Стража! Стража! - Терри Пратчетт

Бодряк уселся и задрал ноги.

Что за день! Что за сражение! Увертки, хитросплетения, крики толпы, молодой человек, стоящий там и выглядящий таким крохотным и незащищенным, дракон, делающий глубокий вдох так знакомым Бодряку способом…

И не было пламени. Это удивило Бодряка. Это удивило толпу. Это несомненно удивило дракона, который пытался покоситься на собственный нос и недоуменно терзал когтями пламенные протоки. Он оставался удивленным до тех пор, пока парень не увернулся от когтей и точно вонзил меч.

А затем раздался удар грома.

Вы могли бы подумать, что остатки дракона исчезли.

Бодряк подтащил к себе стопку бумаг. Он смотрел на заметки, которые сделал вчера:

Замечено: Сильный дракон, но еще не умеет хорошо летать;

Замечено: Огонь был необычайно горячим, такой не испускает ни одно живое существо;

Замечено: Болотные драконы на самом деле Бедные Создания, а это Ужасное Создание старалось изо всех сил;

Замечено: Откуда он появился никто не знает, ни куда он исчезает, ни где пребывает в промежутке времени;

Замечено: Зачем он сжигал все вокруг?

Он взял ручку и чернила и медленно круглым почерком добавил:

Замечено: Может ли дракон быть уничтожен до основания?

Он задумался на миг и продолжил:

Замечено: Почему сегодня он взорвался, можно ли его найти, старательно разыскивая?

Все это загадочно. Леди Рэмкин говорила, что когда болотный дракон взрывается, то его останки повсюду. А этот дракон был изрядных размеров. Допустим, что внутренне он был алхимическим кошмаром, но жители Анк-Морпорка до сих пор всю ночь напролет сгребали дракона с улиц. Никто казалось не беспокоился из-за этого. Впрочем пурпурный дым был весьма впечатляющий.

Эррол покончил с коксом и принялся за каминные щипцы.

Пока что за этот вечер он слопал три булыжника, дверную ручку, что-то неопределенное, найденное им в сточной канаве, и, к общему изумлению, три колбаски Глотки, приготовленные из настоящих свиных органов. Непрекращающийся хруст кочерги мешался с шорохом дождя, доносившимся из окон.

Бодряк посмотрел еще раз на бумагу, а затем написал:

Замечено: Как могут короли появляться из небытия?

Он даже не рассмотрел как следует парнишку. Он выглядел достаточно симпатичным, отнюдь не великим мыслителем, но без сомнения его профиль вы не думали увидать на монете.

Подумать только, после убийства дракона он мог оказаться косоглазым гоблином после всего произошедшего. Толпа понесла его с триумфом во Дворец Патриция.

Лорд Ветинари был заперт в своей собственной темнице.

По-видимому он не оказал сильного сопротивления. Он просто всем улыбался и покорно подчинялся приказам.

Какое счастливое совпадение для города, что как только потребовался чемпион, чтобы убить дракона, как тут же следом возник король.

Бодряк на миг прогнал эту мысль из головы. Затем вновь ее вернул. Он взял перо и написал:

Замечено: Какой прекрасный случай представляется парню, который должен стать королем, что там оказался Дракон, которого можно убить, чтобы доказать вне всякого сомнения свои верность до мозга костей.

Это было гораздо лучше, чем родимые пятна и мечи, это было несомненно.

Он повертел перо, а затем нацарапал:

Замечено: Дракон не был механическим устройством, очевидно, что ни один волшебник не обладает такой силой, чтобы создать тварь такой степени волшебства. И размера.

Замечено: Почему, в крайнем случае, он не мог извергнуть пламя?

Замечено: Откуда он явился?

Замечено: Куда он направился?

Дождь застучал сильнее в окно. Звуки приветствий стали тише, а затем и окончательно затихли. Доносились только раскаты грома и всполохи молний.

Бодряк подчеркнул несколько раз слово «направился». Немного поразмыслив он добавил два восклицательных знака: ??

Полюбовавшись на написанное, он скрутил бумагу в комок и швырнул в камин, где тот был пойман и проглочен Эрролом.

Там было совершено преступление. Чувства Бодряка, неизвестно как овладевшие им, древние чувства полицейского, вздыбившие шерсть на загривке и говорившие ему, что здесь было совершено преступление. Возможно это было очень странное преступление, не фигурировавшее в книге Морковки, но тем не менее оно было совершено весьма искусно. Горстка полыхающих жаром убийц только положили ему начало. А он обнаружил его и дал ему имя.

Затем он встал, снял с крючка за дверью кожаную накидку, защищавшую его от дождя, и вышел в город, беззащитно и неуютно лежавший перед ним.

Именно сюда собираются драконы.

Они лежат…

Отнюдь не мертвые, а спящие. Ничего не ждущие, ибо ожидание предполагает предвкушение. Возможно для этого подыщется слово…

… злые.

Если только припомнить чувство истинного наслаждения от настоящего воздуха, взрезаемого крыльями, и незабываемое удовольствие извергать пламя. Над ними были пустые небеса и весьма интересный мир под ними, полный странных мечущихся созданий. Существование имело здесь совсем другую структуру. Более совершенную структуру.

И именно сейчас, когда он только начал наслаждаться всем этим, он был искалечен, прекратив извергать пламя, и был отхлестан, как эти волосатые собакообразные млекопитающиеся.

Мир удалился прочь.

В рептильих синапсах мозга дракона затлело подозрение, что вполне возможно, он мог бы вполне вернуть мир назад.

Он был вызван из небытия и вновь с позором изгнан. Но возможно сохранился след, запах, путеводная нить, которая могла бы привести его в небо…

Возможно это была тропинка, проложенная мыслью…

Он призвал разум вспомнить все произошедшее. Сварливый голос, исполненный своей миниатюрной важности, и разум, почти такой же, как у дракона, но только гораздо, гораздо меньшего размера.

Ага.

Он расправил крылья.

Леди Рэмкин приготовила себе чашку какао и прислушалась к шуму дождя, булькавшего в водосточных трубах.

Она стащила с ног изрядно надоевшие бальные туфельки, которые, как она была готова признать, были подобны паре розовых каноэ. Но положение обязывает, как говаривал этот забавный маленький сержант, и как последний представитель одной из древнейших семей Анк-Морпорка, она должна была, показывая готовность и рвение, идти на победный бал.

Лорд Ветинари редко затевал балы. Об этом даже сложили популярную песню. Но сейчас все было готово к балу.

Она не выносила балов. Для нее было истинным мучением, не предаваться любимому занятию — отчищать от грязи драконов. Понятно, где вы находились, отчищая от грязи драконов. Вы не краснеете и не порете горячку, а вынуждены есть всякие глупые блюда на палочках, или надевать платье, делающее вас похожей на облако, полное херувимов. Маленьким драконам наплевать на то, как вы выглядите, лишь бы у вас в руках была миска для кормления.

В самом деле забавно. Она всегда думала, что это занимает недели и месяцы, подготовить бал. Приглашения, декорации, колбаски на палочках, чертова куриная смесь для фарша во всех этих кондитерских изделиях. Но все это должно быть проделано в считанные часы, как этого можно ожидать. Очевидно, одно из чудес обслуживания. Она даже танцевала, как бы это получше выразиться, с новым королем, который нашел для нее несколько вежливых слов, которые впрочем были заглушены окружающим шумом.

А завтра коронация. Можно было бы подумать, что на ее подготовку уйдут месяцы.

Она все еще размышляла о том, как прошлой ночью она намешала в еду драконам каменное масло и торф, украсив цветочками из серы. Она не побеспокоилась о том, чтобы сменить бальное платье, а только накинула сверху тяжелый фартук, надела рукавицы и шлем, опустила забрало и, схватив ведра с едой, побежала под непрекращающимся дождем к сараю.

Она заметила это, как только открыла дверь. Обычно прибытие пищи вызывало бурю уханий и свистов, а также всплесков пламени.

Драконы, каждый в своем загоне, тихо замерли и внимательно таращились на крышу.

В этом было что-то пугающее. Она звякнула ведрами друг о друга.

— Не нужно бояться, противный большой дракон улетел! жизнерадостно сказала она. — Застрял во всем этом, ребята!

Один или двое, оторвавшись на миг, поглядели на нее, а затем вернулись к…

Чему? Они не выглядели испуганными. А просто очень, очень внимательными. Это походило на дежурство. Они ждали того, что должно было произойти.

Опять пророкотал гром.

Через пару минут она была на пути в мокрый город.

Существуют песни, которые никогда не поются в трезвом состоянии. Одна из них — «Нелли старшина». Как всякая песня она начинается с "Как был я на прогулке… " В окрестностях Анк-Морпорка излюбленным напевом был «На посохе волшебника есть ручка на конце».

Шеренга была пьяна. По крайней мере, двое из трех были пьяны. Морковку уговорили попробовать смесь джина с элем, но она ему не очень понравилась. Он не знал всех слов, а многие из них, как он подозревал, были ему совершенно непонятны.