Красное Зеркало. Конец легенды - Денис Ватутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В наушниках послышались возгласы Отшельника и проклятия Джей, из чего я заключил, что с ними произошло нечто подобное.
– Какой идиот решил тут сделать каток?! – досадливо произнесла дочка Хмурого сквозь треск датчиков и вой ветра.
– Каток? – недоуменно переспросил Отшельник. – Это которым катают?
– По которому катаются, – рыкнула Джей.
– Все целы? – спросил я.
– Кажись, да, вот так, – ответил за всех Отшельник.
– Тут лед, блин, и снег, кстати, мокрый, – проворчала Джей.
– Это добрый знак! – ободряюще крикнул я. – Мы приближаемся к теплой макушке! Привет, Гора Трупов!
– Вот умеешь ты ляпнуть не к месту, – со смехом в голосе произнесла запыхавшаяся Джей. – Я как чувствовала: с тобой свяжешься – огребешь развлекательную программу по полной…
– Между прочим, – сказал я мрачно, вспомнив мертвое лицо Лайлы, – я вас обоих отговаривал… Я вам не аниматор и не массовик-затейник…
– Не-не, – горячо возразила Джей, – все ништяк. Я же говорю: засиделась я в Ржавках под папкиным крылышком!..
– Любишь со своей жизнью играть? – скептически осадил я ее.
– Люблю, когда со смыслом все… – туманно ответила Джей.
– Я вот, однако, – сказал Отшельник, в паузах между словами жадно заглатывая воздух, – думал, что у Тохча тяжело, а теперь я не думаю, вот так.
– Ну, – сказал я, стиснув зубы. – Вжарим гангстер-рэп в этой заднице!
Не знаю, что на меня нашло в этот момент, но я включил внутренний плеер, найдя там самую злую и забойную композицию группы «Ласковый Бур» с DJ Мегадозом. Зазвучал жесткий бит, взвыл синтезатор, а Отшельник хмыкнул.
Жаль, тут нет Азиза с его неизменным косяком, как на «Изумруде»… Да… И покурить-то тут было бы проблематично…
– Эх-х-х! – бодро взревела Джей. – Вот такой музон я люблю!
Вплыла в морозную мглу песня, которая вертелась в моем мозгу с того момента, как мы влипли в районе Башни… Песня, которую напевал позывной «Ящер».
Хриплый голос запел под гитарный рокот:
Лопасти ломают лиловые лучи…
Пробежала по телу легкой дрожью волна тепла, волна адреналина. Пальцы отталкивались от снега, словно желая его соскоблить с поверхности земли.
– Лопнули нервы, взорвался мир…
Все как-то подобрались, пошли в единый ритм и поползли, как вараны на параде, несмотря на то что локти и колени скользили, а стекло шлема залеплялось мокрым снегом. Хоть различал только смутные силуэты, я чувствовал нутром, что всем стало легче и пободрее.
Саламандра – это та, что танцует в огне…
Вой ветра будто исчез – теперь он казался просто частью звукового оформления нашего пути, чем-то неотъемлемым по сюжету, словно я опять снимался в каком-то фантастическом фильме, но теперь уже про снег, холод и горы…
Мертвые звезды глядели на нас…
Да, глядели и не только звезды… Чего только не случилось – смешно и стыдно, вспомнилась мне вдруг моя вспышка слабости и отчаяния возле бочек с горючим, и не только стыдная, но и бессмысленная.
Взведи свой курок и держи наготове…
Смысл бояться смерти сейчас, если мы все сделали для того, чтобы это случилось с нами? Ничто на нашем пути не указывало на то, что все кончится благополучно… Разберемся, что там будет!
Саламандра – это та, что купается в огне!
Огонь и лед, лед и огонь – они уже навсегда теперь с нами. Не знаю, почему так получилось, – но так со мной постоянно, с нами… Наверное, этого мне и не хватало, наверное, к этому я и шел всю дорогу, еще на Земле…
Если бы было предначертано – я бы погиб уже несколько раз, но этого не произошло – а значит, не от трудностей и опасностей пути будет моя смерть, – я везучий сукин сын? Возможно, но, кажется, дело не в этом… Совсем не в этом…
Пару раз мы огибали торчащие изо льда камни и другие неровности, что было не так-то просто, учитывая нашу в буквальном смысле взаимосвязь. Мы чертыхались, путались в веревке, барахтаясь на льду. Несколько раз приходилось отстегивать карабины троса от поясов, чтобы выпутаться и вновь выстроиться в боевой порядок на карачках.
В конце концов подъем заметно выровнялся и сделался более скользким, а на забрало шлема стала оседать мелкими капельками вода… Настоящая вода, как во время дождя!
Следующее, что произошло, включало в себя сразу несколько событий, следовавших одно за другим: в какой-то момент ровная ледяная поверхность сменилась уклоном вниз и мы, как и следовало предвидеть, поехали вперед, в неуправляемом скольжении, сквозь туманную влажную дымку, ветер в которой был уже не таким сильным. Джей вдвоем с Отшельником закричали, а я ругался на все лады, пытаясь хоть как-то остановиться и продолжая запутываться в тросе, стучась лбом об унты Отшельника.
Впереди сквозь туман стало пробиваться какое-то золотистое сияние, и почти сразу же у меня заныл затылок, а в мою душу начал проникать панический страх…
Раздался громкий шелест, удар… И мы очутились на мокрых шершавых камнях, складывавшихся в ровную площадку явно рукотворного происхождения…
Перед нами высился небольшой пушистый бугор… Точнее, даже вал…
– Демоны Фобоса! – простонала Джей. – Ногу ушибла… Черт…
– Это что тут? – взволнованно спросил Отшельник, озираясь по сторонам.
Сзади нас клубилась знакомая нам белесая мгла, и было слышно, как завывает где-то ветер, окружавший вершину Холхочох своеобразной крепостной стеной метели.
Приглядевшись, я понял: «пушистый» вал представлял собой вполне упорядоченное образование разросшихся блестящих и сверкающих в золотистом сиянии кристаллов, напоминавших нечто вроде живой изгороди, только минерального происхождения.
Золотистое сияние исходило из-за него, скрываясь в простирающемся дальше тумане. Снега не было, а температура на датчиках была плюс шесть по Цельсию! Вот это скачок давления! И, видно, эта разница температуры создает здесь этот ураганный барьер, который мы только что преодолели!
Почему-то при взгляде на туманный свет за валом кристаллов возникало чувство беспокойства, которое я старательно пытался подавить.
– Тут и живут духи, – часто закивал Отшельник, стряхивая с себя остатки снега.
– Я почему-то сразу так и подумал, – ответил я, разглядывая теряющийся в тумане мерцающий кристаллический вал.
Он был высотой около полутора метров. Кристаллы, словно диковинные цветы, торчали наростами во все стороны.
– Можно здорово изорвать одежку, – глубокомысленно изрекла Джей.
– Пожалуй, – согласился я. – Есть две идеи.
– Так? – Джей повернула голову ко мне.
– Первая, – начал я. – Это пойти вдоль этого замечательного геологического цветника и поискать в нем проход, а вторая – кинуть какого-нибудь тряпья поверх этой каменной щетки и перелезть… Какие будут предложения?
– Что-то мне подсказывает, – ответила Джей, – что прохода тут искать не стоит…
– Отчего же? – спросил я.
– Просто не стоит, и все, – обрубила Джей. – Поверь женской интуиции.
– Ну, тогда, – я пожал плечами, – давай положим две пары лыж, а сверху развернем наши палатки…
– Давай, – согласилась она.
Так мы и сделали. Первым полез я и спрыгнул на такой же выровненный влажный каменный пол с другой стороны, теряющийся в тумане. Потом помог перебраться Отшельнику, а затем и Джей.
Я обратил внимание, что стык этого минерального вала с камнями площадки был непосредственным и сплошным – кристаллы, больше напоминающие сталагмиты, «росли» из самой каменной поверхности.
– Насколько я понимаю, – сказал я, – этот кристаллический вал, вросший в камень или же выросший из него, опоясывает вершину вокруг. Вершина имеет чашевидную структуру – наверное, застывшее жерло одного из малых вулканов. Вулкан на вулкане… Да… И вулканом погоняет…
– Спасибо, Странный, за увлекательную обзорную экскурсию, – сказала Джей скептически. – Но, может, пойдем уже?
– Самое интересное, – продолжил я, не отреагировав, – что все это реально напоминает древние легенды папуасов, которые рассказывали, что Город Змей опоясан застывшей каменной змеей, Наггат, кажется, его называли… блин… Да… Мы по адресу пришли…
– Странный, в тебе погиб великий историк-исследователь…
– Ну, так сами посмотрите, – кивнул я, – этот кристаллический палисадник блестит, словно чешуя на огромном хвосте змея. У Лайлы покойной ключ был в виде амулета со змеей, как и у Ирины: муж ее, тоже покойный, отдал ей половину своего ключа-змея, который у него в виде восьмерки был. На базе подземной, возле НИИ «Эол», я знак видел: змей с буквой «М» и цифра «девять». «М» – сокращенное от mirror, по-английски «зеркало». А змей такой же, который сам себя за хвост кусает. Символ такой, алхимический, вечное возрождение – Уроборос называется… У «них» вообще креза по этим змеям какая-то…