Ромео с большой дороги - Дарья Донцова

– Так ведь мяса в них нет, – с самым счастливым видом заявила Ирка.

– Ой, замолчи, – махнула рукой Ольга.

– Правда, правда, – закивала домработница, – они на поле выросли.

Услыхав последнее заявление, Хуч неожиданно завыл басом. Спустя секунду к его руладе присоединился тоненько-визгливый голос Жюли.

– Ну, ты придумаешь… – прищурилась Зайка. – Отличная шутка: выросшие сосиски. Позволь полюбопытствовать: они что, на дереве висят? Вроде яблок? Или по земле стелются, как кабачки?

Машка захихикала.

– Не надо из меня дуру делать, – надулась Ирка. – Дарь Иванна так сказала! Сначала горошек вытянулся, потом его перцем и луком сдобрили, получилась колбаса.

– Соя! – догадался Кеша. – Теперь понятно.

На лицо Зайки наползло выражение старой девы, увидевшей голого мужчину.

– Соя? Генетически модифицированные бобы? С ума сойти! Никогда…

Я вжала голову в плечи. Ну, сейчас начнется… Хотела как лучше, а получилось как всегда. Ольга покраснела, но договорить не успела – на втором этаже раздался дикий грохот, потом вопль:

– Убили-и-и!

Забыв про злополучный ужин, присутствующие, спотыкаясь об нервно лающих собак, бросились к лестнице.

Глава 23

Крик летел из моей спальни. Я ворвалась в комнату последней и увидела Танюшку, сидящую на полу.

– Что случилось? – воскликнул Кеша.

– Этот урод положил меня мимо кровати, – простонала гостья.

– Я нечаянно, – начал судорожно оправдываться Тёма, – право, не хотел. Вы ничего не сломали?

– Чтоб тебе самому шею погнуть! – прорычала Таня, забираясь на кровать.

И тут раздалась громкая музыка.

– Мать, выключи радио, – велел Кеша, – и вызови доктора, следует сделать рентген.

– У меня в комнате нет ни приемника, ни сидюшника, – напомнила я.

– Что ж тогда играет? – завертела головой Машка.

– Телефон, – подобострастно подсказал Тёма. – Вон он, на коврике валяется.

Желая услужить, мужчина поднял трубку с пола и поднес к своему уху.

– Не трогай! – завизжала Борейко. – Немедленно брось!

Но самозванец уже нажал на клавишу и бодро воскликнул:

– Алло! Здрассти! Кто я? Тёма. Вам кого? Таню? Уж не знаю, сумеет ли подойти, она в кровати. Ой, не орите! Сейчас, сейчас…

Быстро, словно избавляясь от попавшего в руки раскаленного камня, Тёма сунул замершей в ужасе Танюшке трубку, сообщив:

– Это вас.

– Добрый вечер, Сереженька! – прочирикала Танечка. – Ой, солнышко, ты как? Скоро ли вернешься? Жду не дождусь…

Конец фразы оказался недоговоренным, лицо Борейко приняло сначала розовый, потом красный, бордовый, синий и, наконец, фиолетовый оттенок. Я с тревогой смотрела на подругу.

– Кто подошел? – выдавила из себя Татьяна. – Когда? Сейчас? Где? Мужчина? Не было никого!

Я прикусила губу. Да уж… Глупее поведения и не придумать. Ну нельзя же отрицать очевидное, Боровиков вовсе не идиот, он слышал голос Тёмы.

– Я тут одна, – пела Танечка, – абсолютно одинокая.

В этот момент за окном залаяла собака, очевидно, кто-то из соседей выпустил своего пса на прогулку перед сном, и Снап решил ответить собрату. Недолго думая, он разинул пасть и принялся мерно гавкать:

– Ав, ав, ав…

– Я дома, – повысила голос Таня. – Кто лает? Кобель. Ха-ха-ха, милый, это уже слишком, надеюсь, ты не ревнуешь к ротвейлеру? У нас нет в квартире животных? Да, действительно. Откуда тогда псина? Э… Э… Э… Ну что ты, какие мужики с собаками, право, смешно. Фу, заткнись! Ишь, разгавкался, придурок! Милый, я не лгу тебе. Клянусь своими брильянтами, я одна! Откуда лай? Э… э… э… Из телевизора. Да! Точно! Гляжу кино! В гордом одиночестве. Что? Телику нельзя говорить: «Фу, заткнись»? Милый, ты слишком придирчив. Я одна! Одна! Одна! Ладно, пусть тебе Дашка объяснит.

Трубка ткнулась в мою ладонь.

– Придумай что-нибудь, – прошипела Танюшка, – Серега совершенно взбесился!

– Привет, – фальшиво весело воскликнула я в телефон.

– Совсем моя завралась! – заорал Боровиков.

– Вовсе нет, – заюлила я.

– Говорит, кукует одна!

– Верно, тут никого.

– А ты?

– Я?

– Ну да, ты! Разве можно сказать: «Нахожусь в одиночестве», если сидишь с подругой? – справедливо заметил ревнивец.

– Ну… понимаешь… я для Танечки пустое место, мы настолько близки, что перестали замечать друг друга.

– А пес? Кто там лает?

– Это Снап, мой ротвейлер. Я его с собой взяла, пусть погуляет, заскучал в Ложкине.

– Танька сообщила, что гавкает в телике, а ты говоришь про Снапа. Кто из вас брешет?

На секунду я растерялась, но потом решительно ответила:

– Никто.

– Да? – перешел в диапазон ультразвука Сергей. – Так что, Снапа по телику показывают? Он новости читает?

– Именно так, – обрадовалась я подсказке, – впрочем, диктором Снапуна не брали, наш мальчик снимался в программе «Дог-шоу», я кассету показываю.

Боровиков притих.

– Видишь, – обрадованно продолжила я, – ни к чему волноваться, полнейшая тишина.

– На плите чегой-то горит! – завопил Иван, совсем некстати влетая в спальню. – Чадит и чернеет!

Ирка, всплеснув руками, кинулась на первый этаж.

– Что за мужик там? – загремел Сергей. – Он про плиту говорил, я слышал его расчудесно.

Я показала садовнику кулак и сладко пропела:

– Это не мужик, а всего лишь Иван.

– Иван?

– Да, Ваня.

– Что еще за Ваня?!

– Господи, Сережа, ты совсем от ревности очумел, – делано засмеялась я. – Наш садовник, Иван, ты его великолепно знаешь.

– Иван?

– Да, – терпеливо подтвердила я.

– Садовник? – не успокаивался ревнивец.

– Абсолютно точно. Хочешь, дам ему трубку?

– Не надо, – процедил Боровиков. – Ситуация делается все более непонятной.

– Что еще?

– Ты приехала к Таньке?

– Да.

– Привезла Снапа?

– Да, – покорно твердила я.

– Решила развлечь собаку?

– Да.

– И садовника прихватила? Зачем? Он тоже скучает? – взвился Боровиков.

– Прости, но ты идиот, – в сердцах заявила я. – Ясное дело, я не стану ходить в гости с садовником.

– Тогда как там Иван очутился?

– Он дома.

– Ванька живет у меня?! – окончательно потерял остатки ума Сергей.

– Нет, он у себя дома, – решив ни за что не начинать тоже орать, ответила я.

– Где?

– В Ложкине.

– У тебя?

– Да.

– В доме?

– Конечно.

Сергей замолчал, из трубки доносилось лишь его тяжелое дыхание.

– Разобрался? – нежно уточнила я.

– Ага, – неожиданно мирно ответил Боровиков, – просек фишку. Дело простое: Танька дома, смотрит телик с программой «Дог-шоу», ты с ней. Так?

– Верно, – обрадовалась я.

– В комнате еще Снап.

– Точно.

– А где Иван?

– Садовник в Ложкине.

– Тогда почему он только что орал про кухню? – вкрадчиво поинтересовался Боровиков. – Концы с концами не сходятся. Либо он не в Ложкине, либо вы не у нас дома.

Я потрясла головой.

– И ничего там не горит, – громко объявила Ирка, входя в спальню, – просто чуток зачадило масло.

– А-а-а! – не замедлил отреагировать Сергей. – Там еще и бабы имеются!

Вот тут мое практически безграничное терпение лопнуло.

– Знаешь, Сергей, ты ведешь себя глупо! – взорвалась я. – В принципе, понимаю, отчего ты напрягся, услыхав голоса Ивана и Тёмы, но лай Снапа и вопли Ирки не должны рождать подозрительность у нормального мужика. Или ты совсем потерял разум и считаешь Таню одновременно зоофилкой и лесбиянкой?

В трубке воцарилась тишина, потом послышалось осторожное покашливание.

– Кто такая Ирка? – почти равнодушно спросил Сергей.

– Наша домработница.

– При чем здесь Иван?

– Он ее муж, семейная пара везде ходит вместе.

– А Тёма?

– Ты о ком?

– Только что был упомянут некий Артем.

– Тимофей, – автоматически поправила я.

– Хорошо, он кто?

– Ведро. Тимофей Ведро.

– Не понял, – процедил Сергей, – семейная пара садовник и поломойка принесли ведро?

– Нет! Фамилия Тёмы Ведро!

В трубке повисло многозначительное молчание.

Меня стало подташнивать.

– Дай сюда, – прошипела Танюшка и выхватила из моих пальцев телефон.

– Милый, чмок, чмок, это я, твоя маленькая зайка. Не обращай внимания на Дашку, она нахрюкалась коньяком и несет бред. Представляешь, я легла спать, не успела глаза закрыть – звонок. Открываю: вот так сюрприз! Дарья со Снапом! Бухая совершенно! Да не одна! С прислугой приперла и любовником. А ты не знал? Ха-ха! Она давно с Ведром живет. Что значит каким? Нет, не эмалированным. С Артемом.

– Тимофеем, – трагическим шепотом подсказал «сыночек».

– Тимофеем, – машинально поправилась Танюшка и застрекотала с утроенным энтузиазмом: – Да про них вся тусовка знает. Ха-ха! Верно, с ума сошла! Не она? Я? Милый! О, хорошо! Конечно! Обожаю тебя! Навечно! Одного! Остальные мужики навозные кучи! Фу, пронесло!