В сетях аферы - Анастасия Валеева

– Кажется, да… – тихо ответила Лидия. – Что теперь будет?

– Приятного мало, – проведя пальцем по усам ответил Руденко, – во всяком случае, покоя в ближайшее время не ожидайте, приедут эксперты и все такое прочее…

– Боже мой! – ахнула женщина.

Анатолий прижал ее к себе и попытался успокоить.

– Лидия, – сказала Яна, – если вы невиновны, – а я в это верю – то вам не о чем переживать и беспокоиться. Отправляйтесь сейчас к своим детям и попытайтесь успокоиться. Нам с товарищем капитаном пора.

Милославская потянула Руденко за рукав, тихо сказав:

– В машине поговорим, с них на сегодня достаточно!

Приятели сели в машину, где их ожидал измучавшийся Трофимов.

– Наконец-то! – смахивая со лба градины пота, воскликнул он. – Я уж извелся весь, товарищ капитан! Походил под окнами, поприслушивался – подозрительных звуков вроде нет, а сам переживаю – может случилось что. Но не захожу, вы ж велели здесь дожидаться! – лейтенант сглотнул скопившиеся от волнения слюни.

– Молодец-молодец! – с ласковой небрежностью протянул Семен Семеныч.

– Ну, как все прошло, товарищ Три С… Ой! Извините, – Трофимов, отвернувшись, хихикнул.

– Да ладно, – Руденко махнул рукой. – Все так называют, ничего не поделаешь. А прошло все хорошо. Вернее, хорошего во всей этой истории мало. Но главное, что мы с Яной Борисовной живые и невредимые возвратились! – Три Семерки поучающе потряс в воздухе указательным пальцем и нажал на газ.

Милославская сидела на переднем сиденье, и они с приятелем всю дорогу беседовали о прошедшем визите к Бирюковым. Семен Семеныч говорил, что работы здесь еще полно и что ему придется здесь побывать еще не раз: все тщательно обследовать, вооружиться выводами экспертов и так далее. Для Яны же беседа с Бирюковыми была пройденным этапом, а то, о чем говорил Руденко – бюрократическими формальностями, бумажной волокитой. Она, как человек, ведущий самостоятельное независимое расследование от всего этого, к счастью, была освобождена. В голове у нее уже зрели планы на дальнейшие шаги расследования. Главным из них гадалка выделила для себя посещение того человека, который, сидя в проданной Наровчатовым квартире, заявил о своих правах на нее и дал семье подполковника вполне обоснованный от ворот поворот.

Семен Семеныч еще долго с неохотой говорил о предстоящей работе. Трофимов изредка ему поддакивал, а Милославская ушла далеко от них в своих размышлениях. Она вспомнила вновь о Валерии и вновь почувствовала незримое присутствие ее фигуры в том деле, которому она в данное время себя посвятила. Казалось бы, с тех пор, как она начала расследовать еще и наровчатовское дело, связь с убийством одной девушки и неудавшейся попыткой убийства другой себя еще не разу не обнаружила. Однако после нового открытия, сделанного Яной в подвале этого старого двухэтажного дома внутренний голос в очередной раз стал твердить ей о том, что она на верном пути не только в деле подполковника, но и в первоначально начатом ею расследовании. Тут же стало улетучиваться нарастающее чувство вины перед Вершининой и пессимистическое настроение, которое было начало овладевать Милославской. Однако в этой ситуации Яна еще острее почувствовала необходимость скорейшего нахождения фактов, доказательств, виновников случившегося.

– Да? – донесся до нее, казалось, откуда-то издалека голос Руденко, сидящего совсем рядом.

– Что? – переспросила Яна.

– Проголодались, говорю, мы все! Да?

– А… – понимающе протянула Милославская. – Да, конечно.

– Ничего, сейчас мы это исправим, – Семен Семеныч резко свернул к обочине, и гадалка увидела на противоположной стороне улицы кафе.

На самом деле ей хотелось подкрепиться, тем более, что впереди предстояло осуществить довольно серьезное дело. Яна знала, что Семен Семеныч прежде поедет в отдел, доложит там обо всем, посоветуется о дальнейших мероприятиях, поэтому не стала озадачивать его своими планами. Милиция, чуть раньше или чуть позже, все равно сделала бы тоже самое, что намеревалась в ближайшее время осуществить она. Только ждать их гадалке было некогда, дела звали только вперед и вперед, без промедления.

Кафе оказалось весьма приличным заведением ресторанного типа. Судя по свежему, очищенному дорогими кондиционерами воздуху, сверкающему полу, идеально белым скатертям на столиках, обед здесь не обещал быть дешевым. Семен Семеныч даже поморщился, вопросительно глядя на гадалку, но Трофимов шагнул вперед и в мгновенье ока оказался у стойки бара. Бармен с необыкновенной любезностью протянул ему меню. Отступать в этой ситуации было просто глупо.

Семен Семеныч и Милославская сели возле одного из окон, и Руденко стал нервно перебирать пальцами по столу. Когда вернулся Трофимов, Три Семерки, сцепив от злости зубы, процедил:

– Расплачиваться ты будешь? Рванул вперед, орел!

– Да ладно вам, товарищ капитан! Я при кошельке, – Сергей многозначительно похлопал рукой по карману. – Мы ж мою первую зарплату, знаменующую месяц работы в вашем отделе не отмечали? Не отмечали. Я угощаю.

Руденко кашлянул и деловито заявил:

– Только без спиртного! Я за рулем. И, вообще, – на ра-бо-те!

– Даже «Три Семерки» брать не будем? – в голосе Трофимова чувствовалась явная ирония.

Руденко побагровел, но сдержался и только отрицательно покачал головой.

Вскоре перед ними стояли три порции овощной лазаньи с грибами под соусом. Глядя на это необыкновенно искусно украшенное и головокружительно пахнущее блюдо даже сытый вряд ли бы смог от него отказаться. Семен Семеныч, пытаясь найти выход своей злобе на молодого лейтенанта, подшучивающего над ним, воскликнул:

– Одна трава! Нашел че заказать!

– Ешь, Семен Семеныч! – подцепив вилкой кусок лазаньи, произнесла Милославская. – Это очень питательно и полезно! Посмотри – и морковь, и лучок, и сельдерей, и перчик, и помидорки. Масло, чувствуется, оливковое! А баклажа-аны! – от удовольствия гадалка закатила глаза. – А грибы-ы! А сы-ыр, которым посыпана эта великолепная лазанья! – Яна чмокнула кончики своих пальцев.

– Ну! – Руденко усмехнулся. – Чувствую, пацан тебе угодил!

Трофимов немного покраснел и, ни на кого не гладя, стал ковыряться в своей тарелке. Семен Семеныч же, забыв о высказанном поначалу недовольстве, уплетал так, что Яне пришлось несколько раз ему напомнить, что чавкать в общественном месте неприлично.

Милославская в раздумье стояла перед десятиэтажным домом. Она пыталась сообразить, в каком из подъездов может находиться квартира под указанным номером. Во дворе, как назло, было пусто. Мальчуган лет семи, одиноко копающийся в сыром и холодном песке, не смог Яне внятно ничего объяснить, потому что вряд ли знал, в какой квартире живет он сам. В принципе можно было получить нужную информацию, ориентируясь по номерам, указанным на почтовых ящиках, но гадалке хотелось бы попасть в злополучную квартиру как можно скорее.

Наконец, из одного из подъездов вышли несколько мужчин, одетых в спецодежду. Они двинулись к ярко раскрашенной «Газели», на кузове которой значилось: «Суперсталь». Речь шла о самой популярной в городе фирме, занимающейся установкой стальных дверей, решеток, замков всех видов, сейфов любого назначения, банковского оборудования и прочего. Милославская подошла к одному из мужчин и спросила:

– Вы не подскажете, какие номера квартир в том подъезде, из которого вы вышли?

– А вам какую надо? – подозрительно глянув на гадалку, спросил один из них.

– Сто сороковую.

– Ха, – ухмыльнулся, закуривая, самый молодой из мужчин, – а мы только что отдэтова!

Яна заглянула в блокнот, чтобы напомнить себе фамилию той, которая, как и Наровчатовы, заявила о своих правах на сто сороковую квартиру и спросила:

– Вы навещали Ильину Светлану Евгеньевну?

– Ну, допустим, – вновь вступил в разговор самый подозрительный.

– Если вы все выспрашиваете, чтоб ее грабануть, – посмеиваясь, сказал молодой, – то напрасно стараетесь. Мадам укрепила свою крепость по высшему разряду!

Яне стало понятно, с какой целью эти люди посетили сто сороковую квартиру. Ильина, наверное, смертельно перепуганная требованиями подполковника Наровчатова, решила либо сменить замок, либо вообще поставить новую дверь, более надежную.

Милославская двинулась к указанному подъезду и, представ перед дверью с названным номером, обнаружила то, что и предполагала. Возле стосороковой квартиры валялись стружки и прочий мусор, свидетельствующий об установке новой двери, которая, между тем, успела уже запереться хозяйкой изнутри.

Не обнаружив звонка, Яна постучала кулаком. Обычный стук вряд ли легко было расслышать за столь массивной преградой. Некоторое время квартира хранила молчание, затем послышалось шуршанье и, наконец, звук открывающейся двери. Однако это оказалась еще одна дверь, предшествующуя этой, и через некоторое время гадалка увидела, как глазок потемнел – явное свидетельство наблюдения изнутри. Милославская сделала как можно более миролюбивое лицо и стала ожидать традиционного для такой ситуации вопроса: «Кто там?».