Мой единственный - Джоанна Линдсей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но пока еще он не очень беспокоился. Возможно, присутствие судьи в этой комнате — всего лишь случайность. Ричард не собирается оставаться здесь надолго. И на этот раз он не один в доме: Чарлз где-то здесь. Сам сказал, что поедет к герцогу утром. Раньше у брата никогда не хватало мужества вмешаться, но теперь он человек самостоятельный. И Ор, когда наиграется со служанкой, начнет искать друга прежде всего в Уиллоу-Вудс: учиненный в номере разгром — свидетельство того, что Ричард ушел оттуда не по своей воле.
И что Милтон может с ним сделать? Прикажет избить? Ничего нового. Запрет в комнате, угрожая тюрьмой? Но кража кольца у родных — дело, которое в суде вызовет только смех. Кроме того, ему помогут сбежать задолго до того, как угроза воплотится в жизнь. В эту самую ночь, не позже.
Больше всего его волновало пророчество Джулии. Она ведь прямо сказала, что никто не будет требовать его согласия на заключение брака. А у Милтона наверняка найдется священник, который от него зависит. Но Джулия возвращается в Лондон. Уйдет не меньше суток на то, чтобы привезти ее сюда, и Ричард был уверен, что, узнав о причине, по которой требуется ее присутствие, она станет всячески оттягивать свой приезд. А он здесь столько не пробудет!
— Знаете, отец, вы могли бы попросить меня о встрече, вместо того чтобы, как обычно, тащить меня сюда насильно.
— Мы оба знаем, каков бы был твой ответ, — сухо обронил Милтон.
— А что, если я приехал домой с намерением попросить у вас прощения?
— В самом деле? — удивился Милтон.
Ричард не мог заставить себя ответить «да», хотя за это тут же получил бы свободу.
— Нет, но вы могли хотя бы сделать усилие, чтобы узнать наверняка, прежде чем посылать за мной своих тупых лакеев. Потому что, реши я возвратиться в семью, подобный прием наверняка заставил бы меня передумать. Но ведь это ваша обычная политика, отец: либо избивать детей, либо платить кому-то за…
— Довольно! — перебил Милтон, побагровев.
Ричард вскинул брови:
— Не хотите, чтобы судья знал, как тяжела жизнь под крышей этого дома? Но вы абсолютно правы, отец. Мы оба знаем, что между нами никогда не будет мира. Так какой смысл тащить меня сюда?
— По счетам нужно платить, сын мой. У тебя есть средства, чтобы отдать огромный игорный долг, который ты повесил на меня? Я до сих пор выплачиваю деньги герцогу Челтеру, который выручил меня и теперь позволяет себе постоянно напоминать об этом.
Ричард удивленно смотрел на него. Проклятые негодяи наконец потребовали заплатить долги? В таком случае почему Милтон не отказался от блудного сына?
— Вы глупец, если заплатили кредиторам, вместо того чтобы отказаться от меня, — бросил Ричард.
— Так ты сделал это намеренно? Попытка заставить меня отречься?
— Какой выбор оставила мне ваша жестокая тирания? — горько спросил Ричард. — И еще не поздно лишить меня наследства и выгнать из дому. У вас есть свидетель. Можно все сделать по закону.
Милтон покачал головой:
— Тогда это ничего бы не решило. Ты был несовершеннолетним, что делало меня ответственным за твои действия. Насколько я понял, твой ответ — «нет»? Повторяю: у тебя есть средства, чтобы возместить мне расходы?
— Разумеется, нет.
— Значит, ты готов жениться, чтобы заплатить долги?
— Черт возьми, ни за что!
— Вот видите? — спросил Милтон, глядя на друга. — Даже не раскаивается в том, что намеренно пытался обездолить семью. Не готов возместить расходы единственным доступным ему способом. Прошу, Эйбел, оставьте меня наедине с сыном. Я не выполню родительского долга, если в последний раз не попытаюсь наставить его на путь истинный, прежде чем принять решительные меры.
Последние слова очень не понравились Ричарду. Но он все же не думал, что эти «решительные меры» будут приняты немедленно. И Милтон — глупец, если воображает, что Ричард женится на навязанной ему невесте. Но ведь отец привык добиваться своего любым способом. А вот это уже страшно. Не для того он покинул Англию, чтобы родитель в конце концов победил.
Граф прислонился к письменному столу и скрестил руки на груди, ожидая, когда за Эйбелом закроется дверь. Он выглядел не столько рассерженным, сколько озадаченным.
— Я никогда тебя не понимал, — начал он.
— И не пытались.
— Я сделал все, что мог, договорившись о контракте с Миллерами. Обеспечил тебе богатство и огромное состояние.
— Не спросив меня, — напомнил Ричард.
— Тогда ты был слишком молодым, чтобы иметь собственное мнение и уж тем более знать, что для тебя благо. А теперь ты так упрям, так полон решимости противиться мне, что даже не понимаешь, от чего отказываешься.
— Я затаил дыхание, — саркастически фыркнул Ричард.
— И ты еще имеешь наглость смеяться? За время твоего отсутствия обстоятельства очень изменились. Пять лет назад Джеральд Миллер попал в аварию, сделавшую его полным инвалидом, без надежды на выздоровление. И отныне твоя невеста, его единственное дитя, управляет всем состоянием Миллеров, и ты явился домой вовремя, чтобы воспользоваться всеми преимуществами своего положения. Все, что от тебя требуется, — сказать перед алтарем «согласен», и ты станешь мужем одной из богатейших в Англии женщин и получишь ее гигантское состояние, что, в свою очередь, значительно улучшит наше финансовое состояние и положение в обществе. Не только мое и твое. Но и твоего брата с племянником.
— Они — родня герцога Челтера, и им просто некуда подниматься выше.
— Финансы Челтера уже не те, что прежде. Его состояние значительно уменьшилось.
— Он по-прежнему богат.
— Далеко не так, как Миллеры! — воскликнул Милтон и, вздохнув, попытался взять себя в руки, прежде чем добавить: — Кроме того, герцог всегда относился к нам как к бедным родственникам.
Ричард поднял брови:
— К нам? Имеете в виду себя?
Милтон скрипнул зубами:
— Неужели не понимаешь, что стоит на кону? За эти годы количество предприятий Миллера выросло астрономически! Такое богатство может произвести впечатление даже на короля. И он, если пожелает, дарует нам новые титулы вместе с землями!
— Вы тут ни при чем, отец. Это не вам придется жениться на ведьме, которую вы не выносите.
— Я женился, — проворчал Милтон, — на твоей матери.
Ричард не поверил своим ушам.
— Именно поэтому вы не выказывали мне ни любви, ни привязанности, ни даже доброты? Потому что ненавидели жену? И теперь желаете мне той же участи? Такого же ненавистного брака, каким был ваш? Почему вы никогда не упоминали об этом раньше?
— Ты был ребенком, — процедил Милтон. — Детям не обязательно давать объяснения.