Ты всё ещё моя - Елена Тодорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас я иду сама.
Это мой выбор. Мое признанное желание. Мое откровение, прежде всего перед самой собой.
Я хочу его. Всего его. Больше всего на свете.
20
Размывает берега.
© Артем Чарушин
Пропускаю Дикарку в дом. Сам же замираю на пороге гостиной. Склоняя голову, смотрю из-подо лба вслед. Дыхание учащается и идет на подъем.
Сука, что за хуйня?
Сделал же перерыв. Подлатался. Собрался. Закрылся. Что за чувство опять догнать пытается?
– Ты не против, если я что-нибудь приготовлю? – выдает Лиза неожиданно, едва успев обернуться. – Я голодная. А ты?
Прищуриваюсь.
– Вы же с Варей меньше часа назад в кафехе зависали, – припечатываю достаточно жестко. – Не наелась?
Краснеет. Совсем, как раньше, заводит руки за спину и в волнении сцепляет их в замок – вижу в зеркало. Да и плечи подрагивают. Только наряд совсем не тот, что когда-то. Вместо балахона на дьявольски шикарной Лизе Богдановой яркое короткое платье. Для всех теперь ее красота. Всем доступна.
– Раздевайся, – бросаю грубо, не дожидаясь ее ответа. – У меня мало времени.
Сильно сомневаюсь, что она на самом деле успела проголодаться. Играет? Во что? Зачем? Чего, мать ее, добивается?
– Хорошо, – выдыхает едва слышно. В глазах что-то такое мелькает… Будто молния. Вспарывает мне грудь, прежде чем развернуться спиной. – Поможешь со змейкой? – спрашивает, собирая и перекидывая волосы через плечо.
Сжимаю ладони в кулаки и цепенею. Таращусь, пока в глазах не возникает жжение. Лишь после этого моргаю, шумно вздыхаю и решительно шагаю к Дикарке.
«Какая же она все-таки мелкая…», – проносится в кипящем мозгу первым делом, когда останавливаюсь сзади.
А потом… Вдыхаю ее запах, считываю какие-то особые микрочастицы уникальности – и начинается бомбежка. Маслает одержимое сердце. Качает, послав на хрен инстинкт какого-либо, черт возьми, самосохранения.
Сопли в кулак. Резко стягиваю бегунок молнии вниз.
Моргаю. Моргаю. Моргаю.
С хрипом выдыхаю.
Если так подумать, кажется, что я Дикарку тупо по коже узнать могу. Пялюсь на ее голую спину, сгораю от ебучих эмоций и тащусь. Уже, блядь, тащусь.
Тосковал по ней? Мать вашу, как же я тосковал… Вдохнуть бы… Вдохнуть – не забыть. С трудом натягиваю полные легкие.
Это все еще вписывается в рамки выдуманной мной нормы?
Запускаю ладони под ткань распахнувшегося платья. Собирая гремучие мурашки Богдановой, делаю все, чтобы оно с нее свалилось. Когда это происходит, вместе вздрагиваем.
Лифчик, трусы – туда же, на хрен. Дышу, как загнанная псина. Пофиг.
Касаюсь ее жадно. Сминаю ладонями торчащие сиськи. Сам же за этим через ее плечо наблюдаю. А заодно и за тем, как она реагирует – дышит все громче и дрожит.
– Боишься? – зачем-то спрашиваю я.
Временами охота убедиться, что она со мной не по принуждению.
– Нет, – отвечает незамедлительно.
Выдыхаю с ощутимым довольством. И снова сам себя поймать не могу, когда выдаю:
– Зря. Хочу делать с тобой криповые штуки.
Дикарка вздрагивает и закрывает глаза. На этом все.
А я ведь не вру. Размывает берега. Заносит дальше, чем я сам планировал. Остановиться не могу, когда с ней. Не знаю, что это за больная чухня, но мне необходимо опорочить и пометить собой каждый миллиметр ее тела. На пределе физических возможностей ее брать. Бесконечно. Различными способами. Непрерывно находиться в ее теле. Доводить ее до безумия повторяющимися оргазмами и самому распадаться столько раз, сколько выдержит мой организм. Кончать на нее и в нее.
Никогда прежде такой бескрайней похотью не горел. Даже в начале нашего знакомства. Тогда, конечно, вкусил впервые это зверское желание обладать. Но масштабов таких, как теперь, не было. Сейчас же они самого меня пугают, а Дикарку, как ни выдаю, не отталкивают.
Странно.
С выдохом срываюсь – кусаю ее за загривок. Скользнув руками в обхват, стискиваю едва ли не изо всех сил. Выдаю какой-то рваный и хриплый звук. Лиза чем-то похожим отзывается. Общение, конечно, как у первобытных. Но, блядь, меня уже валит с копыт.
Целую ее в шею. Зализываю, как голодающий. Сходу понимаю, что мало.
Кровь по венам курсирует, словно реактив. Натягивает. Окисляет. Прожигает.
Подрываю Дикарку с пола. Все на тот же стол укладываю.
– Лежи, – приказываю, когда дергается, чтобы изменить положение.
Убедившись, что застывает, быстро выкидываю из карманов презервативы и стаскиваю одежду. Машинально надрачиваю, пока Лиза с неизменным изумлением и не менее сильным любопытством наблюдает. С трудом останавливаюсь, чтобы упаковаться в резину.
– Ты самая красивая, знаешь? – выталкиваю за каким-то чертом из груди.
Блядь.
Завязал ведь подобное говорить.
Срываюсь. Срываюсь. Срываюсь.
Тону в ее глазах. Мать вашу, да весь мой мир в них растворяется. Не только я. Не только… Смотрю на нее и ощущаю, как за грудиной трепыхается это гнусное чувство – счастье.
Нельзя. Нельзя. Нельзя.
– Согни ноги, – подталкиваю их на стол, заставляя упереться пятками в край.
Наклоняюсь, вдыхаю ее аромат и… впиваюсь в розовую мякоть ртом. Лижу ее, хоть и не планировал этого делать. Дикарка то ли пищит, то ли стонет, а я уже не могу оторваться. Растягиваю ее пальцами и жадно вылизываю.
Нежная. Сочная. Трепещущая.
Наркотик мой.
– Торчу… – озвучиваю, потому что рвет крышу без контроля.
– Артем… Я сейчас… Ах… Боже мой…
Ничего толком сделать не успел, а она кончает. Отрываюсь со стоном. Выпрямляясь, вставляю в пульсирующую плоть член. Лиза выгибается и вскрикивает, адски сжимая меня спазмами своего наслаждения.
– Давай, – выдыхаю, обхватывая руками
