьезный вид. – Я беспокоюсь лишь о том, как бы этот еврей и правда не оказался мошенником. Вишь ли, мир между евреями и венецианцами очень хрупок, особенно сейчас. Нам не нужны лишние проблемы.

– Понимаю. Но у меня сложилось такое впечатление, будто этого еврея и не было никогда. Мне показалось, что он лишь порождение фантазии пьяных македонских моряков. Думаю, никто больше не услышит о нем после того, как их корабль вновь выйдет в море.

– А как ты попал в Венецию?

– Хашем, Всемогущий, да восславится имя его, оберегал нас в пути. Добрую пару сапог мы стоптали в дороге, ибо прибыли в Венецию по суше, ведь мы знали, что нельзя проникнуть в город по воде.

– Так значит, по суше?

– По суше, – повторил Исаак, не сводя с Ашера глаз.

Они немного помолчали.

– Именно так я и скажу общине и законникам.

– Вы можете сказать им это, ибо так и есть.

– Скажу, – кивнул Ашер, опуская ладонь Исааку на плечо. – Ибо все обстоит так, как и должно быть.

Исаак кивнул. Смысл этой фразы банкира был кристально ясен. Он не поверил ни единому слову из рассказа Исаака, но собирался помочь соплеменнику.

– Что ж, так тому и быть. Аминь.

– Аминь сэла, – кивнул банкир, улыбаясь. – Ты сын лейб-медика, работавшего у венецианского посла на острове Негропонте. Это лучше любых рекомендаций.

Исаак склонил голову в знак уважения.

– Да благословит Господь ваш путь, Ашер Мешуллам.

– Тебе стоит называть меня Ансельмом, как и все остальные, – посоветовал ему банкир. – Тебя ведь тоже зовут не Исаак ди Негропонте, верно? Но венецианцы любят маскарад, всегда помни об этом.

– Я не забуду.

– Поселись у наших. Сейчас большинство живет в кварталах Сант-Агостин, Санта-Мария или здесь, в Сан-Поло. Послушай моего совета, поселись у наших, а поскольку ты врач, сними жилье пореспектабельнее. Так все подумают, что ты отличный врач. Да, мы тут тоже любим маскарад.