Улыбка химеры - Татьяна Степанова

— Так у меня сейчас очков больше. Пять свидетельских показаний против тебя. Тебе по-крупному прикупать придется, Алигарх.

— Ничего, рискну.

— Что еще за версия у тебя?

— Сначала скажи — принимаешь мои условия? Колосов секунду подумал.

— Ну, хорошо. Принимаю. И следователя попытаюсь переубедить. Все равно ты от нас никуда не денешься.

— Значит, версия моя такая. Только учти, я никого ни в чем не обвиняю. Просто высказываю свои подозрения вслух. Не знаю, как насчет брата моей жены, а вот старичка Тетерина Жанна вполне могла убрать.

Никита весь обратился в слух, предчувствуя, что дело сейчас обернется такой стороной, о которой он раньше и не предполагал.

— Ты меня о Легионере спрашивал, — продолжал Газаров, — имени я его правда не знаю. Но зато знаю другое: с Жанной они живут уже полгода. Она в него как кошка влюблена. Стелится у его ног. Ревнует страшно ко всем бабам. А он ее бросить собирается и, кажется, бросил перед самым Новым годом. Она с ума прямо сошла, бегать за ним начала по пятам, ловить. Он скрываться стал. Так она, веришь ли, меня даже просила его отыскать. Ну, я нашел, конечно. Женщина в горе. Как не помочь? Но это уже потом было, понимаешь? После пятого числа. В баре я их с Липой Салютовым отыскал, ночью. Ну, ей позвонил по мобильному. Так не поверишь — в третьем часу утра она туда на машине примчалась. А до этого она все металась: Легионер с ее хаты съехал, а куда делся? Дома его нет, телефон молчит. Ну, она в казино его и караулила, понимаешь? Но там ведь... Там везде глаза, уши. А ей, если Китаев, Салютов узнают, что она с Легионером любовь крутит, во будет, — Газаров чиркнул себя ребром ладони по горлу. — Зарез полный, из «Мака» в два счета вылетит, и прежние заслуги не помогут. Ну и, думаю, в тот вечер она его увидела в казино. А поговорить без свидетелей, объясниться им негде было, кроме как в туалете, понимаешь? Вот она зачем туда ходила, может, искала его там. Может, и застала. А Тетерин Сан Саныч — он себе на уме был. Зловредный старикан, тихий как вошь, хитрый. Порядочных людей, учти, Салютов в «Маке» не держит. Может, Тетерину кое-что подслушать удалось? Он сразу выгоду свою смекнул и брякнул Жанне, пригрозил Салютову донести, за молчанку денег потребовал. А Жанна Марковна — женщина темпераментная, решительная. Вполне могла его убрать, чтобы не возникал.

Колосов хмыкнул: ну и версия.

— А почему это Басманюк грозило увольнение из казино, узнай там кто-нибудь об их отношениях с этим парнем? — спросил он. — Что, инструкция запрещает менеджеру игорного зала общаться с посетителями?

— Да Салютов бы это за личное предательство принял! Понял? Жанна — человек его команды. Его поля ягода-баба. А Легионера он на дух не переносит. Винит его в дурном влиянии на Филиппа. Тот ведь денежки отцовские растратил на тачку. А подбил его на это Легионер, как у нас говорят. Они с этой тачкой своей уже в какое-то ралли международное вроде влипли. Легионер-то у нас гонщик, мать его... Ну, Салютов из-за всего этого и зол на него как черт, сына, наверное, ревнует. А поделать ничего не может — Филька с Легионером вроде побратимы, что ли, говорят, кровью своей друг другу поклялись. В общем, если бы до Салютова дошло, что и Жанна с. Легионером в койке кувыркается, то... Поверь мне, только пух и перья от бабы полетели бы. — Газаров приложил руку к сердцу. — Уж поверь, я этот гадючник знаю. А если Тетерин кое-что действительно подслушал о них в своем гальюне и начал бы угрожать, шантажировать, у Жанны не было бы выбора. Либо платить — либо стрелять. Насколько я знаю, кровь ее не пугает.

— А у Легионера разве не было бы такого выбора? — спросил Колосов.

— Ну, насчет него не знаю. Стал бы он мараться? Чего ради? Это были проблемы Жанны, не его. Ради нее? Ну, у них все уже к концу шло. Идет, как мне кажется. — Газаров снова хмыкнул. — Лишнего я говорить не буду. А то скажешь потом — вот тварь, себя выгораживает, а всех с макушкой топит.

— А разве Жанна Марковна Басманюк умеет стрелять из пистолета?

— А что, трудно научиться курок нажимать? Медведей учат. Да и пушку нетрудно приобрести. Были бы деньги. А они у нее есть. В общем, я сказал, что думаю. А тебе выводы делать. Как насчет нашего уговора?

— Я все помню, — Никита кивнул. — Но вот срок задержания у тебя только завтра вечером истекает. Постараюсь к этому времени прокуратуру уломать. Убедить их, что на свободе некий Георгий Газаров нам гораздо полезнее будет.

Газаров насторожился, нахмурился, чувствуя явный подвох.

— Понимаешь, о чем я? — тихо спросил Колосов. — Обухова ты тогда кинул. Но я — не он. От тебя отказа не приму. При таких-то козырях на руках это моя игра. Так что, Георгий Делиевич, есть, есть у тебя еще время хорошенько все обдумать и сделать единственно правильный выбор. Чтобы не было потом больно за бесцельно прожитые годы, дорогой.

Глава 21

СТРАСТИ НА ЛУНЕ

Кате казалось: все, о чем рассказывает Колосов, все эти страсти-мордасти происходят на Луне. Причем на обратной ее стороне, не видной с Земли, отчего не суть даже важно, есть ли эта сторона на самом деле или это только мираж.

Никита опоздал на полчаса. Катя терпеливо дожидалась его в кабинете пресс-центра. Она и понятия не имела, о чем пойдет речь и при чем здесь какие-то блондинки и брюнетки. Об убийстве в казино она давно позабыла. И была неприятно удивлена тем, что Никита снова вернулся к этой теме, сообщив удрученно, что в казино с таким странным пролетарским названием «Красный мак» произошло новое убийство и он хочет рассказать Кате о том, как это случилось.

Она слушала его и думала: нет, действительно все это — Луна. Далекая, непонятная, незнакомая, чужая планета, с которой, честно признаться, и знакомиться-то совсем неохота. Она, изнывавшая от нетерпения и любопытства весь день, едва услышала от Колосова слово казино,почувствовала, что и любопытство ее, и нетерпение разом умерли. Катя, сама себя не узнавая, чувствовала в душе лишь скуку, разочарование и досаду.

Дело казино ее совершенно не привлекало. Ни с какой стороны. Отчего это было так, она и сама не знала. Может, оттого, что все это происходило на луне — то есть в месте, расположенном головокружительно далеко от мира, в котором жила она сама.

Катя слушала, размышляла отрешенно и вяло: да, в случае успешного раскрытия этого дела мог получиться совершенно сенсационный материал, и его с руками бы оторвало любое издание, не то что чахлый «Подмосковный вестник». Но и сенсации не соблазняли. ЭТО ДЕЛО НЕ МОЕ. Я НЕ ХОЧУ, НЕ ЖЕЛАЮ ДАЖЕ ВНИКАТЬ В ЕГО ДЕТАЛИ. Я ВООБЩЕ НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТО ИМЕЛО КО МНЕ КАКОЕ-ТО ОТНОШЕНИЕ. И ДЛЯ ЧЕГО ОН ТАК УПОРНО РАССКАЗЫВАЕТ МНЕ ВСЕ ЭТО? ЗАЧЕМ Я ЕМУ В ЭТОМ ДЕЛЕ? ЧЕМ Я МОГУ ЕМУ ПОМОЧЬ В МИРЕ ЛУНЫ?

— Тебе совсем неинтересно, да? — спросил Колосов.

Катя чуть не уронила электрический чайник — Никита приехал из района (из Скарабеевки) голодный как волк, и она сразу выгребла из шкафа все чайные запасы пресс-центра.

— Нет, что ты, мне интересно, только... А ты же знаешь, я даже репортажей по браткам не пишу. Терпеть не могу.

— Может, это разборка, а может, и нет, — сказал Колосов. — Ты послушай лучше дальше.

— Значит, владелец казино Салютов и его свита подозревают, что в «Красном маке» работает кто-то, подкупленный их врагом, этим, как его... Хванчкарой? — Катя с трудом вспомнила кличку Тенгиза Миловадзе, названного Колосовым (хотела сначала сказать «Цинандали»). — И по его приказу совершаем в казино убийство? Я правильно тебя поняла? — спросила она, когда Никита высказался и набросился на печенье, сушки и остатки песочного торта, хранящиеся в холодильнике пресс-центра еще с тех незапамятных времен, когда праздновался некруглый юбилей одного из Катиных коллег.

— Вроде ничего не перепутала пока, — ответил Колосов с набитым ртом.

— И этому «кроту», как они его там называют, все равно, кого было убить, главное, чтобы самому остаться в тени и вне подозрения, а в казино вызвать скандал, милицию и уголовное дело и тем самым подорвать Салютову весь его бизнес и лишить его лицензии?

— Угу, это сейчас основная версия по делу.

— А целью всего этого является намерение запугать Салютова и лишить его возможности дать на этого Миловадзе-Хванчкару какие-то обличающие показания по делу о другом убийстве, заказчиком которого, возможно, Миловадзе и является?

— Да. Точнее, не запугать, а сделать так, чтобы Салютову вообще стало не до чужих тайн — лишь бы самому из передряги выпутаться и дело, в которое он столько денег вбухал, спасти.

— Знаешь, Никита, все это как-то слишком сложно, — сказала Катя.

— Однако логично, — он вздохнул, — и главное — они в казино сами уверены, что причина убийства кроется именно в этом. Но ты понимаешь, что меня смущает? Каждый, о ком я тебе сейчас рассказал, — из персонала казино и его клиентов — вполне может оказаться человеком Миловадзе. Ну, за исключением самого Салютова и, пожалуй, его сына-наследника. Но у некоторых из подозреваемых вместе с этим основным мотивом для убийств есть и мотивы побочные, ну чисто личные. Например, у Газарова-Алигарха. Мне о нем в казино еще сказали: он мог убить и по приказу Хванчкары из-за денег как «крот», а в случае с Витасом Таураге мог еще и за его сестру счеты свести. Или вот с этой менеджершей Басманюк, о чем я тебе только что говорил. Оказывается, тут у нас на свет выплывает какая-то любовная история. Якобы у нее связь с одним из клиентов казино. Бедняга Тетерин мог ее этим шантажировать, и за это она его прикончила. Чушь, конечно, только Алигарху такое в голову прийти может, но... Мотив ведь, пусть и полубредовый? Кстати, Катя, скажи мне одну вещь, — Колосов подлил себе чая погорячее, — а вообще может быть такое, что женщина в летах уже, хорошо обеспеченная, умная, деловая, настолько себя забудет, что начинает бегать за парнем, разыскивая его даже в мужском туалете?