Роза Версаля - Ольга Крючкова

Глава 14

Василий с трудом поднялся в экипаж баронессы.

– Ах, Матильдушка, душа моя! Кабы не ты, помер бы в крестьянской телеге…

– Слава Богу, всё обошлось. Поезжай…

– Улажу все дела – приеду. Через недельку примерно. Ждать будешь? – заискивающе поинтересовался купец.

Баронесса улыбнулась:

– Конечно…

– Трогай! – приказал Василий Иванович кучеру.

Примерно через час экипаж баронессы фон Штейн, в коем купец расположился на мягких подушках, ибо всё тело ныло ещё от побоев, повернул на Пречистенку.

Глызин выглянул из экипажа:

– Наконец-то дома… Ух, что сделаю теперь с Настасьей! Придушу змеюку! А потом и братца пристрелю!

Экипаж остановился у знакомых ворот. Из привратницкой вышел Фрол.

– Фрол! – крикнул Василий Иванович. – Открывай!

Истопник-кучер оторопел.

– Хозяин?! Живой?! Матерь Божья! – он стремглав кинулся открывать ворота.

– Помоги спуститься, – с тяжёлой одышкой приказал купец.

– Енто мы мигом! – засуетился Фрол.

Когда Василий Иванович Глызин появился в парадной, дворецкий тоже чуть не лишился дара речи.

– В-Василий Иванович… Вы? – пролепетал он.

– А что, не рассчитывали боле меня увидеть?! – злобно рыкнул купец.

У Макара подкосились ноги:

– Дык это… ну, дык пропали ж вы… Жандарм вон даже приходил вчерась…

– Жандарм, говоришь?! Это хорошо! Всех вас на каторгу отправлю!

Анастасия Николаевна, заслышав шум подъехавшего экипажа, поспешила с бельэтажа[24] вниз, в прихожую.

– Что случилось, Макар? Отчего… – купчиха осеклась на полуслове.

Перед ней стоял Василий. Вид его был ужасен: лицо заплыло от побоев, изменившись почти до неузнаваемости.

Глызина затрясло от гнева, и он обрушил на жену всевозможные оскорбления:

– Змея! Паскуда! Шлюха! Курва!

У Анастасии Николаевны перехватило дыхание, голова закружилась. Оступившись на предпоследней ступеньке, она упала, как подкошенная.

– Ага!!! – возликовал Глызин и, неуклюже ковыляя, бросился к жене с явным намерением задушить её.

– Опомнитесь! Василий Иванович! – вскричал дворецкий. – Что вы делаете?

– Избавлю же мир от ядовитой змеи! – торжественно провозгласил Василий Иванович, наступив на горло жены.

Дворецкий, не выдержав сей душераздирающей сцены, подбежал к хозяину, схватил его подмышки и потащил прочь от Анастасии Николаевны, лежавшей на полу в бессознательном состоянии.

– Пусти меня! – вырывался купец. – Убью!

На крики барина сбежалась вся прислуга. Горничная Прасковья перекрестилась:

– Дождалися… Таперича всех уморит…

Алексей Фёдорович принимал отчёт филёра, приставленного им накануне следить за мадемуазель Амалией. Филёр обстоятельно доложил, как вчера вечером особа сия покинула дом купца Глызина, взяла извозчика и направилась в ближайшую гостиницу. По словам филёра, гостиница была препаршивейшая. Но, что самое интересное, гувернантка действительно встречалась там с овдовевшим купцом Артамоновым-младшим, ибо тот, не скрываясь, зарегистрировался в книге постояльцев под собственным именем.

Полянский, слушая доклад, выстукивал пальцами по поверхности стола ритмичную дробь.

– Так, так… Значит, французская ниточка рвётся… А жаль, – разочарованно вздохнул поручик. – Ступай, голубчик… Благодарю за службу…

Не успел филёр выйти из кабинета следователя, как в дверь буквально вихрем влетел его коллега по ремеслу.

– У тебя что? – поинтересовался Полянский, выжидающе воззрившись на второго филёра. – Никак, новости есть?

– Точно так-с, господин следователь! – отрапортовал филёр.

– Так не медли, докладывай!

– Купец пропавший объявился. Избитый весь, лицо – сплошное месиво, – выпалил тот на одном дыхании.

– Василий Глызин? – переспросил Полянский. – Ничего не путаешь?

– Никак нет-с! – филёр вытянулся перед начальником по струнке.

– Хорошо, хвалю… Ступай…

Алексей Фёдорович тотчас отправил своих людей в Бахметьевский переулок, а сам сел в казённый экипаж и покатил на Пречистенку.

Не успел чиновник по следственным делам войти в дом Глызиных, как с бельэтажа спустилась уже пришедшая в себя Анастасия Николаевна.

– Ах, сударь! Я отчего-то знала, что вы непременно придёте! Умоляю, защитите меня от мужа! Он совершенно обезумел! Чуть не задушил меня на глазах у всей прислуги!

– Не волнуйтесь, сударыня. Я здесь именно затем, чтобы во всём разобраться.

– Да, да… Благодарю вас… Но я опасаюсь ещё и за Илью Ивановича. Мой муж… Ах… – женщина не выдержала и разрыдалась.

– Успокойтесь, сударыня! С господином Глызиным-младшим ничего не случится, уверяю вас. Мои люди уже охраняют его.

Анастасия Николаевна поразилась оперативности жандарма:

– Как? Уже?..

– Ток точно-с… Но сейчас я хотел бы видеть Василия Ивановича.

– Он в своём кабинете. Прошу прощения, но провожать вас к нему не стану…

– Не извольте беспокоиться, я помню дорогу, – сказал Полянский, снимая шинель и фуражку.

…Господин Глызин лежал в кабинете на кожаном диване, обдумывая, с чего начать: добить жену, застрелить брата или отправиться в банк? Появление нежданного визитёра прервало его тягостные раздумья.

– Позвольте представиться: чиновник по следственным делам Алексей Фёдорович Полянский, – отрекомендовался незнакомец.

Купец с трудом поднялся и сел.

– Прошу, сударь, – указал он жандарму на стул.

Приблизившись, поручик пришёл в ужас: лицо несчастного хозяина дома напоминало сплошной синяк.

– Позвольте выразить вам моё искреннее сочувствие.

– А, пустое, – отмахнулся купец. – Хорошо, жив остался…

– Вчера днём ваша супруга посетила жандармский участок, и я имел честь с ней беседовать, – начал Полянский издалека.

– А, эта… – из уст купца готов был уже сорваться нелестный эпитет в адрес жены, но Алексей Фёдорович мягко перебил:

– Так вот, Василий Иванович. Я внимательно выслушал Анастасию Николаевну, а вчера – ещё и вашу прислугу. И сделал кое-какие выводы…

– И какие же, интересно?! – вызывающе поинтересовался купец.

– Полагаю, похитили вас из-за бриллианта. Не так ли?

– Да. Избивали даже, как видите… И мне пришлось-таки назвать бандитам номер банковского сейфа и шифр… Жизнь дороже, – прошамкал Глызин разбитыми губами.

– К похищению, по всей видимости, имеет отношение ваш младший брат?

– Не сомневаюсь нисколько! Это он на меня журналистов натравил! Вся Москва по его милости про бриллиант узнала! – взъерошился Василий Иванович.

– М-да… Так вот, Василий Иванович, ваш брат содержится сейчас под домашним арестом…

– Почему это под домашним?! Его место на каторге! – ещё пуще вознегодовал Глызин-старший.

– Уверяю вас, я во всём разберусь. А меру наказания определит в итоге суд.

– И про жену мою, змеюку, не забудьте! Она давно уже в полюбовницах у брата ходит! Они вдвоём всё это устроили! Небось, не ожидали, душегубы, что их подельники меня не добьют и я жив останусь…

Алексей Фёдорович поднялся со стула и прошёлся по кабинету:

– Я понимаю, Василий Иванович, что вы сейчас не в лучшей форме, но…

– Договаривайте!

– Нам следует посетить банк Петровского, – закончил мысль Полянский.

– Боюсь, бриллианта там уже нет: бандиты наверняка времени даром не теряли.

– Но разве могли они получить камень из хранилища без вас?

– Могли. Братец мой прекрасно знает мою подпись, доверенность мог подделать у нотариуса… Пришёл в банк, открыл ячейку, набрал шифр, забрал бриллиант – и вся недолга…

В памяти Полянского всплыли невольно фальшивые купчие на приобретение московской недвижимости: пресловутые «Червонные валеты» тоже весьма преуспели с поддельными подписями и печатями. Перед глазами поручика тут же встал образ блистательной Елизаветы Кшесинской, а впоследствии – баронессы Матильды фон Штейн.

– М-да… – усилием воли стряхнул поручик наваждение. – В любом случае, Василий Иванович, нам следует посетить банк, дабы всё выяснить на месте. Например, кто в действительности воспользовался фальшивой доверенностью, – резюмировал он.

– Резонно, – согласился купец. – Только я всё равно не сомневаюсь, что это дело рук моего братца…

«Не вяжется… Ничего не вяжется… Неужели Глызин-младший настолько глуп, чтобы отправиться в банк самолично? Сомневаюсь… Женщине, полагаю, поменять образ проще… Как, скажем, Кшесинской-фон Штейн».

– Простите, Василий Иванович, я понимаю, что вам тяжело говорить о событиях последних дней, но всё же… Как вам удалось спастись? Глядя на вас, нетрудно догадаться, что за вами кто-то поухаживал, – Полянский бросил выразительный взгляд на чистую одежду купца и заботливо обработанные раны.

– Слава Богу, мир не без добрых людей. Какой-то крестьянин подобрал меня на дороге и отвёз в ближайшую усадьбу…

– Так, так… – Полянский интуитивно почувствовал очередную зацепку. – А что за усадьба, позвольте полюбопытствовать? Вполне вероятно, тамошним обитателям также придётся дать показания…