Ромео с большой дороги - Дарья Донцова

– «Молодая хвоя сосны, срок хранения десять дней», – прочитала я. – И это все?

– Именно, больше ничего.

Я положила несколько стаканчиков в проволочную корзинку. Надо попробовать.

– Идемте к колбасе, – приказал Романов и широко зашагал к стеклянным прилавкам.

– Погодите! – бросилась я следом. – Но ведь вы пару минут назад говорили, что ее делают из трупов!

Владимир наклонился над холодильником.

– Вот, на батоне написано: «Докторская». Она из сои, а это чисто растительный продукт.

– Выглядит мило, – одобрила я.

– И на вкус замечательно.

– Что еще можно купить? Подскажите!

Романов потер ладони.

– Отлично, я с вами!

Около часа мы бродили между стеллажами, и в конце концов я еле-еле дотолкала до кассы тележку, доверху набитую пакетами, банками и коробками. Молоко, сыр, творог, майонез, колбаса, сосиски – все из сои, пресловутый сосновый йогурт, хлеб из муки пшеницы, выросшей на склонах Алтайских гор, под лучами солнца, падающими на поле в самые правильные часы. Владимир уверил меня, что пшеницу жали абсолютно здоровые крестьянские девушки, никаких комбайнов, работающих на бензине, и молотильных установок, использующих солярку, даже рядом не находилось. Лишь молодые бабы с песнями и серпами да парни с цепами. Кстати, пекут буханки старухи, читающие постоянно молитвы, поэтому хлебушек получается высоким и очень мягким.

Еще я прихватила кашу из неободранного риса, морскую соль, свекловичный темно-коричневый сахар, хлебцы из прессованной гречки, подсолнечное масло, приготовленное из семян, взращенных на плато горы Эльбрус, в лучшем энергетическом месте Земли, кофе из подмосковной теплицы, морковный кекс, конфеты из тыквы… В общем, не стану перечислять всего.

– Полгода на наших продуктах, и вы себя не узнаете, – пообещал Романов. – Нормализуется вес, у вашего мужа уйдут диабет, гипертония и ожирение, члены семьи станут хорошо спать… Кстати, пошли на второй этаж!

– Лучше приеду через две недели, когда все съедим.

– Наверху товары для дома, – пояснил Владимир. – Оставьте тележку, я сопровожу вас и дам нужные объяснения. Надеюсь, кровати у вас стоят изголовьем на восток?

– Не знаю.

– А дверь в туалет не расположена в коридоре?

– На первом этаже – да, – призналась я, – именно в коридоре.

– У вас как с деньгами? – озабоченно спросил вдруг Романов.

– Не волнуйтесь, на покупки хватит.

– Не о том речь, – отмахнулся диетолог. – Мы иногда даже дарим людям еду, потому что понимаем: этому человеку позарез необходимо правильное питание, а средств у него не хватает. Ну и отдаем так, без оплаты.

Мне стало неудобно. Милейший доктор, очевидно, ничего не понимает в одежде, он посмотрел на покупательницу, увидел на ней рваные джинсы, потертую курточку и сделал вывод: у бедняжки проблемы с деньгами. Наивный Владимир и предположить не способен, сколько рубликов выложила мотовка Дашутка за супермодный прикид. Но несмотря на то, что он счел меня нищей, Романов занимался со мной, как с дорогим гостем.

– Бога ради, не обижайтесь, – попятился спутник, – вовсе не заподозрил вас в неплатежеспособности! Просто удивлен. Очень удивлен, крайне удивлен!

– Чем же?

– Если дверь туалета выходит в коридор, то денег в семье не будет, это аксиома.

– Но в большинстве квартир вход в санузел именно из коридора, – напомнила я.

– И много вы знаете по-настоящему богатых людей из тех, кто живет в подобных жилищах?

– Не очень.

– Вот! Надо переделывать апартаменты, – строго заметил Романов. – К унитазу следует идти из комнаты. А еще лучше вынести его во двор.

– Унитаз?

– Да, это принесет достаток.

– Боюсь, соседи могут начать протестовать, – хихикнула я. – Представляете картину: люди торопятся на работу или бегут со службы домой, заруливают к родному подъезду, а около него восседает на унитазе некая личность.

– Не стоит доводить ситуацию до абсурда, – серьезно возразил Романов. – Вполне возможно возвести санитарный домик, куда с огромной радостью побегут жильцы. Мало того, что в квартирах появятся столь нужные всем кладовки, так еще и благосостояние возрастет. Так, пройдемте сюда, тут специальное постельное белье, из крапивы.

– Ой! – поежилась я. – И его покупают?

– Расхватывают влет, оно спасает от болей в спине и от мигрени.

Я заколебалась. Конечно, очень хочется навсегда забыть про отвратительные недуги, но сумею ли пролежать ночь на жгучей простыне?

– Сильно кусается?

– Кто? – удивился Романов. – У нас ни собак, ни кошек в торговом центре нет.

– Я про простыню из крапивы.

– Пощупайте – она мягкая и нежная, – засмеялся Владимир. – Это наше ноу-хау, никаких неприятных ощущений и масса пользы. Всего один комплект остался.

– Беру, – решительно кивнула я.

Через час мы спустили на лифте к кассам еще одну тележку, набитую замечательными вещами. Кроме волшебного постельного бельишка, мне понравились чашки из глины Мертвого моря, положительно заряженная картинка, изображавшая тучного мопса в гобеленовом кресле (пес был точной копией Хуча), домашние тапочки, пропитанные эликсиром долголетия, пояс от остеохондроза, тюбетейка, регулирующая поток энергии, текущей из космоса, и халатик, сшитый из голубого плюша, – он должен был приманить ко мне удачу.

Глава 21

Милая женщина на кассе быстро пробила чеки, две очаровательные девушки ловко сложили покупки и вещи в большие мешки. Романов проводил меня аж до стоянки.

– Спасибо, – произнес он с улыбкой.

– Это я должна благодарить вас.

– Приходите еще!

– Непременно, – пообещала я и открыла багажник.

– Извините за бестактность… – вдруг сказал Владимир.

– Вы были ко мне предельно внимательны, ничем не обидели.

– Нет, бестактность совершу сейчас. Можно?

– Давайте, – согласилась я.

Владимир наклонил голову набок.

– К сожалению, обладаю некими телепатическими способностями. Именно к сожалению, ибо такой дар сильно осложняет жизнь. Вы мне понравились, и поэтому хочу помочь. Сейчас кое-что скажу, но, если ошибся, извините. Ваша жизнь, несмотря на материальное благополучие, не так уж счастлива. Домашние заняты собственными проблемами и отмахиваются от матери. Вы одиноки в толпе, хоть и окружены людьми. Когда вам в последний раз преподносили букет?

– На Восьмое марта. А что?

– Дежурный знак внимания, – скривился Владимир. – А если без повода, в качестве признания в любви?

Я пригорюнилась. Похоже, Романов прав, с Дашуткой дома особо не церемонятся, относятся как… как к Хучу. Хотя нет, неправда. Мопса гладят, угощают конфетами, и вообще за собаками приглядывают. Вон Черри постоянно получает лекарства, Бандюше купили надувной бассейн, так как питбуль обожает воду, а для Снапа Кеша регулярно привозит специальные игрушки (Аркадию не лень ради ротвейлера зарулить в зоомагазин). Опять же Жюли… Стоило йоркширихе чихнуть, как в Ложкино примчались три бригады ветеринаров во главе с Денисом, и поднялась неимоверная суета. Потом, правда, выяснилось: неуклюжая Ирка рассыпала в кухне перец, вот по какой причине йорк начал чихать, но ведь хозяева испугались, вызвали медиков.

А я? В марте, несмотря на предусмотрительно сделанную прошлой осенью прививку, подцепила грипп и свалилась в кровать. Как же отреагировали члены семьи?

Дегтярев утром засунул нос в спальню и бодро поинтересовался:

– Жива?

– Пока да, – просипела я.

– Выздоравливай, – велел полковник и уехал на работу.

Стоит ли тут упоминать, что он не звонил больной весь день, а вернулся в Ложкино сильно за полночь?

Аркадий поступил не лучше. Он вообще не заглянул ко мне! А вечером, когда я с трудом не спустилась, а стекла из спальни в кухню за чаем, Кеша оторвался от телика и «заботливо» поинтересовался:

– Мать, ты как?

– Твоими молитвами, – прохрипела я.

– Отчего злишься? – еще шире заулыбался наш адвокат.

– Мог бы и заглянуть к умирающему человеку!

– Думал, ты спишь, не хотел мешать, – пожал плечами Кеша и вновь впился глазами в экран.

Зайка вообще не заметила моей болезни. Лишь спустя десять дней Ольга удивилась:

– Чего ты дома все время сидишь?

– У меня грипп, – сообщила я.

Наша телезвезда заморгала, но тут у нее заорал мобильный, Заюшка схватила трубку, и больше к теме моего недуга мы не возвращались.

Ирка с Иваном тоже особо не испугались. Первая, громко напевая, затеяла по непонятной причине мытье окон, а второй копошился в саду. Кухарка Катерина, словно назло, сварила кислые щи, которые мигом начали щипать мое больное горло, а еще она пожарила котлеты, от запаха которых у меня поднялась температура.

Одна Маруська решила позаботиться о бедняжке, дрожавшей под одеялом.

– Мусик! – закричала она, влетая в спальню. – Купила тебе книжек, диски и журналы. Читай, не скучай!