Красное Зеркало. Конец легенды - Денис Ватутин

– Да, – медленно сказал я. – Поможешь собраться?

– А то что ж?! – воскликнул он. – Все принесу!

Я продолжал глядеть на Холхочох, чувствуя переполняющие меня решительность и злобу… Я неожиданно захотел побежать вперед – побежать и бежать, не останавливаясь, до самой вершины…

– А вот нам и вещи! – Отшельник приволок наши рюкзаки, и тут я заметил, что лыж он принес три пары.

– Это ты попутал, добрый человек. – Мне было неловко за его оплошность. – Нам лыж столько не надо – ног ведь у нас четыре…

– Нет! Шесть! – воскликнул Отшельник. – Шесть…

Я с любопытством поглядел на свои ноги – их было по-прежнему две. Я даже слегка скосил глаза на ноги Джей.

– Ты не хочешь возвращаться в пещеры? – спросил Отшельник.

– Я оставляю ваши пещеры вам… – медленно сказал я.

– Вот и я: Яртак с товарищами идут домой, а я с вами – с девушкой Джей, с тобой… – Отшельник тут же сел в сугроб и стал напяливать на ноги пару лыж.

Я оторопел.

– Слушай, – сказал я, – благодарность моя не знает границ, но я против, чтоб ты шел с нами на верную смерть, – ясно?!

– Охотник Странный очень строгий, но… Я хочу с вами идти. – Он виновато улыбнулся. – Мне любопытно… Отшельник такой – сначала в одном месте, потом в другое идет, вот так…

– Вот поверь, – сказал я, перекрывая гул ветра в шлемофонах. – Я благодарен тебе, добрый человек! За все, что ты сделал для Людей С Низа. Но в то место, в которое не хочет идти твой народ, я не поведу тебя – ты понял?

– Да, да, понял… – Меховой ворот Отшельника закачался в такт его словам. – Но мой внутренний голос говорит, что я иду с вами, да…

– Знал же я, – прошипел я с досады, – что безумие заразительно, но чтобы до такой степени…

– И… к тому же… – продолжал этот сумасшедший дедок, – там есть на склоне где-то метеостанция, как мне говорили. Может, девайсов возьму…

– А-а-а-а-а! – выкрикнул я, воздав руки к небу. – Как же мне…

– Что? – спросил Отшельник.

– Дэн? – встревоженно окликнула меня Джей.

– Я, Охотник Странный, – медленно произнес я, – защитник, блин, и покровитель… стариков, женщин, детей, стебанутых…

– Странный, хорош уже фигню нести, – раздраженно сказала Джей. – Пошли уже… А то у Криса вашего пироги остынут…

– Ну… – Отшельник прокашлялся. – А что? Странный ведь не должен идти один по пути предназначения, правильно?

Наскоро попрощавшись и поблагодарив охотников Тохчей, мы встали на лыжи.

Я почти физически чувствовал их облегчение и радость, что они возвращаются домой, к своим семьям. Единственно – меня удивило то обстоятельство, что Отшельника никто из Тохчей не уговаривал вернуться с ними. То ли они заранее договорились, то ли любой, кто собирался идти на Холхочох, безоговорочно считался опасным сумасшедшим, которого уговаривать просто не стоит.

Взревев наскоро залатанными двигателями, аэросани взвили тучу снега и развернулись в обратный путь. Отшельник какое-то время махал им вслед рукой в мохнатой рукавице, а затем повернулся к нам и изрек глубокомысленное:

– Вот так вот…

На второй сол стало очень холодно… Мне казалось, что я перестал чувствовать происходящее… Ветер с вершины усилился, конденсируясь в снежные потоки…

На привалах, под синтефибровым пологом сферической палатки, где температура не поднималась выше, чем пять градусов, мы почти не разговаривали. Сам Отшельник, который полпути беззаботно балагурил, редко выдавал какую-нибудь фразу в течение ночи.

Надо было беречь кислород и энергию на подогрев, хоть запасы наши были рассчитаны и на обратный путь. Днем, останавливаясь для сна, мы закидывали палатку снегом и включали антирадиационные генераторы вполсилы. Кислород и обогрев во время сна устанавливали на минимально допустимое значение.

Несмотря на то что склон горы был довольно пологим на протяжении почти всего подъема, уставали довольно быстро из-за ветра и снега. Лыжи вязли в глубоком снегу, даже когда мы пытались идти по оставленной нам занесенной лыжне. Чтобы беречь силы от истощения, шли медленным, взвешенным шагом. Даже близость вершины не очень поднимала бодрость духа.

Было в районе полуночи. Дул ветер, но метели не было. Мы шли по следам группы Криса, которые были достаточно свежими… Кроме истории с Вэндерсом, у меня не было большой практики лазания по таким горам. Как мне не хватало сейчас Сибиллы и Йоргена…

Две занесенные снегом борозды, изредка пропадающие в наносах, – это были следы прошедших здесь перед нами людей: тут негде было спрятаться… Мы догоняли их… то есть Иру…

И вдруг… Да… Именно вдруг…

Меж невысоких сугробов в снегах мелькнул небольшой, еле заметный бугорок, занесенный снегом… Сбоку этого ровного полусферического сугроба бросалось в глаза, по контрасту с пейзажем, ярко-зеленое пятно… Похоже на синтефибровую ткань палатки!

– Глянь-ка! – выкрикнул Отшельник взволнованно. – Это небось они!

Мы все замерли как вкопанные на горном ветру, всматриваясь до боли в глазах в яркое пятно среди серо-голубого снега. Только ветер уныло сипел на равнине, и отчетливо слышалось учащенное дыхание.

– Я пойду погляжу, – тихо сказал Отшельник.

– Мы с тобой, – ответила Джей.

– Погодите меня, Люди С Низа, – махнул тот рукой. – Вдруг там следы, а мы затопчем… Да и троих быстрее заметят…

С этими словами он двинулся вперед.

– Если нас уже не заметили, – процедила Джей негромко.

Я напряженно следил за невысокой сгорбленной фигурой с огромным меховым воротником, приближающейся к палатке. Автомат словно бы сам скользнул в мою руку, и я передернул как следует смазанный затвор. В толстых перчатках это было непривычно и неудобно. Руки слегка тряслись от напряжения.

Фигура Отшельника сгорбилась сильнее, и я подумал: неужели Отшельник полезет в палатку?

Он замер наподобие цербера, готового к прыжку, продвигаясь сантиметр за сантиметром, прислушиваясь и присматриваясь.

Наконец силуэт его фигуры скрылся за снежным холмиком, и воцарилась тишина…

В любую секунду я ожидал всего – от выстрела до криков…

– Тут пусто, нет никого, – наконец послышался голос в шлемофонах, – вещи валяются… следы есть… дырка тут…

Мы с Джей не сговариваясь оттолкнулись палками, прокладывая путь по снежной целине.

Зрелище было странным и внушающим тревогу…

Это действительно была палатка, на шесть мест. Со стороны вершины в ней зияла аккуратная круглая дыра величиной с голову, с обожженными краями. С обращенной к нам стороны хлопали рваные края материи – словно ткань вспороли изнутри ножом. Тамбуры палатки были застегнуты, а перед разрезанной тканью на снегу валялись в беспорядке лыжи, палки и раскрытые рюкзаки, присыпанные снегом. Как только мы подошли, счетчики радиации заметно ожили, словно наступало утро, хотя было давно за полночь…

Создавалось впечатление, что люди в спешке пытались покинуть палатку, но потом бросали свое снаряжение и бежали по снегу как можно дальше от этого места.

Сердце мое сдавила тревога. Что тут могло случиться?

Мы обнаружили ямки следов, расходящихся в трех разных направления. Расстояние шагов было большое, и ямки были вытянутыми, что говорило о том, что люди именно бежали. Бежали в панике, не раздумывая и очень быстро… Словно спасались от настигающей их смерти…

– Что за чертовщина? – спросил я сам себя, оглядываясь вокруг.

Никто мне не ответил.

Внутри самой палатки мы нашли разбросанные вещи, несколько автоматических винтовок, разряженный пистолет Beretta с валяющейся рядом обоймой, чей-то шлем, лежащий рядом с армейским ножом, на котором запеклась кровь.

Без оружия, без снаряжения… Но без шлема?! Это же самоубийство…

На снегу перед прожженной дырой была абсолютно ровная площадка снега, покрытая припорошенной твердой коркой льда. Она имела диаметр примерно метров восемь – десять.

Все молчали, а мое сердце бешено колотилось, и было тяжело дышать через фильтр.

Отшельник отошел от палатки по чьим-то следам метров на двадцать и позвал нас.

Мы подъехали к нему, и я невольно вздрогнул, увидев присыпанное снегом человеческое тело! Окоченевший труп был одет в черный полярный комбез, с нашивками Военно-космических сил ООН. Это был тот самый человек, оставивший свой шлем в палатке. Его бледно-серое, покрытое инеем лицо было искажено гримасой дикого ужаса, синеватый вывалившийся язык торчал из занесенного снегом рта, словно он захлебнулся молоком. Точно так же было почти не видно его глаз. Руки его, без перчаток, были сцеплены на собственной шее. Это был не Крис…

Ужас стал подбираться к моей груди…

Мы, превозмогая страх (даже Джей притихла), стали изучать остальные цепочки следов. В одном направлении, параллельно вершине, побежали сразу двое, причем следы одного из них часто прерывались небольшими пропаханными бороздами – человек спотыкался, падал и вновь бежал вперед…