Чистка - Эдуард Даувальтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ежов, находясь совсем в другом положении, тоже не мог быть уверенным в своем чекистском коллективе, этим можно объяснить его частые перестановки кадров. Новый нарком н собирался опираться только на старые ягодинские кадры, он разбавлял их, во-первых евдокимовскими кадрами из Северного Кавказа, во вторых на своих выдвиженцев из партийных органов. Среди людей Ежова в НКВД можно выделить Владимира Церарского, бывшего работника аппарата ЦК и референта-докладчика Ежова, а также Михаила Литвина, начальника Отдела кадров ГУГБ НКВД, ранее он работал в ЦК УССР. Им обоим Ежов очень доверял.
Конструкция к концу апреля выглядела так – нарком Ежов, первый заместитель М. Фриновский, заместители М. Берман, Л. Бельский. 15 апреля к ним вместо Агранова в качестве нового заместителя присоединился В. Курский из северо-кавказской группы, он потеряв должность начальника 4-го отдела, одновременно возглавил 1-й (охрана правительства) и 3-й (контрразведка) отдел ГУГБ . Особыми отделами руководил И. Леплевский.
Глава четвертая. Вскрытие право-троцкистского заговора в РККА
Искусство военного переворота
История знает немало примеров успешных государственных переворотов, так и много провальных попыток осуществить что-то подобное. Слишком многие факторы в совокупности играли роль и чем больше было поставлено на карту, тем сложнее было это сделать. Как правильно делать военные путчи можно посмотреть на примере переворота в Чили 1973 г., когда группа военных во главе с Августо Пиночетом свергла режим легитимного президента Чили Сальвадора Альенде. Путчисты убедили президента Чили в своей лояльности, они даже подавили один путч, чтобы усыпить бдительность Альенде и добились отставки министра обороны Карла Пратса, сторонника конституционного строя. Сам глава заговора Пиночет был хитрым, осторожным и законспирированным главарем, уходя в отставку Пратс рекомендовал Альенде сделать новым министром именно Пиночета. Ни Пратс, ни Альенде не подозревали, что этим подписали себе смертный приговор и обрекли Чили на годы фашистской тирании. Предательство Пиночета показывает, что в подобных делах не знаешь от кого можно ожидать удар в спину, ведь изменником может быть каждый.
Классический пример попытки переворота с отрицательным итогом это неудачная попытка убить лидера германского нацизма Адольфа Гитлера и последовавший за этим провальный военный путч. Заговорщики могли бы свергнуть режим Гитлера даже после провала покушения, но их подвела одна вещь: нерешительность.
Нерешительность в первую очередь была связана с одним крайне важным фактором – Гитлером. Узнав, что он не умер в результате взрыва бомбы в его ставке 20 июля 1944 года, ряд заговорщиков отказались принимать участие в дальнейшем военном путче. Среди них был командующий группой армий «Д» (Западный фронт) Гюнтер Фон Клюге, который узнав, что Гитлер выжил, на предложения поднять военный путч лишь ответил: «Я пошел бы дальше, будь эта свинья мертва. Тогда другое дело.»
Командующий армией резерва генерал Фридрих Фромм тоже узнав, что Гитлер выжил отказался принимать участие в дальнейших мероприятиях по плану операция "Валькирия" и это полностью предопределило неминуемый провал заговора. Более того, он, стремясь, доказать Гитлеру свою верность сам стал преследовать заговорщиков, попутно избавляясь от неудобных свидетелей, коТорые могли его сдать. Для заговорщиков личность Гитлера значила чрезвычайно много, он просто подавлял их. Наверное, это часть внутреннего мира человека, диктаторы, праведные и неправедные удерживают власть силой своей личности.
Титаном был Иосиф Сталин, сам масштаб его личности был препятствием для заговорщиков в деле осуществления их замыслов. Но даже он не мог читать мысли людей и знать, от кого ему ждать удар? От военных? От чекистов? От товарищей по партии? От кого именно? И ждать ли вообще? Как и для Гитлера, Альенде готовившийся переворот должен был быть и стал бы для него неожиданностью. Однако в этом заговоре все карты легли так, что одни заговорщики стали мешать другим. Как я хорошо показал в «Заговор врагов» у заговора не было сплоченности, одни группы заговорщиков препятствовали другим. Предатели в НКВД боялись военной хунты и мешали им прийти к власти, а иностранные державы и их шпионы тоже стремились отсрочить свержение Сталина до лучших для них времен, когда Германия и ее союзники напали бы на СССР. Заговорщики начинали сами пожирать друг друга и эта ситуация все более усугублялась.
Сталин кое-что знал об оппозиционных группах, но он и понятия не имел, что заговорщики к 1936 г. контролировали буквально всю страну, за редкими исключениями: почти все республики, обкомы, крайкомы, военные округа, штаб армии, региональные отделения НКВД и центральный аппарат ведомства. Они создали колоссальный механизм вредительства по всей стране, что тормозило развитие. Гниение достигло ошеломляющих размахов, когда собирался очередной пленум, на него съезжались заговорщики и Сталин оставался в подавляющем меньшинстве, сам не зная этого.
Тем не менее Сталин по-прежнему был Сталиным, у него были верные соратники: Л. Каганович, В. Молотов. У него был мощнейший рычаг власти – партийный аппарат и его сотрудники: Г Маленков, М. Шкирятов, Л, Мехлис, Б. Двинский, М. Владимирский, Е. Ярославский. Последним редутом его крепости была личная охрана во главе с Н. Власиком и личный кабинет с секретарем А. Поскребышевым. На всех этих людей он мог твердо положиться.
Информация приходит из-за границы
К концу 1936 года военная группа в РККА «зашевелилась» предложив право-троцкистскому блоку ускорить осуществление военного переворота. Военные заговорщики ощущали, что после разгрома троцкистско-зиновьевской группы, раскрытия параллельного троцкистского центра и разоблачения заговора правых, рано или поздно могут выйти и на них.
На Чрезвычайном VIII съезде советов проходившим в декабре 1936 года заговорили о форсировании переворота. Крестинский свидетельствовал:
«На Чрезвычайном VIII съезде советов, Тухачевский поставил передо мной вопрос о необходимости ускорения переворота. Дело заключалось в том, что переворот увязывался с нашей пораженческой ориентацией и приурочивался к началу войны, к нападению Германии на Советский Союз, и поскольку это нападение откладывалось, постольку откладывалось и практическое осуществление переворота.»65
С конца января и до 15 марта Тухачевский отдыхал на курорте в Сочи. После чего появилось свидетельство санитарки местного госпиталя, где он делился впечатлениями о расстреле осужденных троцкистов:
«Я зашла в 30 палату, там были Овсянников и Тухачевский. Они меня не заметили. Тухачевский говорит Овсянникову: «Вот видишь, их расстреляли, я говорил, что надо давно было убрать – здесь Тухачевский нецензурно обругал товарища Сталина, – тогда бы мы в 24 часа переизбрали все правительство».66
Это определенно не устраивало Германию. Во-первых военно-политическое руководство Германии рассчитывало на свою пятую колонну
