Время жить. Трилогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович

– А на чем ездят эти пастухи? – спросил Билон. Стадо к тому времени уже пересекло железную дорогу, и поезд снова тронулся с места.

– Никогда не видели? Это велокаты. Они примитивны, но довольно просты в изготовлении и очень надежны. У нас многие разводят скот, а без средства передвижения в степи делать нечего. У вас, наверное, тоже такой будет.

– И все здесь ездят на таких велокатах? – содрогнулся Билон. Он представил, каково сейчас седокам часами крутить педали в морозной степи, и мысленно поставил себя на их место. Картина получилась на редкость отталкивающая.

– Конечно! – даже удивился священник. – У меня самого есть велокат, и я езжу на нем на все крестины, свадьбы и похороны. В степи мало дорог, а при наших расстояниях не будешь же ходить пешком! Вы обратили внимание, какие у велоката широкие колеса? У него отличная проходимость, нужно только смотреть, чтобы вовремя затормозить и не загудеть ненароком в какой-нибудь овраг или балку.

– Я буду смотреть, – пробормотал Билон.

Ровная однообразная степь начала действовать ему на нервы. Неужели необходимо было отправить его в такую глушь?!

Спустя час по сторонам железной дороги появились признаки цивилизации. По снегу пролегли колеи, оставленные рубчатыми колесами тракторов и грузовиков, один за другим пошли полустанки, где на запасных путях стояли вагоны с лесом, платформы с разнообразными контейнерами, пирамидами кирпича, песком и щебнем, бетонными блоками, даже строительной техникой. Вокруг ходили люди в тяжелых бушлатах и брезентовых рукавицах, ездили самосвалы, черными проемами тянулись широкие котлованы, вокруг которых трудились экскаваторы. В воздухе разносился натужный рев мощных двигателей и шум работы многочисленных механизмов.

Все это было известно и знакомо, и единственное, что было непонятно Билону, – это длинные ряды неглубоких лунок, которые тянулись на километры и расчерчивали заснеженную степь в узкую и длинную черную клетку. Кое-где пунктир ям прерывался, оставляя проходы шириной около десяти метров, часто с накатанными колеями.

– Ах, это? – священник оторвался от толстой книги, которую он читал, задумчиво попивая принесенную проводником скайру. – Весной в эти лунки будут сажать кустарник. К следующему году он разрастется, и тогда вокруг полей появятся настоящие ветрозащитные полосы.

– Какие полосы? – не понял Билон.

– А вы никогда не задумывались, почему хлеб в Западный край завозят с востока? – строго спросил священник, положив книгу на стол. – Сто с лишним лет назад, когда люди только появились в этих местах, они пробовали распахивать степь. В первые годы они получали прекрасные урожаи, но вскоре степные ветры и суховеи сдули весь плодородный слой. Сейчас там бэдленды – голые пустоши, где растет лишь бурьян, и пройдут еще долгие годы, прежде чем они снова станут степью. Единый милостив, но он не прощает насилия над природой и строго карает ослушников… очень строго. С тех пор мы разводим огороды и выращиваем хлеб только в защищенных от ветра местах и обсаживаем наши поля полосами кустов и деревьев. Степь – это главное наше богатство, и если мы погубим ее, нам останется только умереть или покинуть эти благословенные места.

Огромная стройка вдоль полосы железной дороги тянулась и тянулась без перерыва. Был уже почти полдень, когда поезд наконец подошел к Авайри. Этот город также производил впечатление строительной площадки, однако более чистой и аккуратной. В низинах и распадках между сопками уже выросли целые поселки из чистых двухэтажных домиков из белого и красного кирпича, невдалеке высились песочные и светло-серые корпуса каких-то промышленных зданий и белоснежные длинные коробки супермаркетов, на дорожках укатывали асфальт. Людей и техники было значительно меньше, но все, казалось, спокойно и рационально занимались своим делом, не испытывая ни спешки, не беспокойства.

– Здесь управляются быстрее, – отметил Билон.

– О, да, – священник снова оторвался от книги. – Авайри и окрестности – это банковский участок.

– А то, что мы проезжали раньше, – какой?

– Там? Там стройкой руководят государственные подрядчики. А здесь, как вы видите, за прием беженцев отвечают банки "тридцатки". У них и порядка значительно больше, и делается все лучше. Вы будете жить в самом Авайри?

– Наверное, да, – пробормотал Билон.

– Тогда вам повезло. Вначале меня немного пугало, что мой город, где я прожил столько лет, превращается в нечто совершенно иное и незнакомое. Однако, по крайней мере, это будет выглядеть красиво.

От основных путей отошла в сторону широкая колея, где тоже вовсю трудились рабочие. Поезд лязгнул на стыке и начал замедлять ход.

– Вот мы и приехали, – с удовлетворением сказал священник, пряча книгу в саквояж. – Добро пожаловать в Авайри. Да благословит вас Единый на ваш путь!…

На перроне к Билону, занятому выгрузкой своего багажа, подошел высокий крепкий мужчина лет пятидесяти.

– Вы – Майдер Коллас? – спросил он деловым тоном. – Я – Хари Кримел, издатель и главный редактор газеты "Западный край". А вы, я вижу, неплохо подготовились к путешествию.

– Когда приезжаешь куда-то надолго, постоянно приходится тащить с собой целую кучу вещей, – виновато улыбнулся Билон, оглядывая внушительную пирамиду своих чемоданов и сумок. Даже не верилось, что когда-то все это уместилось в багажнике и салоне его потерянной на плато Пурона "Алорры". – Здесь не найдется чего-нибудь типа багажной тележки?

– Увы, так далеко цивилизация в нашем краю еще не зашла, – с легкой иронией сказал Кримел. – Ладно, перенесем все это по частям. Хорошо, что я ожидал чего-нибудь в этом роде и приехал встречать вас не на велокате.

– Представляю эту картину, – рассмеялся Билон, взваливая на себя самую объемную сумку. – Так вы покажете, куда все это перетаскивать?…

У Кримела был небольшой военный грузовик с просторной темно-зеленой кабиной и кузовом с брезентовым верхом. В углу кузова стоял привязанный к бортам велокат, но Билону так и не удалось внимательно осмотреть это необычное средство передвижения. В два приема они с Кримелом перетащили все его вещи и погрузили их внутрь. Кримел закрыл и зашнуровал полог и широким жестом пригласил Билона в кабину.

Переехав через полотно железной дороги, Кримел направил машину прямо в степь по едва заметному на снегу следу шин.

– Разве вы живете не в Авайри? – удивился Билон.

На широком лице Кримела появилась легкая усмешка.

– А зачем нам Авайри? Этот городок должен стать столицей нового дистрикта, там вскоре появятся администрация, полиция, суды и прочая шелупонь. Оно вам надо?

– Не знаю, насколько вы в курсе… – осторожно начал Билон.

– Я полностью в курсе. Вот я и говорю: оно вам надо? Мы живем в Сухой Балке – это меньше сорока километров отсюда, по нашим понятиям – практически рядом. Славное местечко. И ни одной неприятной рожи.

– Только приятные? – улыбнулся Билон.

– Исключительно. Надеюсь, и ваша будет в их числе. Я позабочусь, чтобы вы почаще бывали на воздухе – тогда вам можно будет вскоре избавиться от вашего дурацкого камуфляжа. Здесь новички быстро меняются, и никто не обратит внимания на перемены в вашей внешности.

– Это здорово! – обрадовался Билон. – Признаться, мне самому ужасно надоели эти валики у меня во рту. Если б у вас еще и цвет глаз мог меняться! А как, кстати, вы будете заботиться о моем времяпрепровождении? Посадите меня на велокат?

– Посажу, – невозмутимо подтвердил Кримел. – Если вы хотите жить здесь, вам необходимо научиться на нем ездить.

– Но разве в ваших местах нет никаких других средств передвижения? – удивился Билон. – У вас ведь тоже грузовик.

– А вы заметили, что я всегда беру с собой велокат? – усмехнулся Кримел. – У грузовика может кончиться горючее, лопнуть шина или что-то испортиться в моторе. Если это произойдет в открытой степи, у вас будут крупные неприятности. Здесь люди живут только у воды, а от одного источника до другого порой пролегают десятки километров – пешком их не одолеешь. Кроме того, бензин и запчасти к нам привозят издалека, и стоят они очень дорого. Грузовик мне, по большому счету, нужен лишь для поездок в Авайри и обратно, туда я вожу отпечатанный тираж, обратно – бумагу и типографскую краску. Для всех прочих случаев я пользуюсь велокатом.