Засланец - Константин Хвостополосатов

– Ну и чем та куча лучше? – пробурчал Саныч между попытками аккуратно срезать часть запора с ящика, чтобы не повредить содержимое, – я тут как раз в раж вошел.

– Ну хотя бы тем она лучше, что там неизвестно что, а тут бестолковые железяки, которые ты явно не пристроишь в местный ломбард, – пошутил я, – давай перегоним челнок, честное слово, ковылять на магнитах лень, а тыкаться короткими перелетами за день до ужаса надоело.

К моему удивлению Саныч согласился, бросив почти вскрытый ящик. Мы аккуратно перелетели к обособленной куче. На первый взгляд она ничем особенным не отличалась, кроме той самой обособленности. Здесь тоже стояли ящики, какие-то бочки и контейнера разных размеров. Саныч уже примеривался к одному контейнеру, похожему на большой чемодан, когда у меня в голове пискнул сигнал, и маленькая часть головоломки встала на место.

– Саныч, не ломай его! – почти крикнул я. – Это может быть топливная или энергетическая ячейка для корабля!

– Опапулечки, – прошептал Саныч, отступая от «чемодана», – ты уверен?

– На счет «чемодана» нет, – честно признался я, – но вон ту штуку, похожую на огромный револьверный барабан я хорошо знаю. Это картридж с топливом для алурсианских кораблей старых моделей. «Бурундук» заряжался более современным типом топлива из последних военных разработок, цена его была дороже, да и походило оно скорее на плазму, загнанную в контейнер. С другой стороны, такая вот штуковина могла зарядить почти на половину среднего размера транспортник, а разведчик старого образца под завязку и стоила весьма приличных денег хоть на белом, хоть на черном рынке.

– Может, они пустые? – предположил Саныч, – чего их тут оставили, если они такие ценные?

– Проверим, – сказал я, пробираясь к знакомой штуковине.

Картридж даже свиду казался пожилым. Он явно повидал на своем веку не одну сотню, а может и тысячу перезаправок. Я никогда не вдавался в подробности физических свойств этого вида топлива, как, собственно, и того топлива, что работало на «Бурундуке», но общие принципы мониторинга у алурсианского оборудования друг от друга сильно не отличались. Картридж оказался тяжелым. Вытащив его из груды контейнеров, я быстро нашел закрытую нишу с адаптером и контрольную панель. Открыв и активировав панель управления, я даже присвистнул от удивления. Картридж едва не трещал по швам от забитого в него заряда, можно даже было сказать, что топливо или энергию туда запрессовали ногами. По крайней мере, индикация зашкалила в крайнем максимальном положении. Не нужно быть сем пядей во лбу, чтобы понять, что никто не будет так набивать картридж по очень простой причине – не зная точного уровня, невозможно определить стоимость. Я уже без спешки просмотрел сложенные предметы. Два особенно больших имели подобные знакомому картриджу алурсианские панели и, скорее всего, предназначались для каких-то больших грузовиков или военных кораблей. Проверка показала тот же фанатичный уровень зарядки. Еще один большой контейнер открыл панель идентичную нашему «Бурундуку». Разъем походил больше на световодный пучок, а в небольшом окошке светилось яркое голубое, почти белое пламя, показывая тот же максимальный заряд.

– Набит до неприличия, – пояснил я Санычу, – есть подозрения, что и остальные предметы из этой оперы и тоже заряжены по самое «не могу». Где-то тут есть универсальная зарядная станция что ли? На мой взгляд, весьма непросто заправить столь разные топливные элементы.

– Тогда ясно, зачем они сюда прилетали, – переступил с ноги на ногу Саныч. – это же золотое дно. Нужно понимать, что раз все найденные тобой штуковины были топливными контейнерами, то и все остальное тоже из этой оперы. Похоже, ребята заправляют под завязку все емкости, которые можно найти, некоторые по виду стащили с корабельного кладбища.

– Срочно выбирайтесь! – пришла резкая команда Светланы, дослушивали которую мы уже в полете к боту, – в районе астероидного пояса зафиксировано два возмущения многомерности, очень похожие на выход кристаллических кораблей. В районе станции тоже повысился уровень флуктуаций многомерности.

Мы спешно вышли из ангара и, несясь на всех парах, находились приблизительно в половине пути к «Ботанику», когда между нами и нашим кораблем появились сначала неясные контуры, а вскоре и быстро налившиеся цветом кристаллы кораблей. «Блоха» попала в отвратительное положение. Две тройки кристаллических кораблей представляли серьезную проблему и для самого «Ботаника». Пришлось уровнять скорость, фактически остановившись по отношению к новоприбывшим. Две тройки слегка рассредоточились и замерли. Прошла почти минута, но действий со стороны прибывших не последовало. Светлана тоже не рискнула двинуть разведчик, опасаясь спровоцировать атаку.

– И что теперь? – задал общий для всех вопрос Саныч. – Ты же с кем-то из них общался, спроси чего им нужно.

– Не те условия, ничего не выйдет, – ответил я. – Нас не атакуют, значит, мы не сделали им проблем, но и не отпускают, значит, от нас чего-то хотят.

– Им что, камушков этих жалко? Так я выкину, – предположил Саныч, – жмоты стеклянные.

– Не думаю, – ответил я, – даже если это осколки их собратьев, я не видел, чтобы они собирали их после боя. Но не могу понять, что от нас хотят, мы же ничего не взяли, ни оборудования, ни топливных элементов.

– У меня еще есть образец оранжевой дряни, – ответил Саныч.

– Кристалл в бардачке бота, – всплыл голос Светланы, как будто из толщи воды, – его структура близка к этим пришельцам. Сбрось его, я сама не могу, уже потеряла контроль над вашим ботом.

– Вот черт, точно, – прошипел я, спешно отсоединяясь от блошиной системы управления, – и такое может быть, хотя, на станции этого добра полно.

Через несколько минут, открыв внешний шлюз, я вытолкнул своим гравитационным симбиотом трофей в сторону пришедшей шестерки кристаллов. Скинув предполагаемую проблему, я резко «вотнклся» обратно в виртуалку «Блохи».

Освобожденный шустрик сначала двигался спокойно, но постепенно начал ускоряться в направлении ближайшей тройки. Криссталлы никак не реагировали ни на шустрика, ни на мои танцы с этим бубном. Казалось, время застыло. Ожидание неизвестности слегка давило на нервы, и я решил что-то предпринять. Бот тихонько тронулся в обход ближайшей тройки. К всеобщему облегчению, кристаллические корабли остались безучастными к нашему маневру. А когда челнок зашел в ангар «Ботаника», одна тройка плавно ушла в многомерность, безмолвно и почти бесследно растворившись в нашем пространстве. Светлана плавно тронула наш разведчик прочь от станции, уходя перпендикулярно к плоскости вращения системы, пока мы с Санычем неслись наперегонки к боевой рубке. Нас не тронули. Уже спокойно погрузившись в многомерность с точкой выхода на конце одиннадцатого отрезка маршрута правительственного корабля, мы подняли обсуждение темы. Теории предлагались разные, но истина осталась где-то там, среди обломков станции. Лично я остался при мнении, что кристаллы как-то использовали энергетическую установку станции для создания себе подобных или размножения, как кому удобно думать. А маленькие кристаллы, один из которых попал в меня и был мной пленен, больше всего походили на их зародыши, которые могли служить материалом-затравкой для роста полноценного кристалла в среде оранжевого материала. Светлана обнаружила на взятом Санычем образце изолирующего материала огромный заряд. Ядра вещества находились в чрезвычайно перевозбужденном состоянии, чудо, что им не нашлось спускового условия для распада. На удивление энергию эту удалось очень легко перевести в удобный для корабля-разведчика вид. Возможно, старатели каким-то образом и использовали этот эффект для зарядки топливных элементов кораблей. Но все это осталось в области загадок. Весь экипаж корабля согласился с мыслью, что лучше иметь мирную загадку, чем конфликтный ответ на нее. Тем более что отгадка ни на шаг не приблизила бы нас к предмету наших поисков.

3. Три

Все время скачка к одиннадцатой точке маршрута древнего правительственного корабля прошло под впечатлением случившейся близкой встречи с чуждой нам формой жизни и разума. Мы строили теории, просматривали весь зафиксированный материал, мне же еще раз пришлось делиться своими воспоминаниями. Светлано-Стекляшкинское КБ провело ряд всесторонних исследований отобранных Санычем образцов, но ничего необычного в них обнаружить не удалось. Как их ни крути, это оказались всего лишь осколки минералов. К необъяснимым странностям произведенных исследований можно было отнести тот факт, что структура и состав осколков зачастую сильно отличались друг от друга. Хотя, вариантов тут тоже обозревалось много. Возможно, все или некоторые кристаллы могли отличаться друг от друга, как по внутренней структуре, так и по химическому составу, это же в свою очередь могло быть результатом появления из разных «инкубаторов».