Последняя планета - Андре Грилей

Луны начали подниматься из-за горизонта. Мариетта была так непохожа на Самариту. Та была с виду напряжена, очень деловая, но в глубине — отзывчивая, чувственная, податливая.

Маржи, по-видимому, была целомудренна, как гранитный утес, правда, прелестный утес.

Должно быть, на Зилонге существовало что-то вроде военной традиции. Безусловно, она была очень искушенным и умелым солдатом, даже по меркам Диких Гусей. Ему было очень интересно, что она думает о своей армии.

Первое напоминание о походе через пустыню началось спустя два дня после потасовки на монорельсовой станции.

Симус пытался поговорить с молодой служанкой из аборигенов. Она его понимала, но он ничего не мог разобрать в ее пощелкиваниях и похрюкиваниях. Правда, он понял, что как на преобладающее большинство женщин, он произвел на нее впечатление.

— Тебе нравится добрая доктор Самарита? — начал он разговор.

Маленькое существо с большим энтузиазмом залепетало.

— А вообще все эти люди?

Она неодобрительно тряхнула головой.

— Гмм. Что-то вроде давления на ваш народ с их стороны?

Малышка тревожно оглянулась по сторонам, кивнула головой и прищелкнула.

— Еще наступит день торжества для вашего народа. Да?

Служанка защебетала с выражением ужаса, показала пальцем на него и выбежала из комнаты.

Опять эта легенда. Почему она так боится? Безусловно, если дикие туземцы выступят из пустыни, это будет явное грубое предательское сотрудничество. Такой ход событий все усложнит до предела.

Обычно бездействующий видеоэкран в его комнате затрещал и засветился. На экране появилась Мариетта, холодно глядя на него.

— Поэт О'Нейл, Комитет счел разумным пригласить вас посетить рудник в форте Гиперон. Мой старший офицер, капитан Пужон, поведет туда конвой спустя три дня. Это даст вам возможность осмотреть окраины нашей планеты перед тем, как наступит время покинуть ее. Вы рады принять это приглашение?

Поэта это сообщение совершенно не обрадовало. Комитет давал ему понять, что дни его пребывания на Зилонге конечны. Кроме того, ему предлагали принять участие в сомнительной экспедиции спустя всего два дня после того, как кто-то попытался его убить. Это больше походило на приказ, чем на приглашение.

Если Мариетта и заметила его нерешительность по поводу путешествия к форту Гиперон — странное название. Греческое? — то никак не отреагировала на него.

— Вам необходимо явиться к Военному Центру завтра в третьем часу после зенита и попросить охранников проводить вас к моему департаменту на подготовительный инструктаж. Постарайтесь быть пунктуальным.

— Сука! — простонал О'Нейл, когда она отключилась. — Но чертовски очаровательная.

Он отправился на поиски Самариты, чтобы узнать ее реакцию на полученное им приглашение.

Он отыскал ее читающей на диване в комнате. Из соседнего помещения слышался звук воды, набираемой в ванну.

Он все еще не мог привыкнуть видеть ее обнаженный соблазнительный живот. Каждый раз у него возникало желание бежать — правда, он не знал точно, куда — прочь от нее или к ней. Ее плоть звала и манила. Это смущало и одновременно привлекало его. Она же блаженствовала от его восхищения. Однажды, давно, она спросила его наивным и одновременно кокетливым тоном: «Разве друзья не могут наслаждаться друг другом?»

— Со мной что-то не так, Гими? — спросила она, откладывая в сторону книгу.

— Уф… Нет, все в порядке, — Только бы его не выдали глаза, ведь они каждый раз от смущения широко расширялись, когда он видел ее.

— Входи, Гими, — приветливо сказала она, протягивая навстречу изящные пальцы, — Приглашаю тебя разделить со мной успокаивающую ванну. Увидишь, как это восстановит твои силы. Ты что, боишься меня, смущаешься. Ну полно, ведь ты достаточно хорошо меня знаешь — я не предприму ничего недопустимого. Мой муж считает, что тебе просто необходимо расслабиться.

Она стянула с него робу и подвела его, утратившего способность сопротивляться, к бассейну с теплой водой.

— Послушай, это действительно правда, что у вас, на Таре, друзья сжимают друг друга в объятиях вместо касания кончиками пальцев? Может быть, для тебя будет правильнее сжать меня сейчас в объятиях, а? — Она весело рассмеялась и обвила его руки вокруг себя.

С ней было удивительно удобно — она подходила ему изумительно, он чувствовал податливость ее тела.

Слава и хвала тебе, Создатель, Дейдра, — эта женщина пытается соблазнить меня!

И хотя Дейдра не сочла нужным подать реплику, Сэмми не пыталась его обольстить. Просто от успокоительной ванны возникал тот же эффект, что и от ликера. Это было чувство доверительной интимности, которая иссушала любые страсти. Температура воды менялась неуловимо, вызывая во всем теле приливы то прохлады, то приятного тепла. Страсть истекала, не успев достичь верхнего предела. И это тоже было достижением зилонгской техники контроля за сексуальными проявлениями.

— Гими, — проговорила она наконец после долгого молчания. В ее глазах стояли слезы.

— Ну вот тебе и на, милая, — отозвался Симус. — Не о чем плакать, что ты.

— Почему ты не заберешь Мариетту с собой и не оставишь эту планету? Возвращайся на Тару. Живи радостно и мирно со своим народом, — она склонила голову ему на грудь.

— Ну вот, прекрасно. Если говорить честно, мысль неплохая. Правда, я не уверен, что молоденькая женщина страстно мечтает вступить на борт моего потрепанного космического корабля. Не сомневаюсь, что старенький «Дев» — не та вещь, которая может привлечь женщину, которую ожидает блестящая, как у Мариетты, карьера, — Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь думал, что он заблуждается на этот счет. И потом, неужели она затащила его в свою ванну для того, чтобы рекламировать Мариетту?

— Нет, Гими, ты ошибаешься. Она пойдет за тобой. Я знаю, она пойдет. Вы будете очень счастливы. Ты обретешь возлюбленную гораздо моложе, чем я. Ты должен уйти от нас. Совсем скоро ты должен уйти, — она зарылась пальцами в его руки с отчаянной мольбой покинуть их. Все это время его голова покоилась у него на груди, и она нежно перебирала его волосы. Намек на двусмысленное положение рассеялся; сейчас был только он и эта прекрасная женщина, пустившая его в святилище своей любви.

Он дотронулся до ее лица; оно было напряжено от страдания, но под его нежным прикосновением стало мягким. Он почувствовал себя снова маленьким мальчиком, как в далеком детстве, а она была его нежной и любящей матерью.

Сейчас в этой пустыне, несмотря на ночной холод, он почувствовал, что все его тело горит в испарине. И это была не загорающаяся страсть от воспоминания этого материнского успокаивающего объятия. Оно отозвалось в нем болью.