За Морем Студёным - Дмитрий Китаев

Они поднялись по лестнице. И попали на яркую и светлую палубу. Стражи с саблями вышли вперёд. Дул ветерок, приятно охлаждая взмокшее тело. Палуба качалась, и скрипела под ногами. Поодаль, были воины в зелёных повязках, и все они — стояли, приготовившись, каждый возле своей пушки.

Купец ошеломлённо мотал головой по сторонам. И спереди, и сзади, и слева, и справа — везде, по синей глади моря, были разбросаны мелкие кораблики, десятки корабликов — с большими белыми парусами.

— Что это? — с изумлением выпучив глаза, пролепетал Степан.

— Пресвятая Богородица! — воскликнул другой узник, судорожно крестясь. — Казаки!

Вдали раздался громкий хлопок. Алексей схватил купца за шею и дёрнул вниз с криком: «Ложись!», товарищи упали наземь. Свистнуло чёрное ядро — впереди воин разлетелся на куски, кровь хлестнула на спины пленников. В лужу крови свалилась сабля. Степан вскочил и резво бросился к ней, схватил саблю и метнулся к другому бусурманину. Размахнувшись, он рассёк его на части. Взял вторую саблю, и швырнул её товарищу.

Грохнул выстрел с палубы. Потом ещё один, неподалёку. Алексей, подхватив саблю, подлетел к стоящему у пушки, и разрубил его. К Степану подбежало с криками несколько воинов. Они наседали. Свистели клинки, купец яростно отбивался. Ядра с шумом врезались в корпус галеры, хрустели доски.

Товарищ бросился к купцу, но вдруг появился усатый надзиратель — Сардар. Он грозно нахмурился, и взмахнул острым ятаганом. Хлестнул — Алексей встретил удар, с силой удержав саблей его клинок. Сардар пнул узника ногой в пах. Лохматый пленник попятился назад, скрючившись. Усач взметнул над Алексеем лезвие клинка.

Степан, разбив бусурман, подскочил сзади к надсмотрщику — и взмахом сабли срубил ему руку у плеча. Сардар громко заорал, заструилась алая кровь — рука с ятаганом свалилась на доски. Рыжебородый пленник занёс лезвие. И отсёк усатую голову. Она слетела, грохнулась и покатилась вниз по накренившейся палубе. Купец остановил её ногой. Морда была скорченная и вопящая, но безмолвная. Торчали длинные чёрные усы.

Приближались другие воины. Внезапно, заслышался топот возле спуска в трюм. Товарищи повернулись к нему. Оттуда грянула вереница мужчин — рабы. Они должны были неустанно грести вёслами, подвигая галеру к песчаным берегам Хорезма! Но сейчас эти люди набросились, кто с чем, на бусурманских стражей.

Гремели клинки, грохотали пушечные выстрелы. Загорелся противоположный борт — по тому краю галеры заплясали языки пламени.

— Смотри! — крикнул Алёшка товарищу, показывая на людей, кидавшихся за борт. — Пошли отсюда!

Алексей с разбегу сиганул за край галеры, и полетел в море. Степан прыгнул следом.

Купец врезался и занырнул в прохладную воду. Проплыл немного под водой, выплыл наверх, и вдохнул полной грудью воздух. Пред его взором был длинный корабль с чёрными треугольными парусами.

Раздался мощный взрыв, корпус галеры разнесло в щепки, огненные клубы повалили во все стороны. Паруса запылали и стали быстро сгорать, как сухие листики в пламени костра. Тёмные обломки пошли на дно.

…

Степан сидел, обхватив босые ноги, на палубе казачьего струга33. Кораблик был небольшой, стояла всего пара пушек. Вокруг вальяжно ходили казаки, обсуждая свершившееся дело. Они посматривали вдаль, положив левую руку на рукоять на сабли, а правую — ко лбу.

Впереди всего клина из десятков стругов, стремительно плывшего вперёд, двигался корабль атамана. Гигантский белый парус наполнился ветром, сверху реяло красное знамя с суровым ликом Иисуса Христа. А под парусом — стоял атаман, между двумя усатыми парубками34, положив на них руки. Он был невысокий, лысый и выбритый. Задорно улыбаясь, он спрашивал: «Ну как, страшны бусурмане?». Казаки в ответ рассмеялись.

Над стругами парил, взмахивая могучими крыльями, орёл. Миновав их — он полетел над морем. Вдалеке, на горизонте, между синим морем и ясным голубым небом, показалась тёмная зеленоватая полоса русского берега. Вот, уже выглянули холмики, на которых сидели церквушки с крестами.

…

Орёл летел над степью. Заря только разгоралась. Над землёй светилось рыже-золотистое солнышко. Внизу сверкнула тёмная гладь Волги. За ней раскинулся безграничный океан — жёлто-зелёное поле, усыпанное красными, синими и фиолетовыми цветочками. Густой ковыль шелестел и струился в ветру. Вдали, на горизонте, белела длинная Астраханская крепость. А внизу, под крыльями степного орла проплывал казачий городок, обнесённый бревенчатой стеной.

Был тёплый летний вечер. Степан и Алексей медленно гуляли между избами. Шло немало народу — и все в одну сторону. Трусили лошадки. Из кабаков вываливались гурьбой буйные молодцы.

— Куда это они? — спросил Степан у одного пожилого казака, шедшего рядом.

— На круг, сынок! Туда сегодня люди из всех станиц придут!

— Ух ты! — удивлённо отвечал купец.

…

Вся степь покрылась шапками удалых казаков. Тысячи мужчин обступили небольшой холм. Среди толпы были и бывшие узники дербентской галеры. На холме, уперев руки в бока, стоял лысый атаман. Он говорил решительно и громко:

— Я собрал вас здесь, братья, не ради забавы. Сейчас — вечер! — загадочно воскликнул предводитель. — Сегодня ночью… мы захватим Астрахань!

Толпа зашумела. Казаки с тревогой спрашивали друг друга: «Как это так, зачем же Астрахань?».

Атаман продолжал:

— Помните, девять лет назад нас позвали биться со шведами? Мы стояли под Нарвой, мы бились — мы погибали там! — он повысил голос, проговаривая каждое слово. — А Годунов, нашей ратью командовавший, и друг его Щелкалов — побеждать шведов не захотели! Всё велели на стены бросаться, но даже ядер для пушек не соизволили выдать! Зря наши товарищи там гибли — город так и не сдался! Скажите мне, братья! Дорога вам воля, и честь казацкая?!

Людское море всколыхнулось, загрохотали тысячи голосов: «Дорога, батюшка атаман!», «Без воли нам не жить!».

— Тогда, я скажу вам ещё кое-что! Сюда вскорости воевода из Москвы должен приехать. Всех крест заставит поцеловать — все до единого у царя на службе будем, жалованье будем получать!

Казаки зашумели, в толпе послышались гневные возгласы. Атаман разъярённо заорал:

— Мы не враги народу православному! Мы против озверевших от обжорства дьяков и воевод! Пока они пируют в роскошных кремлёвских палатах, мы — погибаем за Россию, и за веру христианскую! Погибаем в кровавых