Сад сходящихся троп, или Спутники Иерофании. Вторая связка философических очерков, эссе и новелл - Владимир Анатольевич Ткаченко-Гильдебрандт

Из 129 стихотворений, отобранных Робертом Рождественским для «Нерва», львиная доля подверглась исправлению и нещадной редактуре, что, разумеется, не вина последнего и редактора Виталия Мухина: таковыми оказывались требования советской цензуры. Книга была подписана в печать в издательстве «Современник» 10 сентября 1981 года и сдана в набор шесть дней спустя (кстати, в СССР обычно делалось как раз все наоборот: сначала книга набиралась, а потом подписывалась в печать; стало быть, до конца все согласовывалось с надзорными органами). Общий тираж книги составил 55 000 экз., хотя некоторые высоцковеды и коллекционеры оспаривают в ту или иную сторону это число.

Издание сразу же, как считается, разошлось по советским номенклатурным сетям, а на черном рынке стало стоить не менее 200 руб. Над его переизданием (тираж – 50 000 экз.), увидевшем свет по прошествии немногим меньше года, уже работал известный текстолог, литературовед и библиограф Андрей Крылов, благодаря усилиям которого уже удалось избежать чересчур грубых ошибок, жесткого произвола цензуры и внести важные исправления в отдельные стихотворения. Но и этого издания не довелось увидеть советским людям, поскольку его меньшая часть свободно распространялась только через инвалютную сеть «Березка», а большая часть ушла на Запад и в соцстраны в доказательство свободы печати в СССР. К слову, в это время цена сборника варьировалась на черном рынке от 200 до 250 руб., то есть сравнялась в цене со знаменитыми джинсами американской фирмы Wrangler, и многие любители творчества барда предпочитали книгу джинсам. Фотокопии и ксерокопии «Нерва» тогда доходили до 20–25 руб. за штуку при номинальной стоимости одного экземпляра 1 руб. 40 коп. Здесь возникает отнюдь не риторический вопрос: в чем просчитался главный идеолог развитого социализма Суслов, соглашаясь на издание сборника Владимира Высоцкого и поручая его Роберту Рождественскому? Мы полагаем, что скорее всего в тираже, поскольку в условиях тотального дефицита обладание «Нервом» стало тождественно вкушению запретного плода.

Первое посмертное издание в мягкой обложке

«Нерв» сделал свое дело

Во многом участь некоторых знаковых книг сродни судьбе не только их авторов, но даже обществ, их породивших. «Нерв» Владимира Высоцкого – наглядный пример тому. Во времена Перестройки и нового мышления книга переживает второе рождение. «Случайность», допущенная Сусловым, становится уже орудием борьбы против партийно-хозяйственной номенклатуры, в основном приобретавшей и потреблявшей на раннем этапе эту книгу. Поясним: книга способна послужить определенным ферментом для изменения жизни и мира вокруг, если ее содержание входит в резонанс с тем, что нам будет предназначено свыше. Собственно, это и произошло с «Нервом», срок действия которого был случайно или провиденциально проявлен в числе 19-ти опубликованных в «Метрополе» стихотворений Владимира Высоцкого, что в обратном прочтении дает 91.

В 1987, на исходе второго года Перестройки, Владимиру Высоцкому посмертно была присуждена Государственная премия СССР «за создание образа Жеглова… и авторское исполнение песен», ознаменованное третьим изданием в «Современнике» книги «Нерв», когда ее тираж составил 200 000 экз., выйдя в твердом переплете в восьми различных типографиях. Кроме того, своим правом освоения «Нерва» воспользовались союзные и автономные республики. В 1988 году книга вышла тиражом 100 000 экз. в алма-атинском издательстве «Онер», полностью повторив содержание первого издания «Нерва» от 1981 года. В следующем году имело место переиздание «Нерва» тем же издательством и тем же тиражом. Тогда же, в 1989 году, «Нерв» увидел свет в Чебоксарах («Чувашкнигиздат») тиражом 50 000 экз., став по существу перепечаткой второго издания с отличиями только в оформлении. Сам «Современник» выпустил уже четвертое издание «Нерва» тиражом 50 000 экз. (в выходных данных оно названо третьим, а по копирайту и вовсе восходит к 1981 году). В 1990 году «Нерв» вновь издан в Чувашии тиражом 80 000 экз., являясь переизданием книги, вышедшей здесь за год до этого. В Йошкар-Оле Марийское книжное издательство напечатало книгу тиражом 30 000 экз. Последнее ссылалось уже не на «Современник», а на «Чувашкнигиздат», и использовало тот же набор, что и в Чебоксарах. В том же году Общество друзей книги ССР Молдова им. Василе Александри выпустило свою версию «Нерва» – с переставленными местами разделами, без «Песни певца у микрофона» и без вступительного слова Роберта Рождественского, которое заменялось статьей «Духовное поле Высоцкого» Алексея Рэу.

Бесспорно, всяким реформаторским временам и кризисным периодам соответствуют свои книги, служащие в качестве бродильного фермента для процессов, направленных на слом старого ретроградного порядка и усиления пробивающихся явлений нового уклада. И если европейской Реформации начала XVI-го столетия и выходу на европейскую арену протестантизма предшествовала анонимная книга «Письма темных людей», высмеивавшая римско-католическую схоластику и нравы клира Римской церкви, то горбачевскую Перестройку (а по сути неудавшуюся коммунистическую реформацию) сопровождала книга Владимира Высоцкого «Нерв», во многом ее предвосхитившую еще в 1981 году. Вот потому-то «Нерву», сыгравшему роль как бы запущенного часового механизма обратного отсчета или распада СССР и предваряемому единственной отечественной публикацией 19-ти стихотворений Высоцкого в альманахе «МетрОполь», и было отмерено всего десятилетие, ведь 1 + 9 = 10. Тем самым пифагорейский символический числовой ряд, заключающий в себе судьбу (необходимость), свободу и Провидение, подчиняет своему божественному закону страну, некогда победившего диалектического и исторического материализма. Отсюда СССР и превратился в брошенный корабль, от лица которого и говорит Владимир Высоцкий в своем 20-м стихотворении, случайно ли не вошедшем в «МетрОполь».

Обложка альманаха «Метрополь», перепечатанного в 1979 году издательством «Ardis Publishing»

90-е и последующие годы разлучили друг с другом некогда братские республики СССР, и мало кто сейчас уже и помнит имя великого поэта-барда Владимира Высоцкого, разве что старшее поколение, да и во многих сих государствах, возникших на развалинах СССР, продолжается негласная политика дерусификации и русофобии, в которой нет места вообще ничему русскому, а глубинной и откровенной русскости Высоцкому, в отличие от других деятелей авторской песни, не занимать! Тем не менее, «Нерв» сделал свое дело и исполнил свою несколько скрытную миссию, которую многие могли бы расценить как отрицательную. Но тех, кто стремится объективно исследовать тенденции и закономерности мировой и отечественной истории, последнее не должно особо волновать: sic transit Gloria mundi – так проходит Слава мира. К сожалению, вместе с ней проходит и слава книг, ей соответствовавшей и ее сопровождавшей.

Отсюда один из известных биографов Высокого Виктор Бакин отмечает, что грубая идеологически мотивированная редактура и произвольность в отборе стихотворений сделали из «Нерва» при его издании явление «скорее общественной, чем литературной жизни» (Бакин В. В. Высоцкий – «Нерв» // Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти. – М.: Алгоритм-Издат/Эксмо, 2011). Высоцковед