Лабиринт Просперо - Антон Чиж

– Руку! – раздался голос с небес.

Он замер и обернулся на голос.

– Уйдите! – закричал он, пытаясь ползти по рыхлому снегу и падая в него лицом. – Нет! Оставьте меня!

– Иван Иванович, вы похожи на котенка, утопающего в тазу. Хватайтесь за руку и не валяйте дурака…

Навлоцкий лежал на спине и надрывно хватал ртом воздух. При всем отчаянном положении он походил на котлету, обвалянную в муке. К нему была протянута рука настоящей помощи. И он из последних сил потянулся к ней. Его выдернули с такой силой, что на какое-то мгновение он взлетел. Но не упал. Его поймали, поставили на ноги и даже отряхнули перчаткой.

– Эк вас угораздило…

Он еще не мог поверить, что человек этот, внушавший ему необъяснимый страх, не убил, не задушил, а попросту спас.

– Вы это… чего… – только и проговорил Навлоцкий. Вид его был комичен и ужасен одновременно: волосы, торчащие перьями, багровое лицо в ошметках снега и растерзанный наряд. Жертва кораблекрушения в снегах. Он не мог еще совладать с дыханием, выбрасывая резкие, свистящие выдохи.

– Шел мимо, вижу – человек погибает. Дай, думаю, помогу утопающему, – сказал Ванзаров, отряхивая его пальто за кромку.

– Так вы… не это… не того?

– Убивать вас? Да с какой стати. Живой вы куда полезнее сыскной полиции.

– Да, полиция – это хорошо, – проговорил Навлоцкий, приходя в себя. – Иногда полиция – это очень хорошо… Не думал, что такое скажу… Благодарю вас, а то я как таракан в банке тут…

– Полиция – всегда хорошо! Особенно сыскная, – заявил Ванзаров. – Что это вы на станцию собрались? Не желаете участвовать в крысиных бегах за наследством?

Навлоцкий пробормотал что-то невразумительное.

– Иван Иванович, коли спас от ужасной смерти в снежинках, давайте начистоту…

От такого предложения было некуда деваться: Навлоцкий кивнул.

– Меня можете не опасаться… Во всяком случае, здесь и теперь. Подозреваю, что в полицейской картотеке на вас заведена карточка. Ничего существенного, так, мелкие грешки жульничества. Иначе я бы вас знал.

С этим нельзя было не согласиться. Навлоцкий только глубоко вздохнул. Как спасенный на песчаном берегу. То есть снежном.

– Лучше, когда понимаешь, с кем имеешь дело, – продолжил Ванзаров. – Хочу предложить вам честный обмен, хоть вы и жулик.

– Что вы от меня хотите? – не слишком уверенно спросил Навлоцкий, который настолько овладел собой, что стал поправлять прическу.

– Немного. Вы рассказываете все, что случилось у Кторова и вашего приятеля, а я не дам вас в обиду. Даже если на вас захотят повесить всех собак…

– Ничего на меня повесить нельзя…

– Что ж вы на станцию решили бежать? – Ванзаров указал направление, покрытое непроходимым снегом.

– Никуда я не бежал…

– Бежали, и еще как. Это логично: господину Веронину удобнее всего сделать вас козлом отпущения. Есть шанс вернуть все потерянное, и даже с прибытком. Разве от такого откажется?

– Орест и меньшего не упустит из рук, – сказал Навлоцкий.

– Рад, что нашли общий язык. Теперь ваш черед. Вспоминайте, что случилось двадцать лет назад, за что теперь Веронин расплатился состоянием…

Навлоцкий хотел бы, да деваться некуда: позади непроходимый снег, не убежишь, а впереди этот могучий господин.

– Я тут ни при чем… – сказал он.

– Разумеет, вы тут ни при чем, это очевидно, – сказал Ванзаров. – К делу, а то замерзнете…

– Кторов был игрок средней руки…

– То есть шулер.

Нехотя Навлоцкий подтвердил.

– Раз или два перебежал Веронину дорогу. Орест его предупредил, чтобы в его игру не совался. Но Кторову было все нипочем. Тогда Веронин решил его проучить. И заманил его в игру. Кторов угодил в ловушку и спустил все, что у него было. Проиграл что-то чрезвычайно много: двадцать или тридцать тысяч, уже не помню.

– И как расплатился?

– Расплатился. Претензий к нему Орест не имел. Вероятно, дом продал. Потом совсем исчез, сгинул. Поговаривали, что уехал в Америку… И вот ведь: правдой слух оказался… Миллионы нажил… – Навлоцкий задумался и тут же встрепенулся. – В той игре участия я не принимал.

– Я и подумать о таком не мог, – согласился Ванзаров. – Остается только один вопрос: кто же убил господина Кторова-Маверика…

– Тут и думать нечего…

Думать всегда полезно. Тем не менее Ванзаров изобразил глубокую задумчивость. Это выражение он давненько отработал перед зеркалом.

– Иными словами, указываете на Веронина Ореста Семеновича…

Совершенно ожив, Навлоцкий вцепился спасителю в рукав пальто.

– Да вы сами посудите… – с жаром шептал он. – Орест спустил ему все состояние, дочь поставил на кон, а шансов, что возьмет реванш, было немного. Такая фортуна Кторову шла, что я подобного не припомню. Закон карточный есть: кому проигрался, в другой раз с ним без всего останешься. Орест это знает. Что ему делать? Ночью пришел к Кторову, отделал его как следует, забрал свои чеки и американские дорожные мог прихватить. Обыщите его, наверняка найдете!

– Это серьезные факты, – согласился Ванзаров. – Вечером заявите Веронина убийцей, может, состояние выиграете…

– Я не смогу… – Навлоцкий опустил голову.

– А что так?

– Деньги, которые проиграл, это ведь его. У меня ничего нет. Он меня точно убьет.

– Как же убьет, когда его за убийство в тюрьму посадят, а с такими миллионами уедете куда хотите… Новая жизнь на Лазурном Берегу..

– Нет, я не смогу…

– Резонно, – сказал Ванзаров. – Веронин обещал вам нечто, от чего вы не можете отказаться. Что же это, если не его дочь Марго? Обещал отдать ее в жены, несмотря на ваши долги? Не так ли?

Навлоцкий не нашелся что ответить. Удар пришелся в незащищенное место.

42

Ваше превосходительство!

Исключительный опыт и наблюдательность позволили мне избежать ловушки, подготовленный хитрым противником. Слишком долгое отсутствие Джокера навело меня на мысль, что это не может быть просто случайность. Во всяком случае, не в такой напряженной ситуации. Я понял, что мне необходимо любой ценой установить его местонахождение. Для этого мною были применены методики оперативного наблюдения, которые дали немедленный результат. Наблюдая за поведением доктора, я понял, что он скрывает Джокера намеренно. Установив, где чаще всего он находился за последнее время, я составил схему его перемещений. Линии движения сходились в одной точке, где, казалось, его ничто не должно заинтересовать. Точка эта представляла собой кладовое помещение невдалеке от кухни. Выбрав момент, когда меня никто не мог видеть, я пробрался к этому помещению. Дверь была на запоре, но замки являются для меня легким препятствием. Устранив препятствие, я очутился внутри. Там было достаточно холодно, можно сказать – ледник. Было темно. Я зажег потайной фонарь. Меня окружали продовольственные запасы. Поводив лучом фонаря, я обратил внимание на крупный предмет, накрытый одеялом. От него шел еле заметный, но ощутимый запах. Стоило убрать одело, как передо мной предстал результат фактического преступления. Джокер был мертв. Судя по признакам, мертв был никак не меньше двенадцати часов. Следовательно, вся сцена с ночным нападением была разыграна только для того, чтобы убить его по-настоящему. Обнаружение тела Джокера полностью меняет диспозицию. Я уже не готов столь точно утверждать, что шайка этого Пуйрота провернула убийство. Для этого, мне кажется, они недостаточно сильны. С другой стороны, нельзя не видеть, что смерть Джокера выводит поиск требуемой вещи на новый уровень. Нахождение его убийцы будет означать и нахождение вещи. Задача усложняется многократно. Но и тем ценнее будет ее решение. Зная страшную правду, которую пока скрывают от всех, я имею некоторое преимущество. Воспользоваться им я решил незамедлительно. Закрыв кладовое помещение так, чтобы преступник не знал о моем появлении, я прямиком направился в номер Джокера. И не ожидая более помощи Лотошкина, провел досмотр багажа. Как и следовало ожидать, обыск не дал ничего. Искомая вещь не нашлась ни в чемоданах, ни в самом номере. Что лишний раз подтверждает: теперь она в руках убийцы. Иду по следу и всем опытом чую, что развязка близка…

43

Все смешалось в пансионе санатория «Курорт». Игнатьев заперся у себя и не показывал носа. Дверь номера американца упала, и некому было ее поднять. В бельэтаже о чем-то громко спорили Стрепетовы. А из номера камердинера доносились звуки хлопающего шкафа. Ванзаров постучал официально. За дверью все затихло, Лотошкин как будто затаился. Пришлось постучать еще раз. В ответ раздраженно спросили: «Чего надо?»

– Не заставляйте меня без нужды вышибать дверь, – сказал Ванзаров.

Такое обращение подействовало. Лотошкин приоткрыл створку, защищаясь ею, как щитом, и поглядывал недобро.