Меч с камнем. Том 1 (СИ) - Гадышев Дмитрий

Сержанты вылезли из «уазика» и направились к столовой. Майор тоже вышел, закрыл двери на ключ и пошёл по Главной улице, сопровождаемый лейтенантом. Немного погодя он завёл разговор:

— Дело хуже, чем мы предполагали, как ты думаешь, Серёжа?

— Одно только непонятно, Владимир Владимирович, какого лешего нужно кому-то в пионерском лагере? Глушь непролазная, граница далеко, людей вокруг нет.

— Может, их именно это и привлекает. Какая-нибудь тайная, глубоко законспирированная банда прячется в лесах.

— Да, строит шалаши на деревьях, ворует людей, даже не с целью выкупа, а просто так, ни у кого ничего за это не требуя, и ездит верхом на лошадях, которые ничего не едят и, извините, не гадят поэтому.

— Ты прав, вопросов очень много. Мы здесь с чем-то столкнулись, с чем-то непонятным, — он выдержал паузу, — Ты веришь во внеземные цивилизации, Серёжа?

«Вот тебе и раз», — подумал Сергей, но оспорить столь неожиданное заявление начальника вслух не посмел, только пробормотал — Чушь это собачья, Владимир Владимирович.

— Вот и я тоже не верил, до определённого момента в моей практике. Но про этот момент рассказывать пока не хочу. А ты подумай: предположим, здесь у них форпост, пара своих людей в лагере, несколько где-то в горах, в лесу. Каким-то образом Андрей и его вожатый увидели что-то, что им видеть было не положено. Не забывай, они были знакомы друг с другом всего один месяц, и это знакомство — единственное, что их объединяет. Похищены оба были примерно одинаково — исчезли без следов в местах, где они должны были остаться в любом случае. Похитить сразу, видимо, было нельзя, им дали успокоиться, потерять бдительность. Немного подождали, выследили и того, и другого. Если бы они рассказали кому об увиденном, всё равно никто не поверит, вот и ты сейчас меня посчитал за старого дурака, а, между прочим, эта версия утверждена в Комитете на проработку самим генералом Новиковым. Нам нужно быть предельно осторожными. Возможно, даже придется драться. Не боишься, Сергей?

— Никак нет, товарищ майор! Может, стянем дополнительные силы?

— А вот об этом нужно поговорить в каком-нибудь более укромном месте.

Вечер и ночь прошли спокойно, без происшествий. Наутро лейтенант, наскоро побрившись и умывшись, встретил майора, когда тот вернулся с пробежки.

— Ну и погодка! — радостным тоном сказал он, — солнце светит, птицы поют, воздух освежающий, бодрящий, лучше, чем в нашем городском парке. У меня прямо душа поёт. Жалко, что сегодня столько дел надо будет сделать.

— С начальником лагеря будем разговаривать?

— Да, и с ним тоже. Сейчас переоденусь — и вперёд!

Из своей палатки вышла Марина Ивановна, поздоровалась с офицерами и направилась в кирпичный корпус.

— Хорошая женщина, — сказал ей вслед Пронин, — да вот несчастливая какая-то, сначала муж пропал, теперь сын. И ведь за десять лет так и не вышла снова замуж, любила сильно, значит. Сколько ей?

— Тридцать семь.

— Да-а, дела… — протянул майор, — ладно, пойду собираться.

Через пятнадцать минут они направились в кирпичный корпус, к начальнику. Тот был на месте, в кабинете, — замок на двери отсутствовал. Домин тихонько постучал, из-за двери ответили. Они вошли в просторный кабинет с ковровой дорожкой на полу и громадным письменным столом. Евгений Васильевич был лысоват и полноват, но отнюдь не жирен. Первое, что бросилось в глаза лейтенанту — бледная кожа начальника лагеря. Словно альбинос, он так и не загорел за прошедший жаркий летний сезон. Это был немолодой человек, однако, как и майор Пронин, в хорошей физической форме, могучие плечи и мощные руки указывали на недюжинную силу. Лицо волевое и какое-то властное, что ли. На столе перед ним лежала целая кипа бумаг.

— Здравствуйте, Евгений Васильевич, — сказал Пронин, — мы к вам.

— Здравствуйте, присаживайтесь, товарищи офицеры, — он жестом указал на стулья, стоящие возле стенки и предназначенные для посетителей, — хоть отдохну немного от этой бумажной чепухи. Совсем уж замучался.

Что-то неуловимое заставило лейтенанта насторожиться, словно кольнуло иголкой. Каким-то шестым чувством он понял, что начальник лагеря ведёт двойную игру, что он пока ещё необъяснимым образом связан с делом Андрея и пропавшего вожатого. Взгляд его упал на стол с бумагами, и внезапно он заметил нечто. На одном из стандартных белых листов стояла печать, средних размеров круглый фиолетовый оттиск, какие используют аптеки и магазины, только в середине вместо герба или кружка — земной шар, насквозь пронзённый мечом… Сергей Ильич протянул руку, чтобы взять листок, но не успел, начальник быстро собрал всё в стопку.

— Хм, извините. Руки бумагу сами по себе уже собирают. Вы на что-то хотели взглянуть?

— Да, тут один листочек меня заинтересовал.

Начальник нахмурился, порылся в стопке, привычным движением вытащил лист бумаги:

— Этот?

— Да, — обрадовался было лейтенант, но тут же осёкся, — одиозная печать ему всё-таки померещилась. На листе была аккуратно отпечатана на машинке ведомость о каких-то хозяйственных работах, проведённых в этом месяце, печать самая обыкновенная, а подпись, поверх которой стоял штамп, была такая размашистая и замысловатая, что её с первого взгляда вполне можно было принять за изображение меча. Только тоньше, что ли, чем в первый раз… Пришлось вернуть бумагу начальнику.

Евгений Васильевич подровнял края стопки о поверхность стола и отложил её в сторону.

— Ну-с, с чем пожаловали? Может, чайку будете?

— Нет, спасибо, — начал майор, — вы нам нужны, как потенциальный свидетель, даже, вернее, не свидетель, а информатор. Вы, конечно, знаете, что наша цель — расследовать обстоятельства исчезновения вашего сотрудника, — начальник кивнул, — на самом деле у нас имеется не одно, а два исчезновения. В городе на той же неделе пропал мальчик, подросток шестнадцати лет, который незадолго до того отдыхал в вашем пионерлагере, причём в том же отряде, которым руководил ваш вожатый.

— Хм, вот как… То есть, вы полагаете, что эти два происшествия взаимосвязаны?

— Да, это одна из версий следствия по обоим делам, причём наиболее вероятная, мы её отрабатываем.

— Нет, здесь я ничем не могу вам помочь, я же не могу знать в лицо всех ребят, которые сюда приезжают.

— А насчёт вожатого можете что-нибудь сказать?

— Да тоже знаю не больше вашего. Следователи из города меня в тот раз допрашивали, я им всё рассказал. Пропал он вечером, приблизительно в пять часов, когда уходил рубить дрова для пионерского костра с двумя товарищами из вожатых, они потащили ветки, а когда вернулись, его уже на месте не было. Топор тоже не нашли. Среди детей ходили слухи, что его похитили какие-то люди в чёрной одежде, да только откуда им тут взяться? Мы же на отшибе живём. Скорее всего, я думаю, сразу после ухода товарищей он решил сходить искупаться — лето, жара, физический труд, а речка рядом. Там всякое могло случиться, судорога или что-нибудь в этом роде. Течение в нашей речушке быстрое, тело могло далеко отнести. Правда, его не нашли, хотя долго искали. Мы приняли меры, без надзора с берега купаться запрещено и…

— Это всё нам уже известно по материалам следствия, — прервал ненужные излияния майор.

— Я же говорю, что знаю не больше вашего. Мне за него достался выговор, но ведь за всеми не уследишь, тем более взрослый, ответственный человек, насколько я знал. В деле это проходило под формулировкой «нарушение режима», купание в реке в единственном лице. Дисциплина после случившегося поднялась, дети боятся таких вещей.

— Да, похоже, ничего нового мы от вас не узнаем, — сказал Пронин, — Сергей Ильич, вы тоже хотели задать несколько вопросов.

— Евгений Васильевич, ваши ребята самостоятельно из лагеря выходят? Я имею в виду, за «границу» на длительное время.

— Ну, вообще-то ходят везде, нельзя только заходить метров за тридцать от границы лагеря, но это чисто формальный запрет. По-настоящему запрещено ходить в лес и на речку без вожатых — можно заплутать или утонуть. Ну, а к горам — только в определенное время, согласно графика физкультурных мероприятий и только туристическими группами.