След крови - Китти Сьюэлл

Мадлен бросила чемоданы на крыльце и прикоснулась к двери, исследуя желобки, крути и причудливые узоры. Когда ей было лет восемь-десять, Невилл позволял ей рисовать узоры на дверных панелях, а сам потом вырезал их стамеской. Дверь заклинило. Должно быть, она разбухла во время недавних тропических ливней. Мадлен ударила в дверь ногой, и та распахнулась.

Дом выглядел так, словно стоял необитаемым уже много лет, хотя с тех пор, как их семья покинула Ки-Уэст, прошло всего лишь полтора года. Она несколько мгновений стояла не двигаясь, вдыхая знакомый запах выгоревшего на солнце дерева. Даже боль от расставания с Микки и матерью утихла от радости возвращения домой.

В комнатах пахло пылью, а на кухне чем-то кислым — оказалось, что это кучка свежего птичьего помета. Похоже, голубиная семья вывела и вырастила на лестнице не одно поколение птенцов. Какой-то хулиган сорвал сетку от насекомых, но никаких следов взлома не было, никто не пытался проникнуть в дом. Мадлен заметила, что стены снаружи нуждаются в срочном ремонте. На веранде было несколько аккуратных кучек опилок, и она опасалась, что это завелись термиты. Она мысленно отметила: не забыть бы сказать об этом Невиллу, когда он будет снова звонить. Он говорил, что готов дать деньги на обустройство.

Мадлен побродила по дому, где почти не осталось мебели, открыла окна, распахнула деревянные ставни. Дом наполнился щебетанием птиц и музыкой регги, льющейся из соседского сада, а еще — солнечным светом. Она пыталась решить, в какой комнате ей устроиться, но здесь каждый уголок дышал воспоминаниями. В спальне родителей остался маленький алтарь ее матери: маленький столик, накрытый вышитой красной скатертью, а на нем — семь священных камней. Посередине, на подставке из ракушек, — маленький череп какого-то зверька. Мама нарочно оставила его здесь — оберегать дом. Это было так трогательно, что Мадлен чуть не расплакалась. Бедная мама, ничего удивительного, что она выглядит чудачкой в проклятом Бате. У англичан нет воображения, они не понимают магии. Сколько они теряют! Ее мать могла творить чудеса. А могла и порчу навести, извести того, кто пришелся не но душе.

Мадлен вышла из дома, чтобы осмотреть сад. Настоящие джунгли! Парень, которого наняли периодически приходить пода и подрезать деревья и кусты, явно бездельничал и только клал денежки в карман или, что вероятнее всего, пропинал. Она отправилась проверить, живет ли кто-нибудь в пруду, есть ли на деревьях гнезда, не упадут ли ей на голову кокосы с пальмы. Пару лет назад на плечо их соседу упал кокос — и в результате вывих ключицы. А упал бы на голову — совсем убил бы. У индийского фикуса стало еще больше воздушных корней; еще несколько лет — и фикусы разрастутся по всему саду. Мадлен взобралась в домик на дереве. Добрый Анджело, жив ли он еще? Прошло десять лет; а домик такой же крепкий, как в тот день, когда старик его построил. И это несмотря на то что дерево росло, а ветры его постоянно раскачивали! С площадки она видела почти весь Ки-Уэст: гладкие жестяные крыши вспыхивали среди зелени, как будто к солнцу повернули сотни зеркал. Город со всех сторон был окружен океаном. У площади Маллори было пришвартовано огромное круизное судно, возвышавшееся над всеми строениями городка.

Мадлен нашла ключ от студии Невилла на обычном месте — на ржавом гвозде под навесом. Она вошла и тут же поняла, где станет жить. Студия обветшала и заросла паутиной, но Мадлен провела здесь столько часов, увлеченная тем, что никогда бы не заинтересовало мать. На полке стоял даже домик для муравьев, который смастерил Анджело. Но жильцы-трудяги уже давно покинули его. Она улыбнулась и отдернула со стеклянной стены выгоревшую занавеску. Она поставит здесь кровать и как только утром откроет глаза — окажется в саду.

Старенький «шевроле» Невилла, грустный и покинутый, стоял на подъездной аллее, покрытый клейким соком плачущей смоковницы, нависшей над входом. За полтора года вынужденного простоя спустили две шины и «сдох» аккумулятор. Мадлен сбросила сапоги и джинсы, натянула хлопчатобумажные шорты и сандалии. Она отправилась к Бобу Вудсу, механику на пенсии (он жил чуть дальше по переулку), и попросила, когда будет минутка, прийти отрегулировать «камаро». Она сказала, что ей уже семнадцать и она незамедлительно собирается получить водительские права. Жена Боба усадила Мадлен в кресло-качалку на крыльце и угостила стаканом чая со льдом и кусочком лимонного пирога. Кстати, Мадлен не нужен шестипалый котенок, той самой породы, которую вывел Хемингуэй? Господи, как же хорошо дома!

— О чем речь, миссис Вудс! Конечно, я хочу шестипалого котенка.

Но эйфория от возвращения домой вскоре омрачилась щемящей тоской. Когда она снова увидит свою малышку? Микаэ-ла в тысячах километров от нее. Разумеется, в надежных руках, но это не руки родной матери. Этому она уже научилась у жизни: что-то ты получаешь, чего-то лишаешься. Негоже просить слишком многого. Иначе все потеряешь.

Впрочем, кое-что из утраченного можно еще попытаться вернуть, применив чуток женской смекалки и навыки сыска. Именно с такими намерениями она спустя две недели оказалась на автостраде 1, в междугородном автобусе «Грейхаунд», следовавшем в Майами. Поспрашивав в порту у местных рыбаков, Мадлен получила адрес в Ки-Ларго: мотель «Домик дельфина». Путешествие заняло добрых три часа, включая остановки, но она не обращала внимания на жару и парня на заднем сидении, который вырвал все, что съел на обед, добавив к этому фонтан непереваренного пива.

Мимо пролетали острова, связанные между собой двумя параллельными мостами, старым, заброшенным, и новым, — Биг-Пайн, Маратон, Лейтон, Исла-Морада, Тавернье — и крошечные островки между ними. Парень на заднем сиденье достал «косяк», но никто не возмущался — общеизвестно, что марихуана останавливает тошноту, к тому же запах от сигареты перекрыл вонь рвоты. На Севен-майл-бридж парень начал пинать спинку ее сиденья. И почему было не подождать, пока она получит права? «Камаро» приобретали, чтобы ездить на нем, хотя, как и большинство жителей острова, Мадлен предпочитала велосипед.

— Ки-Ларго! — выкрикнул водитель и остановился на боковой дороге, идущей вдоль автострады. Мадлен забросила рюкзак на спину и выпрыгнула из автобуса, подняв облако пыли.

— Не подскажете, как найти мотель «Домик дельфина»? — спросила она у водителя, прежде чем он закрыл двери.

— Придется с километр вернуться. Нужно было раньше сказать.

— Да ладно, дойду, — отмахнулась она.

Она шла по боковой дороге. Сандалии забились песком и пылью, солнце нещадно жгло голову. По автостраде в обоих направлениях летели машины. Какие-то парни из грузовика кричали ей вслед, предлагая подвезти. Казалось, теперь все разъезжают на этих чудовищных машинах. Острова изменились, Мадлен видела это собственными глазами. Уютные, домашние придорожные кафе и сувенирные лавки сменились экспресс-закусочными, аллеями для гуляния и модными курортами. Но Мадлен была счастлива, это была ее родина.

Девушка-администратор, казалось, была настолько ленива, что не хотела даже рта открыть.

— Он на пристани, — с подчеркнутой медлительностью произнесла она. — За мотелем.

Мадлен обогнула ряд ветхих лачуг и, к своему удивлению, оказалась на набережной с зарослями кариот.[21] Пристань уходила прямо в воду, а вдоль нее располагались ивовые кресла и столики. В одном из кресел сидел мужчина и пристально разглядывал скалы внизу.

— Здравствуйте! — окликнула его Мадлен, подходя ближе. — Прошу прощения, вы мистер Серота?

Мужчина поднял глаза. Он был без рубашки, черный, как негр. Обветренное лицо, длинные седеющие волосы собраны в «конский хвост». Седая борода закрывает рот. У него был китайский разрез глаз. А Мадлен уже и забыла, что рассказывал ей Форрест: мать его отца была китаянкой. Когда она вышла замуж за Энтони Сероту, это вызвало настоящий скандал в Сан-Франциско; видимо, они переехали во Флориду, чтобы избежать гнева обеих семей. Энтони Серота занялся ловлей креветок, потом дело продолжил Сэм, его сын, и Форрест… красавец-внук.

Мистер Серота надел очки, чтобы лучше рассмотреть незнакомку.

— Мы знакомы?

— Мадлен Фрэнк, — представилась она. — Из Ки-Уэста.

Его борода дрогнула, губы расплылись в улыбке.

— Черт меня побери. Конечно! Я слышал о вас.

Она стояла, испытывая неловкость.

— Мне сказали, что вы купили здесь мотель.

— Да, продал катер, — ответил он, снова отвернувшись к скалам.

Мадлен не могла удержаться, чтобы не взглянуть, что же так привлекло его внимание. Под пристанью две огромных игуаны встретились на плоской скале нос к носу. У одной сильно кровоточила глубокая рана у основания хвоста. Обе замерли.

— Боже, она ранена! — воскликнула Мадлен.