Черная вдова - Павел Мариковский

Что же произошло в природе, отчего так много появилось пауков на обрывах и полузатопленных деревьях, где прежде их не было и в помине? Капчагайское озеро, созданное руками человека, — новая арена жизни. Оно погубило очень многих жителей тугаев и пустыни, но многим и дало жизнь. Сейчас в нем размножились ветвистоусые комарики, на них в неимоверном количестве расплодились паучки.

Что же будет дальше?

Пройдет время, и постепенно между жителями озера установятся прочные и сложные взаимоотношения, образуется равновесие, у комариков появятся многочисленные враги в воде, их станет меньше, уменьшится и число паучков и обрывы уже некому будет одевать сплошным шелковым покрывалом.

Прошло еще несколько лет. На пустынных берегах озера выросли тамариски, кустики ивы, тростники и высокие травы. Все вместе они образовали узкую зеленую полоску, так оживившую пустынные берега.

Сейчас, в начале сентября, пустыня уже не полыхает жаром, воздух свеж, прохладен и зеленое озеро плещется в берегах. Сюда прилетают попить воды степные рябки, иногда промчится стайка уток, в укромных уголках неподвижно стоят у воды серые цапли, высматривая добычу, да белоснежные чайки сидят рядками на черных щебнистых косах. В воздухе повиснет пустельга, неторопливо пролетит лунь, иногда появится большая стая скворцов и, прошумев крыльями, скроется за горизонтом, в траве незаметно промелькнет степная гадюка.

К вечеру озеро успокаивается, волны перестают шуметь, Чулакские горы постепенно синеют, и на них появляются тени многочисленных ущелий, а когда солнце заходит и на землю опускаются сумерки, небо пустыни расцвечивается звездами, в воздух поднимаются облачка крупных ветвистоусых комариков и звенят прозрачными крылышками. Подойдешь к такому облачку, присядешь на землю, и на фоне почти потухшей зорьки увидишь густой рой самцов с роскошными усами. Он беснуется в необыкновенно слаженной пляске, совершая резкие броски из стороны в сторону. В него влетают тонкоусые самки и, оплодотворенные, летят к озеру откладывать яички. Потом самки погибнут, тела их прибьет волнами к берегу, а самцы, закончив жизненные дела, упадут на землю, на растения, на паутину.

Появление ветвистоусых комариков повлияло на судьбы многих жителей пустыни. На берегах размножилась прибрежная уховертка и местами изрешетила берега своими норками. Она, ранее строго одиночный житель, стала колониальной. По кромке воды регулярно патрулируют чернотелки: они также нашли здесь отличное пропитание за счет погибших комариков. Над берегами озера носятся без устали ласточки-береговушки, у самой воды бегают на тонких ножках белые и желтые трясогузки. Только комарикам обязаны своим процветанием пауки. Наверное, еще немало разных мелких хищников нашло здесь обильную пищу. Ну и, конечно, в самом озере личинками комариков кормятся разнообразные рыбы, и выходит так, что от этих насекомых в какой-то мере стало зависеть и питание человека.

Больше всего меня интересуют пауки, и я посвящаю им несколько дней. Вначале я запутался в сложностях жизни этих необыкновенных созданий. Разобраться же предстояло во многом. Почему, например, на одних обрывах паучков много, и они почти, как и тогда, несколько лет назад, сверкают паутинным покрывалом? Отчего в самом начале озера паучков мало и порядки их жизни были другими? Как возникла общественная жизнь пауков и, главное, какие существовали правила общежития у этих хищников? Интересно было познакомиться с повадками пауков и их способами овладевания добычей. Вооружившись лупой и терпением, я просиживал на походном стульчике часами возле кустов, опутанных паутиной, постепенно вникая в порядки, царящие в этом «обществе» маленьких созданий. Постепенно разрозненные наблюдения сложились в стройную систему связанных друг с другом явлений, и теперь я могу рассказать обо всем по порядку.

Рано утром наша палатка и машина сверкают тончайшими паутинными нитями. Покрыты ими и кусты тамариска, ивы и травы зеленой прибрежной полосы, и сухие кустики пустыни. Солнце поднимается над горизонтом, и паутинки становятся невидимыми. Паутинки принадлежат паучкам-малышам и подросткам. Они, движимые инстинктом расселения, разлетаются во все стороны. Подавляющее большинство их окажется неудачниками. Они не найдут для себя привычной обстановки и погибнут. Но такими отважными путешественниками и было сперва заселено озеро. Прежде на хорошо мне знакомых берегах реки Или не было этих паучков.

Интересно проследить судьбу малышей-странников, где их первые поселения, узнать, как им, одиночкам, живется. Я еду к верховьям Капчагайского водохранилища, туда, где впадает река Или. Здесь еще торчат из воды погибшие деревья бывших тугаев, кое-где выглядывают островки, покрытые разнолистным тополем. К удивлению, я не вижу комариков-звонцов. Река для них чем-то непригодна, им необходим простор большого озера. Правда, здесь есть комарики-звонцы другого вида, совсем крошечные. Они слишком малы как добыча.

Я тщательно осматриваю кустики тамариска, густые заросли каспийской карлинии. Здесь есть паучки, но очень мало. Вот несколько самок на одном кусте. Тенета их почти не соприкасаются. Тут же вместе с ними и крошечные паучки, недавно выбравшиеся из яичек, паучки-«подростки», паучки-«юноши». Кое-где я вижу идиллию согласной семейной жизни: рядом с толстой паучихой собралась семейка детенышей. Они мирно гложут небольшую муху, попавшую в тенета. У другой матери среди малышей затесался один побольше. Молодежь постарше не участвует в семейной трапезе, ей, наверное, полагается самой добывать пропитание. Но больше всего поражает то, что все, даже крошечные малыши-подростки и «юноши», строят самые настоящие аккуратные круглые тенета и каждый хозяин ловчей сети сидит в самом центре ее, ожидая появления добычи.

В первопоселениях, где мало добычи, паучки строят аккуратные круглые тенета, и самка подкармливает своих крошек, вышедших из яичек.

Я продолжаю путешествие по берегу озера, возвращаюсь обратно, минуя обрывы, и останавливаю машину на низком берегу. Но вот загадка! В прибрежных зарослях масса комариков, паучков почти нет. Лишь кое-где я нахожу отдельные семьи. До обрывов далеко. Видимо, здесь еще не было массового расселения пауков. И все же я нахожу отдельные скопления, хотя и маленькие. В них уже стерты границы между семьями, они — зачаток большого «общества».

Теперь я спешу в многомиллионное паучье скопище, по пути заглядываю на самые высокие обрывы. Они сверкают шелком паутины. Среди цепочки обрывов в небольшом логу, подходящем к озеру, сохранилось деревце лоха, но какое необычное! Со всех сторон увешано темными гирляндами из паутины и трупиков комариков. Я отрезаю одну небольшую ветку. Она весит несколько килограммов.