Когда ты рядом - Светлана Талан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он принял на ночь таблетки, подумав, что все равно придется провести бессонную ночь. Сергей ненавидел это время суток. Раньше он с нетерпением ждал вечера и на крыльях летел домой. Дом ждал его, светящийся и теплый. В этом доме была она, Виталина, часть его жизни, ее смысл, его бесконечная любовь. Теперь ночи стали длинными и ненавистными. Сергей валился с ног от усталости, хотел быстрее уснуть, чтобы подняться с первыми лучами солнца и отправиться на работу, где можно забыться и раствориться среди людей, но сон не приходил. И он ворочался в постели, думая о Виталине, чувствуя ее невидимое присутствие. «Она не хочет меня отпускать, — говорил он себе, когда бежал за очередной сигаретой. — Или это я не могу ее отпустить?»
Сергей курил одну сигарету за другой, понимая, что так не может продолжаться вечно, иначе он просто сойдет с ума. Необходимо было разорвать эту связь живого с мертвым, но он не знал, как это сделать.
Вчера он пригласил к себе на ужин старого школьного товарища, а сейчас — своего управляющего делами. Ему нужно было кому-то все рассказать, и он долго набирался смелости, чтобы завести этот разговор. Сначала все шло хорошо. Они даже шутили, уплетая котлеты по-киевски с гречневой кашей. Потом, после того как они выпили по пятьдесят грамм коньяка и дружески пожали друг другу руки, друг отлучился в ванную. Сергею понадобилось что-то в кабинете, и он, проходя мимо приоткрытой двери, увидел, что его гость, вымыв руки, тщательно протирает их чем-то. Он неслышно подошел сзади и увидел, что лучший друг буквально поливает руки из бутылочки с надписью «Спирт медицинский». Он так и стоял, пока тот не закончил дезинфекцию и не закрутил крышку пузырька.
— Хорошо руки после меня обработал? — с иронией спросил Сергей, поняв, что тот знает о ВИЧ-инфекции.
— Я… Я… Ты должен меня понять, — растерянно замигал лучший друг, впопыхах засовывая пузырек со спиртом в карман дорогого пиджака.
— Что я должен понимать? — улыбаясь, спросил Сергей.
— У меня семья, дети… — растерянно бормотал друг. — А эта болезнь… она очень коварная и опасная…
— И поэтому, идя ко мне, ты прихватил спирт для дезинфекции?
— Ну… да, — поддакнул тот, пожимая плечами от смущения.
— Спасибо за ужин, — сказал Сергей. — А то, знаешь, одному не хочется есть. Вдвоем как-то веселее.
— Не за что, — глупо улыбаясь, ответил друг. — Если что надо — обращайся, звони, я в любое время…
— Спасибо, друг, что не отказал, — сказал Сергей и направился к выходу, дав понять, что гостю пора уходить. — Руку на прощанье пожимать не буду, мало ли что…
— Ну что ты… Зачем ты так говоришь?
— Вдруг спирт закончится? Что тогда? — продолжил Сергей и захлопнул дверь, прекращая разговор.
На следующий день он не стал его увольнять. Просто перестал подавать руку.
Сергей вспомнил, что забыл выпить таблетки, выписанные врачом. Доктор уверял, что если принимать лечение вовремя, то с ВИЧ можно жить очень долго. Сергей проглотил таблетки и сделал несколько глотков воды. «Надо что-то делать», — подумал он, и вдруг пришла спасительная мысль. Он бросился в свой рабочий кабинет на втором этаже, но споткнулся на лестнице и потерял тапочку. Тогда он отбросил вторую и босиком побежал к компьютеру.
Он вошел в Интернет и быстрыми, ловкими движениями прошелся по клавишам.
«Я пережил трагедию — потерял любимую жену. Прошло восемь месяцев, но я ощущаю ее присутствие. Было ли у вас такое чувство? А еще я болен ВИЧ. Я боюсь признаться себе, что мне страшно умереть от СПИДа. Я растерян и одинок. Мне не с кем поговорить. Может, откликнется кто-нибудь?» — набрал он немного сумбурный, но искренний текст и подписался: «Одиночество».
Выключив компьютер, чтобы не передумать и не стереть текст, он вышел на балкон, с облегчением вдохнул морозный воздух и закурил.
Этой ночью ему удалось уснуть. Засыпая, он надеялся, что завтра вечером посмотрит почту и ответит всем, кто ему напишет. Во сне он видел Виталину. Она была веселой, жизнерадостной и шалила как ребенок, обдавая его брызгами морской воды…
Вечером Сергей впервые за последние долгие месяцы спешил домой. Не ужиная, он бросился компьютеру. Он получил много писем, но чем больше он их листал, тем противнее становилось.
«Привет, чувак! Ну, ты попал! СПИД — это хана!» — прочитал он и пролистал дальше.
«Подохла твоя баба, и тебя ждет то же самое», — с ужасом прочитал он следующее сообщение.
«Таких, как ты, надо изолировать от общества. Теперь я боюсь трахаться с мужиками. Вдруг среди них будешь ты, товарищ СПИД?»
«Всех больных СПИДом надо увозить куда-нибудь в тундру. Там построить город, прислать хороших специалистов для вашего лечения. Думаю, что очень востребованы будут психологи и психиатры…»
«Не знаю, отчего умерла твоя жена, но знаю точно, как тяжело умирают от СПИДа. У меня умер от него лучший друг. Смерть была тяжелой и страшной. Не знаю, чем тебе помочь, да и себе тоже. Я ведь общался с другом, можно сказать, ел-пил из одной тарелки. Теперь понимаю, что надо самому провериться на СПИД, но ужасно боюсь. Может, напишешь, какими были первые признаки болезни?»
«Мы все помрем. Кто от рака, кто от СПИДа, кто от наркоты. Смотри на вещи философски — не так будет страшно».
«Я — проститутка и не стыжусь этого. Дай свой адресок, чтобы не вляпаться и не подхватить от тебя СПИД. Ха-ха-ха!»
«Если чувствуешь, что мертвая жена рядом, — значит, обкурился и тебя сильно долбит! Меньше кури!»
«Чтобы мертвые не приходили к тебе, поставь в церкви свечку за упокой. Помогает».
«Одиночество, если бы ты не был болен СПИДом, я бы тебя пригрела. Кошечка».
«Смерть не такая уж страшная, как ты себе представляешь. Живи и радуйся жизни, пока живется. А СПИД надо лечить — это факт».
«Браток, в твоем состоянии надо уменьшить дозу. А то когда-то так обколешься, что еще и не то привидится».
«Из-за таких, как ты, п…, невозможно найти нормального пацана».
«Все равно помрешь от СПИДа, что бы ты ни делал. Сделай хоть одно доброе дело — не зарази других».
«Дельный совет: чтобы не мучиться самому и не заразить других, накинь петлю на шею — и покончишь сразу со всеми проблемами».
«Сначала пролечись в дурке, потом — в инфекционном. Хотя вряд ли тебе это поможет».
Сергей быстро пробегал по строчкам, в которых было столько жестокости, глупости, гнусных советов, и пытался найти хоть одно откровенное, хорошее письмо. Таких не было. Он достал пачку сигарет, закурил и рассмеялся.
«Дурак! Какой же я дурак! — хохотал он в пустом доме, где поселилась скорбь. — Я наивный дурак! Идиот!»
Он смеялся, пока слезы не выступили на глазах, и это был жуткий смех отчаяния. В звенящей тишине он эхом разносился по просторному печальному дому.
Глава 31
Даша переступила порог отделения, и в нос ударил едкий запах мочи, смешанный с запахом лекарств. В коридоре было душно, и, казалось, свежий воздух сюда никогда не добирался. Это было естественно, ведь большинство пациентов были лежачими и непроизвольно справляли нужду под себя.
Благодаря стараниям медперсонала и завотделением везде было чисто и уютно.
Санитарки периодически открывали окна в коридоре. Морозный свежий воздух врывался в помещение, но ненадолго. Спертый воздух вскоре опять вытеснял свежесть, и становилось тепло, но душно.
Палаты были одноместные и двухместные. Даша обошла их все и заметила, что пустыми оставались только одноместные. Больные были разные: молодые девушки и парни, люди средних лет и очень пожилые, которые мечтали поскорее умереть от старости, но не получалось.
В одной из палат Даша познакомилась с Илоной. На вид они были ровесницы. Девушка была больна СПИДом, и ее тело покрылось красными гнойными фурункулами, которые трескались, шелушились, местами выделяя гнойную серозную жидкость. Лицо Илоны было почти не тронуто болезнью, не считая покраснения на щеке. Она была яркой брюнеткой с пирсингом на пухлой нижней губе и темной дуге левой брови. Болезнь измучила Илону, вытянула из нее, подобно вампиру, жизненные соки, оставив от былой красоты лишь сухую бледную кожу, правильные черты подбородка, носа, лба, приятную, искреннюю белозубую улыбку и живые глаза.
— Ты новенькая? — спросила она Дашу, когда та пришла менять ей капельницу.
— Да.
— Ну и как тебе у нас?
— Больница как больница, — ответила Даша, пытаясь уйти от ответа.
— Не ври, — прямо, как давней подруге, сказала Илона. — Это наш последний общий дом.
— А почему пустуют одноместные палаты?
— Никто не хочет… не хочет быть в последние минуты в одиночестве, — просто, словно говоря о чем-то обыденном, объяснила Илона и спросила: — Как тебя зовут?
— Даша.
— А ты надолго к нам или испугаешься и сбежишь?
