КСАПА ХУЛИГАНКА - Павел Шумил

Врачи говорят, что через неделю навестят Кочупу, посмотрят, как его рука.

Неожиданно вперед выходит один из охотников, прилетевших с нами на вертолете. Подзывает степнячку, с которой провел ночь Сергей, берет покрепче за волосы на затылке.

- Женщины сказали, тебе понравилась моя девка. Возьми ее себе, - и толкает степнячку под ноги Сергею. Девка, я бы сказал, очень охотно перекатывается по земле и садится у ноги Сергея. Поворачивает к нам испуганную и одновременно довольную физиономию и обеими руками обхватывает ногу Сергея.

- Нафига мне столько счастья? - растерянно произносит Сергей.

- Он спрашивает, кто теперь будет согревать твою постель? - хихикнув, переводит Жамах.

- А-а, еще одну отловлю, - беспечно отмахивается охотник.

- Доигрался, охламон? - шипит Ксапа. И в полный голос командует: - По машинам!

- Жамах, скажи ей, чтоб за вещами сбегала, пока я движок прогреваю, - просит Сергей. Девчонка убегает с такой скоростью, что только пятки мелькают. И с такой же скоростью возвращается обратно, прижимая к груди объемистый сверток.

- Не удалось... - бормочет Сергей, щелкая рычажками и оживляя машину.

- Ну что, презренный рабовладелец, что будешь делать со своей движимостью? - не отстает от него Ксапа.

- Отвезу домой к маме с папой, сдам под расписку родителям.

Взлетаем одновременно с белым вертолетом, красиво разворачиваемся и ложимся на курс. Тут оказывается, что степнячка категорически не хочет домой. Сергей был добр с ней, теперь он ее хозяин, и она его не бросит. Он молодой, сильный, ему нужна женщина. Он будет ей доволен, его вам всегда будет чистым, его одежда всегда будет аккуратно и прочно сшита и чистая. У него всегда будет сухая и теплая запасная одежда. Она очень быстро выучит язык, ей ничего не надо повторять два раза.

И все это - через Жамах-переводчика. С шутками и комментариями. Ксапа сердится, у Сергея ухо красное, с которого наушник сдвинут, а нам весело. Даже Платон улыбку спрятать не может. Степнячка такие жалобные гримаски строит. Один раз за руку Сергея схватила, мы все попадали, кто на кого, потому что вертолет дернулся и наклонился.

А почему Ксапа сердится? Отвожу ее в хвост салона, так и спрашиваю.

- Ты чего сердишься?

- Я думала, Серый на Мечталку глаз положит. А он, гад, на стороне девку нашел.

Так бы и сел, если б уже не сидел. Хотя, если подумать... Сергей Мечталку обижать не станет. А если у нас голодно будет, к своим родителям отвезет. Чудики не голодают. И вообще, полезно с чудиками породниться. Может, он научит Мечталку вертолетом управлять?

- Не волнуйся. Степнячка - три полоски. А Мечталка женой будет.

- Щас как тресну! - еще больше распаляется Ксапа. - Я что, зря целый год вам, бестолковым, доказываю, что рабства не должно быть? И что от родного мужа слышу?

Думал, заплачет. Но нет, успокаивается, за руку берет, объяснять начинает:

- Клык, пойми, у нас деления по полоскам нет. Законом запрещено. Все равны. И двух жен нельзя иметь.

- Двух жен нельзя, а Михаил говорил, жену и любовницу - можно!

- Я его убью когда-нибудь, - и все-таки, шмыгает носом.

- Клык, ты зачем Ксапу обижаешь, - подсаживается к нам Жамах.

- Не знаю. Я, наоборот, успокоить хотел. Ксапа не хочет, чтоб у Сергея две женщины были. Говорит, им нельзя.

- Ну почему же нельзя? - Жамах обнимает Ксапу за плечи, прижимает к себе. - Вот хоть Клыка возьми. Нас у него двое, и кому от этого плохо?

Ксапа опять шмыгает носом и обнимается с Жамах.

- Всех убью, одна останусь, - звучит жалобно и совсем не убедительно. - Ну чего она к Серому прилипла? Почему домой не хочет?

- Это я, наверно, виновата. Ваши степнячки просили, если кого из ихних увижу, о новостях расспросить. Ну, я расспросила, а потом сама рассказала, как хорошо здесь степнячкам живется. Все при мужиках, детей в голодный год никто топить не заставляет, зимой не голодают... Ты прости, что так получилось.

Назад летим быстро. Встречают нас всем обществом. Степнячка, которая сидит в пилотской кабине рядом с Сергеем, сначала пугается, потом вдруг радуется чему-то, даже на месте подпрыгивает, указывая рукой вперед. Я смотрю - ничего особенного. Баламут со своими девками стоит. Лава нам машет, Туна ребенка грудью кормит.

Садимся. Не успевает винт остановиться, как у дверей столпотворение. Все сразу спрашивают, выйти не дают. Лава с Туной, как степнячку замечают, ребенка Жамах суют, в кабину лезут. Ребенок плачет, что от титьки отняли. Жамах видит, что белый вертолет тоже садится, ребенка мне передает, к белому вертолету бежит. Смотрю я, кому можно ребенка отдать - некому! Ксапа руками машет, Мудру рассказывает, как мы чудиков с воздуха искали, Платон то же самое геологам рассказывает. Все наши степнячки вокруг новенькой толпятся, восторг у них неописуемый. Жамах о чем-то с врачами советуется. Мечталка Жука из-под белого вертолета вытаскивает. Некому малыша отдать.

Тут наши охотники меня окружают. Так, с плачущим ребенком на руках, рассказываю, что никакой войны с Чубарами теперь не будет. Они - наши друзья, Мудренышу за это спасибо. Следующей весной можно с ними девками меняться. Сергей, как бы, уже начал. Хоть и степнячка, но чубарская. Даю Баламуту задание, чтоб его девки новенькую в две недели нашему языку обучили. Заодно сами чубарскому учились.

Тут с Олежкой конфузия случается. Обед отрыгивает, меня пачкает, сам пачкается. Охотники смеются, советы дают. Жамах с Ирочкой подбегают, обе на меня ругаются. Что, мол, ребенок не горшок, если его вверх ногами перевернуть, лишнее из него не выльется, только хуже будет. Отдаю им малыша - словно оленью тушу с плеч сбрасываю. Вроде, нетяжелый, а как его носить неудобно!

Ирочка говорит, что сейчас они машину заправят и домой полетят. Я ей говорю, что никуда они не полетят, пока с нами у костра мяса не поедят. Головач добавляет, что если еду с нами не разделят, нам они не друзья.

- Ой, я нашим скажу, - растерянно пищит Ирочка и убегает.

Белый вертолет улетает, и Мудр начинает РАЗБОР ПОЛЕТОВ. Сейчас бы поспать. Не выспался я. Два раза с утра сытно поел, спать хочу, а тут - делами заниматься...

- Я доволен результатами полета, - первым говорит Платон. - Нас приняли хорошо, нас запомнили. Думаю, в следующий раз нас встретят не хуже.

- Думает он, - ворчит Ксапа.

- Я довольна полетом, - говорит Жамах. - Меня по-прежнему считают своей, меня по-прежнему уважают и слушаются. Особенно уважают за то, что не осталась насовсем.

- Как ты сказала? - интересуется Мудр.

- Да старухи в совете матерей меня не любят. Вечно я им как кость в горле. А молодые все на меня смотрят, за мной слова повторяют. Охотники меня уважают. Вот и получается, что по каждому пустяку по полдня ругаемся. А сейчас я силу набрала, два сильных народа меня уважают. Мое слово в совете самое веское. Очень хорошо, что я улетела. Так эти пустогрудые думают.

- Я доволен полетом, - говорит Мудреныш. - Следующей весной можно с Чубарами девками меняться. Девок у них много, все высокие, сильные. Дети сильными будут.

- А уж как они будут довольны... - влезает Жамах.

- Почему это? - тут же настораживается Мудр.

- Да неужели вы своих девок защитить не поможете, когда Айгуры захотят нас с вашей земли согнать?

- Кто такие Айгуры?

- Те самые сволочи, которые гонят нас на восход солнца столько лет, сколько я на свете живу.

Скверные парни, - догадываюсь я. - О них Ксапа Лаве рассказывала.

- А ты довольна? - спрашивает Ксапу Мудр. Мог бы не спрашивать. Ксапа сидит нахохлившись, словно воробей зимой.

- Чего мне радоваться? Я тут год культпросвет веду. Принципы гуманизма утверждаю. А этот лоботряс уже рабыню заимел! - Ксапа отвешивает Сергею подзатыльник.

- Я, может, наоборот, ее от рабства спас. Чего ты как неродная? - обиженно гудит тот.

Такого хохота я давно не слышал. Геологи лежат в лежку. Чуть погодя к ним присоединяются и охотники.

- Завтра к Заречным полетим, - заявляет Ксапа, когда смех затихает. - А потом - к Степнякам.

Геологи все намеченное сделали, но домой не спешат. Я так понимаю, нравится им у нас. И вдовы, что к ним приставлены, сытые и довольные ходят.

- Клык, давай мы вам летнюю столовую сделаем, - предлагает Платон. - А потом - свет в хыз проведем.

- Правильно! Только начнем со света, - Ксапа отдает малыша Жамах и подсаживается к нам. - Но напряжение тридцать шесть вольт. Смертоубийства нам не нужны.

- Да хоть двенадцать, - охотно соглашается Платон. - Потом мебель сколотим. Я заявку на электрику пишу.

- И стеклопакеты хорошо бы...

Через полчаса Платон возвращается. С виду серьезный, а глаза смеются.

- Значит, так, - говорит. - Заявку я Медведеву по рации продиктовал, он оборудование вышлет. Но требует на заявке твою подпись.

- Вот гад ползучий, - устало морщится Ксапа. - Требует - значит, получит.

И что-то царапает на бумаге, что Платон протянул. Тот подносит бумагу поближе к огню и, с трудом разбирая буквы, читает: