Матрос с Гибралтара - Маргерит Дюрас

– Я расстался с ней, – заметил я, – потому что она никогда не выглядела растерянной. Так что мы с вами в чем-то похожи.

– Кто знает… Может, и правда, похожи.

Во время всего танца мы больше не сказали друг другу ни слова. Не припомню, чтобы какая-нибудь женщина вызывала во мне такое сильное желание.

– А могу ли и я тоже полюбопытствовать, чем же занимаетесь вы сами? – спросил я.

Она немного подумала.

– Я путешествую, – ответила она, – ищу одного человека.

– Его?

– Да, его.

– И больше ничем?

– И больше ничем. Это тяжелое занятие.

– А здесь? Что вы делаете здесь, тоже ищете его?

– Время от времени я тоже беру отпуск.

– Понятно, – сказал я.

Теперь я все время целовал ее волосы. На нас смотрела Кандида. Карла тоже заметила. Мне было все равно. И ей тоже, похоже, и ей тоже было все равно.

– Забавно, – проговорил я, – что ни говори, а все-таки это забавно.

– Да, правда, – согласилась она. – Почему бы нам не уйти?

– Нет, что ни говори, – повторил я, – но до чего же забавно. Странная история.

– Да нет, не очень, – ответила она.

– Может, пойдем? – предложил я.

Мы перестали танцевать. Она пошла за Карлой.

– Нам пора, – сказала она, – наверное, твой отец уже совсем заждался.

Карла обвела нас обоих взглядом, в котором сквозило удивление, а возможно, и легкое неодобрение, ведь она видела, как я ласкал ее. Должно быть, заметила.

– Что это с тобой? – спросила она.

– Ничего, – ответила Карла.

– Ну перестань, – снова заговорила она, – не глупи, прекрати дуться.

– Я просто устала, – смущенно ответила Карла, – вот и все.

– Главное, – заметила она, – никогда не надо дуться.

Мы уселись вместе с Карлой в нанятую мной лодку. Пока мы плыли, она все время была на носу, полулежа, немного раздосадованная поведением Карлы. Карла это заметила.

– Не сердитесь на меня, – извинилась та. Она, не отвечая, поцеловала ее.

Эоло ждал нас у гостиницы.

– Я немного опоздал, – сказал я, – вы уж извините.

Он ответил: ничего, какая разница. Потом поблагодарил нас. Я сказал ему, что провожу ее до катера. Кто знает, может, я и вправду в это верил.

И мы пошли по дороге, ведущей к пляжу.

Музыка, доносившаяся с танцев, становилась все тише и тише. Вскоре мы вообще перестали ее слышать. Появилась яхта. Палуба была освещена и безлюдна. Я знал, чего она ждет от меня. Но все равно очень скоро решил, что покорюсь ее воле и буду делать все, что она ни пожелает. И очень скоро ничто уже во мне не возмущалось против этого решения. Когда мы вышли на пляж, я остановил ее, повернул к себе лицом и с ощущением счастья поцеловал в губы.

– Ты любишь его, – проговорил я.

– Я не видела его уже три года.

– Ну и что?

– Думаю, когда отыщу его, он будет мне нравиться, как и раньше…

– Тебе очень хочется найти его?

– Когда как, – медленно проговорила она, – иногда я даже о нем забываю на время.

Она поколебалась, потом добавила:

– Но даже когда я забываю о нем, я все равно никогда не забываю, что ищу его.

Глаза ее приняли какое-то слегка растерянное выражение, будто она призывала меня поразмыслить над этой странной загадкой и ждала, не смогу ли я просветить ее на сей счет.

– Выходит, так ты и живешь своей великой любовью, одна в целом море?

С этого момента я поклялся себе никогда ничего не пытаться ей объяснять, пусть даже, чего не бывает, наступит такой день, если этот день вообще когда-нибудь наступит, когда я и вправду лучше ее самой разберусь в этой загадочной истории.

– Этим или чем-нибудь другим, какая разница, – заметила она.

Чтобы проговорить эти слова, она приблизилась ко мне и уткнулась лицом мне в плечо. Я поднял ее голову и посмотрел на нее.

– Мне никогда еще не приходилось встречать женщин гибралтарских матросов, – признался я.

– Ну и что?

– Да нет, просто, наверное, это как раз то, чего мне всегда не хватало.

Всякий раз, когда мои губы прикасались к ее, я почти терял сознание от счастья.

– Я рада, – сказала она, – что ты пришел. Я расхохотался.

– А что, было много таких, которые отказывались? Неужто такое случалось?

Она тоже рассмеялась от всей души, но ничего не ответила. Мы продолжили путь к небольшому понтонному мостику, где ее ждал катер. Уже было видно, как мерцал на нем сигнальный огонь. Я обнимал ее за талию, в общем, я почти нес ее – чтобы лучше следовать за ней по пятам.

– Временами тебе надоедает его искать, ведь правда?

– Да, бывает, – ответила она, потом, поколебавшись, продолжила: – Временами мне бывает немного одиноко.

И как-то смущенно добавила:

– Ведь прошло уже столько времени… Я остановился.

– Понимаю.

Она рассмеялась. Мы вместе посмеялись. Потом двинулись дальше.

В катере был матрос. Спал. Она его разбудила.

– Я заставила тебя ждать, – ласково извинилась она.

Тот ответил: ничего, какая разница; потом спросил, хорошо ли она повеселилась.

– Делу – время, потехе – час, – произнес я, обнаруживая свое присутствие, – просто мы задержались там на два часа вместо одного.

Я был пьян. Матрос рассмеялся, и она тоже. Ведь, если разобраться, весь тот день я не просыхал. Потом без всякого стеснения растянулся на дне катера. Наконец-то я решился оставить другим утешительную простоту их моральных устоев.

До нее у меня не было женщины. Жаклин этой ночью превратилась в какое-то древнее воспоминание, которое уже никогда больше не причиняло мне боли.

Из каюты мы вышли к полудню. Мы мало спали и изрядно утомились. Но погода была так прекрасна, что ей захотелось искупаться. Мы взяли катерок и отправились на пляж, благо до него было рукой подать, от силы метров двести. Не успели мы доплыть до пляжа, как она уже прыгнула в море.

Купались мы долго, хоть и мало плавали. Ныряли, лежали на спине, потом возвращались на пляж и грелись на солнышке. Когда жара делалась невыносимой, снова окунались в море. Было время обеда, и, кроме нас двоих, на пляже никого не осталось.

В какой-то момент, мы как раз только что вылезли из моря и я укладывался подле нее, показался какой-то человек, он шел не из Рокки, а совсем с другой стороны, оттуда, где виднелась Марина-ди-Каррара. Я узнал его только тогда, когда он был уже совсем близко, в полусотне метров от меня. Настолько я успел забыть о его существовании. Он же узнал меня, потом узнал и ее. Узнал эту женщину, о которой сам мне рассказывал, – такую красивую и одинокую. Вне себя от изумления, остановился как вкопанный. Долго смотрел на нас, потом свернул, чтобы обойти нас стороной. Я приподнялся.

– Привет!.. – окликнул я.

Он не ответил. Она открыла глаза и увидела его. Я поднялся и пошел ему навстречу. Не зная, что сказать.