Конан в цитадели мрака - Джон Робертс

- Отец? - воскликнула Лейла, увидев еле-еле бредущего Волволикуса. Что-то случилось? Она устремилась к нему и, взяв под руку, подвела к сиденью из верблюжей шкуры, натянутой на плетеный каркас. Они находились на базаре Зеленой Воды, на боковой улице, где между фасадами домов были натянуты тенты, дававшие тень прилавкам и коврам мелких торговцев, чьи товары загромождали все вокруг, оставляя лишь узкий проход посередине. По краям улицы падал мягкий свет, окрашенный разноцветными навесами, и только узкая полоса между ними ярко освещалась прямыми лучами солнца. Конан, примерявший новый бурнус, при словах женщины обернулся: - Что беспокоит тебя, маг? - Ничего, это пройдет, - сказал Волволикус, упав на сиденье. По знаку Лейлы Конан приблизился. - Ведь это не жара причина твоей слабости, отец, - сказала она. - Нет, - пробормотал он голосом столь слабым, что невозможно было расслышать. - Силы, что я оставил сторожить наш дом, пришли в движение. Когда это происходит, страхи забирают мою магическую энергию и на время истощают меня. - Что это означает? - спросил Конан. - Это значит, что кто-то пытался проникнуть в наш дом, - сказала Лейла. - Да, я оставил там безобидные иллюзии, дабы пугать случайных посетителей, но это ерунда. Тот, кто пытался вломиться в дом, разбудил смертоносных стражников. - Могли это быть грабители из пустыни? - предположил Конан. - Грабители не так настойчивы. Эти же столь решительны, что пробудили не менее трех моих стражей. Пустынные грабители с визгом бросились бы и от первого. - Значит, Загобал, - сказал Конан. - Или один из его поисковых отрядов. Выходит, тебя опознали в городе. - Возможно, и так, да только не требуется больших умственных усилий, чтобы указать на меня как на наиболее вероятного мага, унесшего сокровища. Мое могущество не секрет в округе, хотя я всегда стремлюсь к уединению. Что до налетчиков, то они своего не добились и не добьются. С минуту Конан размышлял. - Если Загобал думает, что сокровища в твоем доме, он вернется с осадными орудиями. Сможет твое жилище выдержать подобную атаку? - Да, при необходимости. Сделай он такую попытку, огненные стихии сожгут его орудия, а тучи ядовитых мух из пустыни доведут его людей и коней до безумия. Все это произойдет много раньше, чем он приблизится к дому даже на расстояние полета стрелы. Конан вновь задумался. Если этот человек не похваляется впустую, он куда более могущественный маг, чем показалось сначала. А киммериец сомневался, что слова колдуна были пустым бахвальством. У него уже была возможность убедиться, что слова свои маг подкрепляет делами. - Доведенный до отчаяния Торгут-хан окажется в безвыходном положении, ибо король вскоре должен узнать о пропаже казны, если уже не узнал. Может ли он призвать колдуна более могущественного, чем ты, чтобы разрушить твои охранные чары? Волволикус ответил ему холодным смешком: - Так уж случилось, что все истинно могущественные маги заняты другими делами. Возможно, Торгут-хан вскоре будет искать их общества, но ни один не станет ему служить. Конану нечего было сказать в ответ на эту загадочную тираду. - Нам лучше вернуться в дом Эльмы, - сказала Лейла. - Тебе необходимо отдохнуть. - Говорю тебе, со мной уже все в порядке, - возразил Волволикус, однако позволил дочери поднять себя на ноги. Склонившись к ее плечу, он поплелся к их временному пристанищу. Конан смотрел им вслед, затем пожал плечами и вновь вернулся к своему бурнусу. Стук копыт заставил его обернуться к пересечению улицы с главной магистралью города, ведущей от ворот к центральной площади. Звон оружия и снаряжения сопровождал мчащихся всадников в полном боевом облачении. С уст варвара сорвалось проклятие. Генерал Кэтчка и его солдаты вернулись. Три дня Конан и его разбойники предавались беззаботным увеселениям. И произошел лишь один случай, способный привести к серьезным последствиям, когда один из его людей и какой-то караванщик уже вытащили кинжалы, а он решил, что лучше будет вырубить обоих. Теперь, похоже, беззаботные времена прошли. В придачу ко всему его люди напропалую пьянствовали, таскались с девицами и, что хуже всего, с пугающей быстротой просаживали свои деньги с игроками. Никогда у Конана не было привычки копить богатство, и обычно он спускал свой куш так же легко, как любой из них, но на этот раз следовало быть поосмотрительней. Увы, негодяям этого не втолковать. Их серебро разлетится в несколько дней, а затем могут возникнуть трудности. И тогда они либо постараются украсть еще, что плохо, либо захотят вернуться за казной раньше времени, а это, возможно, куда хуже. Тем вечером он встретил нескольких своих бандитов в таверне на площади. В этот час большинство его людей только вылезало из домов разврата, набитых блохами караван-сараев или лагеря в оазисе, где они продрыхли весь день. Убо и Чемик, что были постарше остальных, оказались и более сдержанны, предпочтя находиться в постоянном полупьяном состоянии, причем в наименее буйных кабаках. Конан же, по сравнению с прочими, являл чудеса сдержанности, никогда не напиваясь до потери рассудка, играя только "по-маленькой" и отсыпаясь преимущественно по ночам. Воздержание сие было скорей вынужденным, нежели соответствовало его склонностям. - Солдаты вернулись, - сказал Убо. - Я знал, хорошенького понемножку. - Хотел бы я занять людей каким-нибудь делом, - сказал Конан. - Делом? - переспросил Чемик, будто услышал это слово впервые. - Что это значит - "делом"? Пока у нас есть серебро, не может быть никаких дел, кроме как тратить его. - В том-то и проблема, - сообщил Конан. - Если бы мы могли оставить город, возможно, устроить небольшой набег, то оградили бы людей от беды и протянули время. Я думаю о скорой стычке с этими вояками, это дорого нам обойдется. - Здесь проходит много караванов, - предложил Убо. - Мы могли бы выбрать какой-нибудь с ценным товаром и малой охраной и, когда он тронется в путь, отправиться следом. - Точно, - произнес Ауда, который подошел к ним, зевая и почесываясь. Мы сможем несколько дней сидеть у них на хвосте, затем подальше от города напасть на караван, перебить свидетелей и смыться. - Мы не можем привести сюда верблюдов, - сказал Убо. - Их могут опознать. - Продадим в соседних деревнях, - посоветовал Ауда. - Если цена будет подходящей, никто не станет расспрашивать, откуда мы их взяли. - Это мысль, - сказал Конан. - Все может пройти удачно, хотя мне не по душе заниматься мелким воровством, когда в укрытии нас ожидает огромная добыча. Тут он увидел, что к ним приближается знакомое лицо. Остальные проследили за его взглядом. - Этот хлыщ - капитан Махак, - произнес Убо, сплевывая зернышко граната на мозаичную мостовую. - Что на этот раз нужно генералову щенку? - Он не щенок, - возразил Конан. - Скорее волк, так что будьте повежливее. - Доброго тебе вечера, капитан Конан, - сказал Махак, с легчайшей насмешкой выговаривая военное звание. - Его превосходительство и визирь Акба мечтают об удовольствии лицезреть тебя за своим столом. - Вновь мне оказана честь большая, чем я заслуживаю. Конан встал, взял свой меч и пристегнул его к поясу. Вслед за капитаном он последовал через площадь и обнаружил Кэтчку сидящим на своем обычном месте. На этот раз генерал весело приветствовал Конана: - Мое почтение, капитан! Добро пожаловать за мой стол. Надеюсь, ты еще не поел. - Нет, - с поклоном ответил Конан. - Тогда раздели нашу трапезу, - сказал визирь. Киммериец без колебаний ухватил жареную индюшачью ногу, оторвал ее от дымящейся тушки, а затем обмакнул в острый, пикантный соус. - Не сомневаюсь, что недавняя вылазка вашего превосходительства оказалась успешной? Он откусил большой кусок мяса, затем запил его глотком сладкого финикового вина. Он не опасался быть отравленным человеком, что мог уничтожить его одним ленивым движением руки и ни перед кем не держал ответа. - Все было вполне приемлемо, - сказал Кэтчка, хриплый голос будто доносился откуда-то из глубин его пуза. - Мы преследовали мятежников, схватили нескольких и распяли их в назидание остальным. Но большинство переправилось через реку и засело в своей крепости. - Через реку? - переспросил Конан. - Ты имеешь в виду Ильбарс? - Это единственная значительная река во всей округе, - сказал визирь. - Может ваш король обратиться к королю Турана с требованием выдать их? спросил Конан. - Так уж вышло, - объяснил визирь, - что земля, куда они сбежали, - это спорная территория. - Как это? Я думал, Ильбарс - граница между Тураном и Иранистаном. - Так и есть, - сказал визирь, - но границы, определяемые реками, иногда меняются. - Он окунул палец в вино и провел на столе волнистую линию. Здесь Ильбарс. А здесь, - он изобразил широкую петлю, - земля, где стоит цитадель мятежников. Она вся на юге от реки, на территории Иранистана, включающей в себя землю внутри этой излучины. Затем, несколько лет тому назад, река разлилась. Поток залил узкий перешеек, и территория оказалась к северу от основного течения. Король Турана утверждает, что основное течение и является границей, так что земля эта теперь его. Наш король, естественно, утверждает противоположное: настоящей границей является извилина, что течет севернее, и земля по-прежнему его. Пока земля необитаема, за исключением коз и овец, эта перебранка может длиться из поколения в поколение. Но в данном случае возникло затруднительное положение. Его величество, будучи весьма осмотрительным монархом, приказал нам не пересекать реку даже здесь, ибо не желает спровоцировать войну с Тураном. - Король Турана симпатизирует бунтовщикам? - спросил Конан. - Естественно, сам он утверждает, что нет, - сказал Акба. - Так же как естественно, что симпатизирует, хотя мы не думаем, что он оказывает им сколь-нибудь значительную поддержку. Конан недоумевал, зачем они рассказали ему все это. Впрочем, долго ему удивляться не пришлось. - У его превосходительства есть для тебя предложение, - сказал визирь. - Да, - сказал Кэтчка. - Поскольку ты со своими людьми - чужеземцы и не имеете отношения к трону Иранистана, вы сможете напасть на остров и захватить их оплот без всяких осложнений между двумя странами. - Мне приятно, что вы считаете нас пригодными для такой задачи, произнес Конан, - но мой отряд обескровлен. Несомненно, нам не подавить силу, что даже вам доставляет изрядные трудности. - На нас напал их летучий отряд, а не основные силы, - проворчал Кэтчка. - Действительно, там всего лишь горстка мятежников, - подтвердил визирь Акба. - Но мы и не просим тебя пойти и разбить их. - Тогда чего же вы желаете? - Мы хотим, чтобы вы присоединились к нам! - сказал Кэтчка и разразился хохотом, звучащим будто тигриный рык. - Понимаю, - сказал Конан, слова генерала показались ему петлей, затягивающейся вокруг шеи. - Полагаю, тебе нужна информация об этих мятежниках, их численности и расположении, слабых местах укреплений. - Нет, от всего этого нам толку мало, - сообщил генерал. - Я хочу, чтобы ты убил вождя мятежников, посягающего на трон. Принеси мне его голову, и я заплачу тебе три тысячи унций чистейшего золота, которого хватит тебе и твоим головорезам на целый год беспробудного пьянства! - И снова послышался этот тигриный, кашляющий смех. Пока генерал говорил, Конан судорожно искал выход, как бы не выдать себя колебанием и нерешительностью. - Заметано! - вскричал он. - За три тысячи унций золота я пойду и прикончу самого туранского короля! Услышав это, генерал и визирь от всей души рассмеялись и принялись хлопать по спине своего гостя. Генерал собственноручно наполнил кубок киммерийца. - Известны вам имя и внешность посягателя? - осведомился Конан. - Его зовут Идрис. Никто из нас не лицезрел юношу, но известно, что от роду ему шестнадцать лет. Если он и вправду королевский сын, то должен быть весьма невелик, с привлекательными чертами лица. Его мать была красоты неимоверной, иначе не стала бы королевской наложницей. Следовательно, можно предположить, что он красивый парень. Если они будут представлять какого-нибудь огромного, неуклюжего и уродливого малого как Идриса, знай, что это обман, которым надеются ввести в заблуждение наемных убийц. Ищи миловидного юношу, с чьим мнением считаются остальные, даже если он будет одет как попрошайка и отзываться на какое-нибудь другое имя. - Меня им не одурачить, - уверил их Конан. - С такими штучками я встречался и раньше. - Превосходно! - с лучезарной улыбкой подытожил визирь. Он навалил на блюдо Конана засахаренных фруктов и велел подать вина из личных генеральских запасов. Часом позже Конан вернулся к своему столу у таверны. К Убо, Чемику и Ауде присоединилась Лейла со своим отцом. Киммериец отцепил меч и вновь занял свое место, лицо его было мрачно. - Вы с генералом, похоже, отлично поладили, - сказала Лейла. Удивительно, что ты еще можешь ходить. - Надо уметь сохранять разум, когда тебя усиленно потчуют крепким вином, - отозвался он. - А теперь послушайте меня все. Мы в смертельной опасности. - Рассказывай, атаман, - сказал Убо. Конан быстро обрисовал им суть предложения, сделанного Кэтчкой и Акбой. Когда он упомянул о золоте, глаза бандитов загорелись. - Не только наемник и бандит, - проговорила Лейла, - но еще и наемный убийца! Я и не предполагала встретить человека столь разносторонних талантов. - Не вижу, в чем проблема, атаман, - сказал Чемик. - Дело, возможно, слегка рискованное, но не более, чем налет на Шахпур. Три тысячи унций, риск стоит того. - Точно, - сказал Ауда. - Не говоря уже об опасности при отказе. Конан сплюнул на мостовую. - Вы что, совсем дураки - думать, будто эта свинья в доспехах собирается заплатить нам три тысячи унций золота? Даже если мы добьемся успеха, он просто заберет голову парня и убьет нас всех, дабы скрыть свою трусость и вероломство. Затем он и этот лукавый придворный вернутся к королю, покажут ему голову и расскажут о грандиозной битве с мятежниками, в которой они захватили бесценный трофей. И они пожнут награды и титулы, а мы будем кормить шакалов в пустыне. - Так, - проговорил Убо. - Я понимаю. - Что же нам тогда делать? - спросил Чемик. - Мы уезжаем, будто приняли предложение, - сказал Конан. - Затем скачем до самого острова, ибо Кэтчка способен послать своих псов следить за каждым нашим шагом. Я предлагаю проехать прямо рядом с крепостью мятежников и пересечь излучину реки с другой стороны. - На туранские земли? - осведомился Волволикус. Казалось, он полностью оправился от дневной слабости. - Не рискуем ли мы тогда нарваться на дозоры Торгут-хана? - Конечно, - ответил Конан, - но теперь я считаю это меньшим риском. - Что ж, похоже, пока мы должны выполнять желания генерала, - сказал Волволикус. На следующее утро Конан собрал остатки своей банды, поднимая некоторых с полов самых низкопробных кабаков, пинками и проклятиями заставляя их искать коней и снаряжение, седлать и садиться верхом. С хмурыми рожами, многие еле держась в седле, они выехали из города. На краю оазиса им встретился ожидавший их отряд кавалеристов. - Капитан Махак, - проговорил Конан, поднимая руку в приветствии, - что привело вас сюда? Торжественные проводы вряд ли необходимы. - Но мой генерал настоял на том, чтобы вы были удостоены эскорта на первом этапе вашей героической миссии.- Он обращался к ним со злобной ухмылкой, одновременно оглядывая мутноглазое войско. Затем его взгляд остановился на Лейле. - Все, кроме нее. Она останется здесь. Рука Конана двинулась к рукояти оружия. Там она и застыла, ибо сотня солдат направила на него свои луки. - Объяснись, капитан, - прошипел он. - Ни мне, варвар, нет нужды объясняться, ни моему генералу. Тем не менее он любезно разрешил сообщить тебе, что эта дама останется здесь в качестве его гостьи. Она удостоится наилучшего приема и никоим образом не подвергнется каким-либо посягательствам. Но она останется здесь. Конан весь кипел от ярости, но тут Лейла положила руку ему на плечо: - Похоже, быть мне гостьей генерала. Глупо противиться неизбежному. Отправляйтесь выполнять свою миссию. Я буду здесь, когда вы вернетесь. Она посмотрела на своего отца: - Со мной все будет в порядке. Махак щелкнул пальцами, и солдат подхватил поводья ее лошади. Он повел ее обратно в город. Лейла не обернулась. Капитан еще раз оглядел банду разбойников и взорвался пронзительным хохотом: - Нет зрелища более волнующего, нежели отборные воины, отправляющиеся на выполнение боевого задания! Остальные солдаты радостно загоготали, бандиты же, охваченные бессильной злобой, понуро сидели на своих лошадях. - Вперед, капитан Конан, - сказал Махак. - Я со своими солдатами буду следовать за вами, но не слишком близко. Даже у простых вояк носы для этого чересчур чувствительны! Чуть не задыхаясь от гнева, Конан пришпорил коня и рысью проскакал мимо ухмыляющегося офицера, давая себе обет отомстить. За ним скакала его маленькая шайка.