Сезон свинцовых туч - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опасность временно отступила, Вадим оторвался от девушки, откинул голову. Над головой рябило месиво из переплетенных ветвей и лиан. Обезьяны с попугаями по веткам не прыгали, но представители мира насекомых уже забирались под одежду, осваивали кожные покровы.
– Надо идти, – глухо сказала Каталина, сглотнув ком в горле. – Машина может быть на ходу. Забираем «Глоки» – в бардачке есть патроны…
Внезапно застонал «мертвый» Аугусто, приподнялся на дрожащей руке. Кровь сочилась из ран, он тяжело дышал. Презрительная гримаса блуждала по губам: дескать, смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи… Ахнула Каталина, бросилась с низкого старта к своему подчиненному. Нога болела, подгибалась, но она об этом даже не думала. Вадим заспешил за ней, подобрав «Глок».
– Ты как? В порядке? – Она сидела на коленях, ощупывала пострадавшего товарища.
– В полном, товарищ Наварро… – простонал Аугусто. – Дай минутку, отдышусь, и вместе побежим…
Парень терял кровь, это было скверно. Нужно было срочно перетащить его в машину и рвать до ближайшей санчасти, пока не вернулись боевики. Но не успели, на востоке началась стрельба, заухали взрывы, истошно закричали люди. «Голоса» «Калашниковых» подавляли рваные хлопки американских штурмовых винтовок. Аугусто, которого только начали поднимать, положили обратно. На дороге показались отступающие наемники. Их было уже не шесть, только трое. Командира с бритым черепом среди них не было. Двое бежали с искаженными лицами, один сжимал простреленное плечо – спешили добраться до своего джипа. Третий отставал, еле ковылял, подволакивая ногу, хрипел, чтобы его не бросали, взяли с собой. Но мятежникам было не до товарища – своих здесь не только бросали, но и добивали. Один из беглецов обернулся, стегнул очередью, чтобы не доставал своим нытьем. Бедолага зарылся носом в каменистую почву. Двое добежали до джипа, спешно стали загружаться. В этот момент по ним ударили из переносного гранатомета РПГ-7 советского производства! Реактивная граната пронеслась по воздуху, ударила в джип. Взрывом разметало фрагменты транспортного средства, человеческих тел. Из-за скалы с востока вынеслись два аналогичных джипа, забитых вооруженными людьми. В отличие от предыдущих, они носили униформу правительственных войск. Выскочил из-за камня гранатометчик, запрыгнул на подножку. Машины подлетели к горящему джипу, из них спешились солдаты.
Дальше все было более-менее сносно. «Не стреляйте, мы свои!» – закричала Каталина, размахивая руками. В полный рост не вставали и правильно делали – враг был хитер и коварен, горазд на уловки. Солдаты разбегались, выставляли стволы. Кто-то не сдержался, хлестнул от бедра. С недоразумением разобрались. Каталина кричала, махала служебным удостоверением. К ним подбежали усатые солдаты, раненого Аугусто помогли донести до машины. Подъехали еще два джипа, возник военный медик с сумкой на ремне. Аугусто погрузили на носилках в транспорт. Каталина прыгала вокруг него, и было непонятно, кто кого успокаивал. Солдаты вытащили из «Форда-Бронко» мертвого Фернандеса, Каталина залилась слезами, грозила кому-то кулаком. Джип пострадал, но остался на ходу. Блестела кровь на руле и водительском сиденье.
«Занимайтесь своими делами, синьора, – сказал старший войсковой группы в пыльном обмундировании. – Вам не повезло, не надо было сюда ехать. Могли бы проскочить, но вышло… вот так. Вашего раненого повезли в больницу в Санта-Лючия, можете позднее его забрать и перевезти в Сантамарко. Раны не представляют опасности. В Санта-Лючия мятежников нет и, надеюсь, не будет. Их силы разобщены. Могут только гадить. Погибшего отвезут в морг в тот же город, позднее заберете тело. Удачи, синьора – и вам, товарищ, будьте осторожны. В Монтеверде мятежников нет, эти шакалы бродят только по горам…»
У какого-то ручья Каталина вылила на водительское сиденье ведро воды, глотая слезы, оттерла кровь. Вадим ей сочувствовал, но что он мог поделать? Вернуться до ночи в Сантамарко уже не успевали. В Монтеверде въехали через полчаса – вместе с легкими сумерками. Вадим зарядил пистолеты, спрятал «Глок» во внутренний карман холщовой накидки. Каталина была молчалива, с грустью смотрела на дорогу. Встреча капота с придорожным камнем не прошла бесследно – разбилась фара, и внедорожник стал «одноглазым». Это не имело значения, пока не стемнело. В городе боевые действия не велись, населенный пункт жил тревожной прифронтовой жизнью. Без крайней нужды люди на улицу не выходили. За тропической зеленью прятались неказистые строения – преимущественно одноэтажные.
Каталина остановилась в узком переулке, прижала машину к забору. Все было понятно, действовать надо вдвоем. Привлекать посторонних – только шум поднимать. Рождался интересный вопрос: а здесь ли фигуранты? Или напрасны были жертвы? Штурмовать в лоб двухэтажный дом, окаймленный клумбами, было неразумно. Каталина отлучилась, привела невзрачную особу средних лет с испуганно бегающими глазами, представила ее как Анну-Мирабеллу, соседку достопочтенной Изабель Агейро. Большие черные пистолеты напугали мирную латиноамериканку. Она бормотала, заикаясь: да, она прекрасно знает Изабель, добрая, отзывчивая женщина. Сегодня днем к ней приехала дочь с мужем – тихие, скромные люди. Даже подошла на минутку, чтобы поздороваться. Времена сейчас лихие, люди в основном уезжают, а не приезжают. Живут как на пороховой бочке, постоянно где-то стреляют. Но в городке, слава Иисусу, боев пока не было. Поздороваться она успела, но гости быстро ушли в дом, а Изабель стала оправдываться: мол, дочь и ее благоверный очень устали с дороги, ехали без остановки из Сантамарко. Изабель обычно говорливая, но сегодня из нее слова было не вытянуть. Потом подошла легковая машина, Изабель с полной сумкой в нее села и уехала. Куда – не сказала. То есть мать блудная дщерь куда-то услала, с глаз долой. Сами из дома больше не выходили, там и сидят…
– В общем так, любезная Анна-Мирабелла, – сухо сказала Каталина. – Гости вашей Изабель – опасные государственные преступники. Если не хотите, чтобы и вас привлекли, выполняйте все, что скажу…
Пальбы избежали, но шум учинили знатный. Ограда на участке носила символический характер, богобоязненные обыватели с недобрыми намерениями к соседям не ходили. Участок перед крыльцом был засажен низкорослой растительностью. Всякие овощи и фрукты здесь не выращивали – не советские дачники, использующие каждый клочок земли. Анна-Мирабелла крикнула от калитки: это она, соседка, ей только что позвонила Изабель, передала важное послание! Логика и здравый смысл значения не имели. Соседка вошла на участок, позвонила в дверь. Открыл мужчина с недовольным лицом: в линялых штанах, парусиновой рубашке. Ему было не больше сорока, но выглядел человек значительно старше. Лицо осунулось, глаза запали. Соседка открыла было рот, но ее миссия на этом закончилась. Вадим запрыгнул на крыльцо, оттащил икающую «самаритянку» в сторону, а в освободившееся пространство с обратной стороны вторглась Каталина. Это был ураган со всеми вытекающими последствиями! Она перескочила порог, схватила оторопевшего мужчину за грудки и с силой толкнула. Уго Васкес (а это точно был он, человек с фотографии) не удержался,
