КСАПА ХУЛИГАНКА - Павел Шумил

Жамах хочет, чтоб мы сели прямо посреди вамов, но Сергей не соглашается. Сажает машину между рекой и стоянкой. Жамах открывает дверь, и чубары, разобрав копья, выходят первыми. Я тоже тянусь за копьем.

- Не трогай, - говорит мне Ксапа. - Не так поймут. Если что, я прикрою.

Ну ничего себе! Охотник я, или погулять вышел? Фу ты, сам ксапиными словами думать начал. Хочу серьезно поговорить, но она уже наружу выскакивает. И Жамах тоже. Спешу за ними, чтоб объясниться, а за мной остальные выходят. Тоже без копий, с пустыми руками. Бардак! Все беды - от женщин!

- Сергей, останься. Из машины не выходи, - слышу за спиной голос Платона. Ну хоть один нормальный.

Впереди идут чубарские охотники, за ними мы, а навстречу нам - все Чубары разом. И все - с оружием. А у меня только нож на поясе.

Жамах кричит что-то, руками над головой машет и убегает вперед. Навстречу ей пять женщин бегут, с копьями. Поравнялись, копья отбросили, одна в боевую стойку встает - чуть приседает, ноги в коленях напружинила, вперед пригнулась, руки разводит вперед и в стороны. И Жамах напротив нее так же встает. Остальные смотрят и кричат что-то, да не понять, никто из нас таких слов не знает. А эти бросаются друг на друга, на траву валятся.

- Ну, блин горелый, торжественная встреча, - изумляется Ксапа и даже останавливается в растерянности. А Жамаж уже подминает под себя незнакомку, садится на нее верхом. Потом на ноги вскакивает, помогает подняться побежденной. И опять сцепились. Нет, на этот раз просто обнимаются. Игры у них такие, блин!

Жамах перед второй бабой в боевую стойку встает. Но та ладошками перед собой машет, по животу руками себя гладит, большое пузо показывает, Мол, на сносях. Обнимаются осторожно. Ну и хорошо, а то с их обычаями я поседею раньше времени.

Жамах двух баб за руки хватает, к нам бегом тащит. Довольная... Опять знакомства начинаются. Думаете, меня первым представила? Как же! Ксапу. Меня - вторым. Ладно, пусть вторым, но хоть бы переводила побольше. А так полным идиотом себя чувствуешь под любопытными взорами пяти баб. Поэтому обнимаю я ее за талию одной рукой, второй - Ксапу и веду прямо на толпу местных.

- Кто у вас самый главный, - говорю. - Представь нас.

Сквозь толпу идем, нам дорогу уступают. Улыбаются все, это хорошо. Жамах здоровается со всеми, на десять вопросов сразу отвечает. Тут сзади баба заголосила. Я оглядываюсь. Нет, на нас никто не смотрит.

- Это женщина убитого, - говорит Жамах. - Ей сказали, что он в горах разбился. Ты только не проболтайся. Не надо ей правду знать. И никому не надо.

- Как я могу проболтаться, если вашего языка не знаю?

- Мой брат говорит, знаешь.

Подводит нас к ваму, просит подождать, сама внутрь заходит. Через минуту выглядывает, нас приглашает, по местам рассаживает. Когда глаза привыкают к полумраку, я оглядываюсь. Мужчин-чубаров в ваме нет. Только две пожилые женщины в расшитых узорами и бисером одежках. Да у стенки степнячка по хозяйству суетится. Одежка на ней старая, изношенная. Если по-нашему, так девка на три полоски тянет.

Разговоры я предоставляю вести Мудренышу. И правильно делаю. Очень скоро выясняется, что заправляют делами у Чубаров женщины. Ксапа говорит, это МАТРИАРХАТ. Что-то ее очень развеселило, говорит только, что есть на свете справедливость, и вечером все объяснит. На этот вечер у меня уже столько вопросов накопилось...

Ксапа с чубарками очень быстро находит общий язык. Платон сначала молчит, потом тоже начинает вопросы задавать. Сперва вопросы идут важные и понятные - о стадах степных оленей, о зверье, о том, насколько зимы суровые. А потом - какие-то несерьезные. Сколько дождливых дней летом, да часто ли туманы... Что-то их с Ксапой очень заинтересовало. Но мы с Мудренышем вникнуть не можем. А Ксапа уже с Платоном спорить сцепилась. Ну что за характер?

Прилетели мы внезапно, поэтому еду для гостей чубарки заранее приготовить не могли. Но, наконец, нас зовут к костру. Это очень вовремя, а то я с утра натощак бегаю. Уже копьем по кумполу получить успел, а ни крошки во руту не было.

Сидим, неторопливо едим. Жамах к своему брату убегает. Брата Чупа зовут. Полное имя - Кочупа. Ему бабы лубок на руку накладывают, я видел.

Только по второму куску мяса отрезали, Жамах прибегает, с Ксапой шепчется, и они вдвоем к больному убегают. Блин, а я даже не знаю, как похвалить вкусную еду.

Возвращается Ксапа мрачная и задумчивая.

- Что не так? - спрашиваю.

- Они думают, я медвуз кончала, - отвечает Ксапа.

- Кто - они?

- Степнячки наши, Туна с Лавой. Наговорили Жамах невесть чего, теперь она думает, что я бог и царь в медицине.

Да... Если Ксапа чем-то озабочена, понять ее нелегко. Сидим, неторопливо едим. Только Ксапе кусок в горло не лезет. Нехорошо так себя при первой встрече вести. Хозяева обидеться могут.

- Слушай, Клык, - говорит вдруг Ксапа, - Давай ты с Медведевым поговоришь, попросишь Чупу в больницу отвезти. Мне нельзя, я его... Я ему... Ну, ты помнишь.

Потрепал я ее по голове и задумываюсь. А почему бы и нет? Только языка чубарского не знаю. Надо Жамах переводчиком взять. Так Ксапе и говорю. Расцвела Ксапа, меня по щеке губами мазнула и к Жамах убегает. Бегом! Никакой серьезности в ней нет. Мы тут первый раз в гостях, а она...

Прибегают вдвоем с Жамах, хватают меня за руки и бегом тащат к вертолету. С полпути Ксапа возвращается, лучший кусок мяса на нож насаживает и к нам чуть ли не вприпрыжку. Все местные свои дела бросают, на нас смотрят. Нет, ей все же надо по голове настучать. Первый раз в гостях, а озорует как дома.

- Это для Сергея, - говорит. И в дверь вертолета барабанит. - Серый, связь нужна! Срочно! С Медведевым.

Сергей с ней не спорит, чем-то щелкает. Наушники ей протягивает. Ксапа наушники на меня надевает, а Сергею на гибкой белой тарелочке кусок мяса подает.

- Вау! - говорит Сергей. - Это все мое?! Наверно, опять несоленое?

- Лопай, не привередничай.

- Медведев на связи, - слышу я в наушниках.

- Миша, это я, Клык, ты меня слышишь?

- Слышу тебя, Клык, отлично слышу. Не надо так кричать.

Тут я задумываюсь, что сказать, чтоб поменьше рассказывать. Ксапа сколько раз предупреждала, что не любят чудики, когда мы с кем-то воюем. И помогать воевать ни за что не будут.

- Миша, тут охотник один со сломанной рукой. Бабы говорят, плохая рука.

- А что Оксана говорит?

- Ксапа говорит... Дай вспомню. Говорит: "Они думают, я медвуз кончала".

- Да, тогда дело плохо, - соглашается Михаил. - Что ты предлагаешь?

- Если мы к вам парня привезем, ваши люди в белых халатах смогут ему руку исправить? Мы трех оленей привезем, ваши девки сварят, все сыты будут.

- Значит, бартер предлагаешь... Клык, позови Оксану, мне с ней поговорить надо.

- Не хочет она с тобой говорить.

- Клык, ты же слышал, она мне запретила вам помогать. В общем, как она скажет, так и будет.

- У вас что, тоже матриархат? - удивляюсь я.

- Господи, забудь это страшное слово. Но Оксану все же дай!

- Михаил, ты змея подколодная! - кричит у меня над ухом Ксапа. Она забрала себе наушники Сергея и слышала весь разговор. - Шантажист поганый! Это брат Жамах руку сломал. Брат твоей крестницы Жамах Тибетовны. Если у него рука отсохнет, она тебе этого не простит.

- Подслушивала, значит, - удовлетворенно гудит Михаил. - Оксана, разве я тебе в чем отказывал? Мы ради вас через портал санитарную машину протащили, летающую операционную. По частям протащили, целиком не проходила. Два дня в поте лица! А ты меня шантажистом обзываешь. Нехорошо получается. Ну так, мир?

- Ты без мыла в задницу влезешь, - каким-то вдруг уставшим голосом произносит Ксапа. - Высылай машину. Мы за перевалом, Сергей даст пеленг и объяснит, как лететь.

Отдает наушники Сергею, выходит наружу и, раздвинув малышню, столпившуюся у двери, садится спиной к колесу. Я присаживаюсь рядом.

- Что-то не так?

- Все не так! Он опять меня переиграл. Я хотела слетать к нашим и связаться с комитетом по надзору. А теперь мне нет смысла туда лететь. Врачи сами прилетят сюда, и все, что надо, на месте сделают.

- Когда прилетят? - оживляется Жамах.

- Пока соберутся, пока летят, часов пять пройдет. Как раз темнеть начнет.

Жамах убегает к вамам. Почему она все время бегает? Пока у нас жила, степенно ходила, как полагается охотнику.

Как и обещала Ксапа, машина прилетает с последними лучами солнца. Вся белая, а на боках большие красные кресты нарисованы. Ксапа первой к машине бросается, ее сначала пускать внутрь не хотят. А перед Жамах сразу дверь открывают. Это на местных производит впечатление. Мы с Платоном и Мудренышем степенно подходим, как и полагается охотникам. Ксапа уже обругала чудиков непонятными словами, они теперь не знают, что и думать. Привыкли своих по одежке узнавать, а тут все наоборот. Жамах в их одежку одета, обута, но местная. А Ксапа, вроде, своя, но полоски на щеках, одета как у нас принято, разберись тут...