Три рэкетира - Ярослав Зуев

В январе 1980-го года Виктор Ледовой ограбил табачный ларек, попался с тремя блоками болгарских сигарет «Вега» и сел на два года. Вернувшись в 82-м, обнаружил, что Тренер подался в автосервис, на СТО по обслуживанию ВАЗов. Будучи наилучшими отечественными машинами, «Жигули», «Лады» и «Нивы» все равно ломались – будь здоров. Тренер неплохо зарабатывал, честно хранил закопанные на даче деньги и подумывал обзавестись семьей. С занятиями каратэ завязал, а страх, пережитый в конце 79-го, из него вроде бы вышел.

С приходом к власти Андропова Виктор, работавший грузчиком в булочной, старался быть тише воды и ниже травы. Понимал смысл выражения «новая метла по-новому метет». В середине 84-го года он все-таки загудел за решетку и был осужден за ограбление квартиры, которого не совершал (и рядом не стоял). Виктор подозревал, что квартиру зубного техника Константина Израилевича Хуторянского брала шпана по наводке местного участкового. Времени для обдумывания этой элегантной комбинации у Ледового было предостаточно. Пять лет строгача он заработал легче, чем профессиональные оборванцы у Владимирского собора получают свои пять копеек. Виктор покинул изнывающий от июльской жары город в вагон-заке с очередным этапом, направляемым в восточную Сибирь.

Он возвратился домой в 1989-м и обнаружил, что дома больше нет. Мать умерла полгода назад. Квартира отошла государству.

Выйдя из своего подъезда и даже не оглянувшись, Ледовой побрел к телефонным автоматам, позвякивая мелочью в правом кармане куртки. Виктор зашел в желто-красную кабину, часть выбитых стекол которой была заделана крашеной фанерой, притворил за собой дверь и положил две копейки в монетоприемник. «Двушка» со стыдливым звоном провалилась внутрь автомата.

«Твою мать!» – Ледовой поменял кабину, прижал к уху тяжелую эбонитовую трубку, набрал номер телефона Тренера и только потом отпустил монету, бдительно придерживая ее правой рукой до самого момента соединения. «Больше я на эту фигню не попадусь».

– Алло, – милый женский голос. – «Чей бы это»? – Когда Виктор покидал Киев с сибирским этапом летом 84-го, Тренер жил сам. Родителей своих, погибших в автомобильной катастрофе, Тренер похоронил в 78-м или 79-м, после чего обитал в своем большом частном доме, одинокий как перст. – «Хотя, за пять-то лет?…»

– Здравствуйте.

– Алло. Вас не слышно.

– Алло, девушка! – Ледовой заорал так, что прохожие на улице обернулись.

– Алло, ф – ф, – короткие гудки отбоя.

«Твою мать, а?»

Ледовой повторил попытку, используя десятикопеечную монету, потому что с «двушками» у него наступил коллапс. Автомат непринужденно подкрепился «дистанчиком». На качестве связи пятикратное повышение номинала монеты не отразилось совершенно:

– Алло… – Здравствуйте… – ф-ф… – Короткие гудки.

Виктор с такой силой опустил трубку на рычаг, словно заколачивал в стену гвоздь. Заглянув в следующую кабину, он обнаружил вместо трубки один обрывок защищенного металлорукавом провода.

«Сразу видать, недостаточно защищенного.»

Обрывок сиротливо свешивался с бока телефонного автомата.

В последней будке аппарат вообще отсутствовал. Вместо него из стены торчали четыре болта, унылые, будто сваи, с которых недавним крепким штормом сорвало нефтяную платформу.

«Вот мать твою». – Ледовой несколько растерянно огляделся вокруг. «А Роднойгород все к лучшему меняется». Затем он решительно пересек улицу и чудом втиснулся в подошедший рейсовый «Икарус-гармошку».

«Икарус» оказался переполненным пассажирами свыше всяких разумных пределов. Его перекрутило в разные стороны столь удивительным образом, что он и впрямь принял вид гармошки, прошедшей через руки гармониста-психопата. У пассажиров, зажатых в середине автобуса, шансы выйти на своей остановке практически сводились к нулю. Массовое извержение пассажиров, случившееся в районе метро «Святошино», по своей драматичности не уступало десантированию парашютистов через рампу военно-транспортного самолета. Человеческий поток подхватил Ледового, как горная река резиновый плот, протащил по тротуару и увлек под землю.

После хаоса, испытанного наверху, станция метрополитена показалась Виктору оазисом порядка и чистоты. Он покинул поезд на станции «Большевик» и двумя эскалаторами поднялся наверх. На конечной «семнадцатого» маршрута как раз поджидал автобус – такая же песочного цвета гармошка, только гораздо менее выкрученная. Автобус потихоньку заполнился людьми, с шумом закрыл двери и отправился в путь. Очень скоро от первоначального впечатления простора и комфорта не осталось и следа. Народ на остановках брал автобус штурмом. Водитель начал проскакивать остановки. Обманутые пассажиры ругали его почем зря, водитель тоже за словом в карман не лез. – «Да куда вы претесь, елки – палки, он что, по-вашему, резиновый? Я сейчас вообще никуда не поеду!» – орал раскрасневшийся водитель. – «Еще как поедешь!» – вопили с мест пассажиры. Учитывая обстоятельства, Виктор взялся продираться к выходу задолго до Совских прудов.

Он зашагал по берегу пруда, с интересом разглядывая рыбаков. Рыбаки нависали над водой с разнокалиберными удочками в руках, а их число не оставляло рыбе ни единого шанса выжить. Ледовой прошел мимо, подумывая о том, что «при Андропове нерассиделись бы так, в рабочее время».

Дорога свернула в гору. Поднявшись по крутому склону, Виктор выбрался к неровной линии синего штакетника, окружавшего массивный Тренерский дом.

Дом был заново отштукатурен. Сад выглядел ухоженым. Ветви деревьев аккуратно подрезаны, дорожки прометены, сорняки выполоты.

«Ну и ну? Каратюга перековался в мичуринца? Ну и ну».

Чего-чего, а садоводческих наклонностей за Тренером раньше не водилось.

Двигаясь вдоль забора, Ледовой отметил образцовый порядок во дворе и, наконец, мужские, женские и детские вещи на бельевой веревке, протянутой над кустами крыжовника. – «Да ты, твою мать, женился?» – с удивлением подумал Ледовой. Следующая мысль, появившаяся у него в голове, произвела эффект ушата ледяной воды, вылитой исподтишка на голову.

«Он продал дом и уехал. Сдал. Просто бросил. Да на что емуэта халупа, с такими-то деньжищами…» – Почувствовав, как в висках забили кувалды, Виктор сделал десяток шагов и тяжело опустился на скамейку.

«Идиот», – ругал себя Ледовой, – «тупой самонадеянный идиот. Фраер».

«Следовало сразу, как все улеглось после дебильной выходки этого мудака – Доктора, перепрятать деньги… Нужно было замочить этого долбаного клоуна, этого недоношенного сэнсэя сразу, еще в 79-м».

Ледовой оглянулся. Озеро простиралось далеко внизу, отражая облака, бегущие по небу. Виктор немного успокоился. Подавил инстинктивное желание немедленно лететь на Русановские сады и откапывать схрон, чтоб убедиться, – «все на месте, не все иливообще ни хрена нет». Ледовой невыносимо хотел курить, но сигареты по дороге не попались нигде. Советский Союз на глазах проваливался в пучину затяжного товарного голода. С прилавков постепенно исчезало все. Сигареты, – по мнению курильщиков – в первую очередь.

Было около четырех пополудни. Кое-как устроившись на скамейке, Ледовой решил дождаться старого товарища, вдруг он все-таки просто женился, нарожал детей, глядишь – и объявится с работы. – «Лучше тебе объявиться, Тренер», – искренне пожелал Ледовой. В противном случае, Ледовой сам себе поклялся, что Тренера найдет, из-под земли выкопает, откуда только возможно достать – достанет, и тогда ему, Тренеру, его вероломное предательство выйдет ой каким боком. «Каждый рубль у менякровью отхаркаешь!» – подумал Ледовой, и зубы его заскрипели.

В начале шестого возле дома припарковалась щегольская «шестерка» с дочерноты затонированными стеклами и противотуманками явно забугорного вида. Антенн из «шестерки» торчало не меньше, чем из известного советского лунохода.

Дверца открылась, Тренер элегантно выскользнул из машины и бодро зашагал к калитке дома. Выглядел он подтянутым и помолодевшим, джинсовая рубашка с нашивками «US ARMY» и широченные светло-голубые «пирамиды»[39] явно стоили не пять копеек. Черные «капли» добавляли шарма в общую тренерскую картину.

– Тренер, – позвал (то ли застонал, то ли каркнул) Виктор и поднялся со своей скамейки. Стриженая голова, изможденное лицо, старая нейлоновая куртка, синие брюки с оттянутыми коленями. Убитая обувь модельного ряда «Советский Говноступ – 83».

«Урка уркой», – холодея от столь неожиданного появления старого товарища, подумал Тренер. – «И в паспорт заглядывать ненужно». Он внезапно почувствовал, что спина стала мокрой, а ноги – ватными.