Следы апостолов - Эндрю Олвик

— Эх, жаль, что пулемет не разбирается на маленькие части, — посетовал Юзик, — и спрятать легче, и нести по частям можно. Ты, давай, короб с патронами, бинокль неси и еду.

— Ладно, — ответил Алесь, — по очереди будем нести. Обойдемся без разборки. Вдруг его внезапно применить придется.

До аэродрома Баранович «Юнкере» дотянул на одном двигателе. Пилоты сделали все от них зависящее. Они сообщили «земле» о пожаре, и, словив из-за пробитого колеса шасси небольшого «козла», посадили самолет, все-таки зарыв его носом в землю в самом конце взлетной полосы. Не ожидающий такого поворота событий и уже было поверивший в благополучное приземление, Вагнер пролетел половину салона и, ударившись головой в перегородку возле выхода, потерял сознание и затих.

Генриху повез л о больше. Он до самой остановки, вжавшись в кресло, выполнял инструкцию доктора, благодаря чему удержался на месте до конца полета. Летчики открыли двери и аварийные выходы, благодаря чему по салону прошелся небольшой сквозняк, еще больше раздувший пожар. Времени на раздумья не было. Генрих с борт-стрелком вытащили Вагнера наружу, летчики успели выкинуть наиболее ценный багаж, отошли от самолета подальше и в ожидании показавшейся вдалеке пожарной машины закурили. Они не стали останавливать Генриха, когда тот нырнул в охваченный пламенем самолет. Не наше дело, рассудили пилоты, мало ли, какие важные документы везли с собой эти серьезные господа. Мы свою работу сделали.

Картина возвращения Генриха из горящего Юнкерса была достойна кисти великого художника или кинорежиссера. Выбегающий из дыма на фоне пылающего самолета Генрих с портфелем в руках. Взрыв. Небольшой полет героя в ударившей в спину взрывной волне. Обреченно притормозившая, так и не успевшая к месту трагедии пожарная машина. Крики «браво!» и аплодисменты летчиков, одобрительная улыбка пришедшего в себя Вагнера, принимающего из рук Генриха свой портфель. Даже кот Шульц, казалось, тоже был рад героизму своего попутчика. Будь этот котяра нормальным, он бы никогда не вернулся к месту пожара. Однако Шульц вылез откуда-то из-за ящиков с почтой и, несколько раз громко мяукнув, присоединился к компании.

— Скажите, Генрих, — спросил Вагнер, — зачем вы бросились в огонь спасать мой багаж?

Доктор сидел на земле, опершись спиной на ящики с грузом, жевал травинку тимофеевки и наблюдал за работой пожарных. Те быстро потушили оставшиеся от самолета обломки, наиболее крупные их них прицепили к автомобилю металлическим тросом и оттащили подальше от взлетной полосы. Напоследок еще раз внимательно проверили место происшествия на предмет дымления и тления и, довольные своей работой, отбыли в расположение части. Тем временем Генрих незаметно достал нож, при помощи которого отделил каблук от своего сапога и незаметно выкинул его в траву.

— Быть может, я плохой психолог, — ответил он на вопрос Вагнера, — но мне показалось, будто вы везете в своем саквояже нечто важное. То, без чего нашу командировку трудно будет назвать успешной. Было видно, как трепетно вы относились к своему багажу, и я подумал, что вам было бы не очень приятно, если бы он сгорел.

— Отчасти вы правы, Генрих, — ответил Вагнер, — но то, что находится в кейсе, не горит. Это тот самый камень, который я вам показал у себя дома. Тем не менее, спасибо вам за участие. Надо было вас предупредить о содержимом. Подумаешь, ну улетел бы камень куда-нибудь после взрыва, все равно мы бы с места не сдвинулись, пока эти наземные болваны из Люфтваффе его бы не нашли. Кстати, нужно будет выговорить местному начальству: охрана аэропорта к чертям собачьим не годится. Где это видано, чтобы «Тетушек — Ю» с земли подбивали, совсем в тылу нюх потеряли!

С небольшим опозданием к гостям подкатил черный «Мерседес» с открытым верхом. Унтер-офицер, сидевший за рулем, вышел из машины, козырнул по уставу и кратко извинился от имени своего командира. Оказывается, начальство аэродрома уже записало было пассажиров и экипаж в покойники, но, разобравшись, приносит извинения за задержку.

— Немедленно закройте на автомобиле верх, — скомандовал водителю Вагнер, — и поднимите на дверях стекла. Похоже, что старая болезнь дает о себе знать, — продолжил Отто, обращаясь уже к Генриху, — меня сильно лихорадит. Помогите мне встать и дойти до машины.

Генрих помог доктору подняться с земли, взял из его левой руки саквояж и подвел к машине. В правой руке Вагнер держал Шульца. Он кинул кота на заднее сиденье и, расположившись там же, велел водителю ехать к комендатуре Баранович. На прощание Генрих махнул рукой летчикам, те пожелали ему в ответ доброго пути вялым, не имеющим к уставу отношения, жестом.

— Стоп, — закричал с заднего сидения доктор, когда автомобиль не проехал еще и ста метров, — где планы замка?

— Когда я выпрыгивал из горящего самолета, мне показалось, будто одну из бумаг я видел на сиденье рядом с вашим, — объяснил Генрих. — Но я не придал этому значению, полагая, что вы успели засунуть все чертежи к себе в саквояж. Посмотрите лучше, господин Вагнер, я уверен, что бумаги там.

— Их тут нет, — ответил доктор, — надеюсь, что архивариусы из Варшавского музея успели снять с них копии. Иначе мы лишаемся очень важного козыря в нашей игре. Я бы даже сказал, джокера. Маловероятно, что бумаги могли уцелеть при пожаре.

— Не стоит так волноваться, доктор. Даже если чертежи не успели отснять, то я их восстановлю по памяти. У меня было достаточно времени их изучить, — пообещал Генрих.

— Ха, ха, вы хотите сказать, что в состоянии запоминать большие объемы графической и текстовой информации? И это притом, что вы всю дорогу блевали в хвосте?

— Вы немного забыли, — напомнил Генрих, — я неважно себя чувствовал до Варшавы, а потом вы наколдовали хорошую погоду, мне стало легче, и время до самого обстрела я провел в изучении планов. Хотя можно было этого и не делать.

— Чего не делать? — переспросил Вагнер.

— Колдовать, конечно же. Быть может, я и смог бы перетерпеть болтанку. Но с природой ведь шутки плохи. Она свое обязательно возьмет. И если вы своей магией тормознули дождь на одном конце планеты, то он обязательно выльется на другом. Причем с гораздо большей силой. Я и сам в подобные штуки не верил, но однажды в Индии мне это все наглядно продемонстрировали. В общем, там была долгая история, я ее как-нибудь в другой раз расскажу… Но факт в том, что по прилету нам пришлось как бы расплатиться с природой за приятное путешествие потерей самолета, пожаром, утерей важных бумаг и шишками на теле…

— Генрих, — прервав его речь, сказал Вагнер, — у меня такое ощущение, что ваша голова крепко пострадала во время взрыва. Вы мне нравитесь, но не надо путать мою доброту с моими слабостями к восточным байкам. Помолчите немного, дайте сосредоточиться. У нас на сегодня еще много важных дел.

Автомобиль притормозил у здания комендатуры Баранович. Генрих помог доктору выбраться наружу и проводил его к входу в здание.

— Подождите меня снаружи, — приказал Вагнер, — и почему вы цокаете по мостовой, как Буцефал.

— Да вот, — объяснил Генрих, чуть приподнимая ногу и с сожалением разглядывая изуродованный сапог, — каблук в само-лете потерял. Видимо, зацепился за что-то.

— Понятно, — задержавшись у дверей, ответил Отто, — прогуляйтесь полчаса, быть может, вам подвернется удача купить новую обувь. Ну, или починить, свою. Если, конечно, она так вам дорога.

— Еще как, — тихо пробормотал Генрих вслед скрывшемуся в комендатуре доктору, — эти сапоги мне помог выбрать в Италии сам барон фон Штраубе.

Спустя несколько минут рядом с машиной остановились новенький легковой «Опель — Адмирал» и два мотоцикла с коляской. Водитель «Мереседеса» переложил саквояж Вагнера в новое авто, а дремлющего кота Шульца, взяв за шкирку, переместил по новому адресу в багажник. «Приятная перемена, — подумал Генрих, провожая взглядом видавший виды «Мерседес» и сжимая в руке врученный ему комплект ключей от новенького «Адмирала». — Похоже, что к нам здесь отнеслись с большим уважением, чем в аэропорту. Генрих сел за руль, понимая, что дальше вести машину придется ему, подогнал под свой рост сидение, зеркала заднего вида и поднял верх, заранее предвидя приказ захворавшего Вагнера».

Затем он подошел к старшему по званию мотоциклисту, предъявил удостоверение и поинтересовался о дальнейшем маршруте. Фельдфебель козырнул и объяснил, что солдаты приданы для охраны важных гостей, поведал о тревожной обстановке из-за возросшей за последнее время активности партизан и возвестил, что волноваться не стоит. Гости в скором времени будут доставлены в Несвиж в целости и сохранности.

«Хорошие новости, — решил Генрих, — а то я уже стал думать, что придется заночевать в Барановичах, а это никак не входит в мои планы». В ту же секунду двери комендатуры распахнулись, и на пороге появился Отто Вагнер с двумя автоматами за плечом. Он быстрым шагом подошел к автомобилю, кинул оружие на переднее сидение и, плюхнувшись сзади, приказал оправляться в путь.