Асфодель, цветок забвения - Евгения Перлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мама с папой ни секунды не сомневались в правдивости рассказа. Они вообще ей верили, что бы она ни сочиняла. С детства. С того момента, как она сломала себе палец на ноге, когда они лет в восемь строили домик во дворе. Опорами назначили стволы тополей, растущих рядом, между которыми на веревках крепили палки. Вместо крыши натянули полиэтиленовую пленку, добытую у мусорного контейнера. Оставалось сделать дверь. Элли показала на выложенную из квадратных плит дорожку через двор. Мика покрутил у виска. Элли пожала плечами, подбежала к плите у песочницы и стала поднимать ее. Плита не поддавалась. Мика вздохнул и пошел помогать. Вдвоем им удалось оторвать ее от земли. Руки тряслись – плита была тяжелой, и они потихоньку понесли ее к деревьям. И уронили за два шага до домика. Прямо Элли на правую ногу. Взвыв, Элли запрыгала на левой.
– Нормально, – через минуту остановилась, – все нормально, ставим дверь!
Дверь прислонили к стволу, на пеньке-столе расставили пластиковые стаканчики и формочки, забытые малышней в песочнице. Играли до ужина, и Элли, казалось, забыла, что у нее болит нога. А наутро начала хромать. Родители отнеслись к этому как к очередной выдумке, проигнорировали жалобы на большой палец и отправили обоих детей в школу. Элли прихрамывала всю дорогу туда и обратно, и Мике приходилось ее ждать. На переменах она не бегала, как обычно, а сидела за партой. После уроков гулять во дворе не осталась, и Мике пришлось играть «в дом» без нее, о чем он и рассказал за ужином, а Элли демонстративно сняла носок и показала распухший палец. Мама охнула, папа засобирался и повез дочь в травмпункт. Оказалось, перелом. Элли три недели ходила с загипсованным пальцем и страшно гордилась тем, что их с Микой возят до школы и обратно на такси.
* * *
Мика захлопнул блокнот и убрал его под подушку. Пришло сообщение от Элли.
Не теряй меня, осталась на ночную смену. Тут удобный диванчик, думаю, удастся поспать. С утра поеду по делам, увидимся на концерте. ХХХ.
По каким таким делам она поедет, интересно. И как она будет держаться на ногах вечером, если работает круглосуточно?
Абонент недоступен.
Отлично.
Интересно, на концерт придет та блондинка, которая клеилась к нему после прошлого выступления? Надо было поехать к ней… Или хотя бы взять ее телефон. Или узнать ее ник, найти в соцсетях.
Хорошенькая. Светлые, почти белые волосы и голубые глаза, как у… ну да, конечно, еще давайте вспомним наши детские истории. Наверняка она не натуральная блондинка. Такой цвет волос бывает только у альбиносов, а она явно не из них. В полумраке, где она стояла, облокотившись о колонну, ее лицо выглядело совсем юным. Она была там все пять песен, которые он исполнял, и не отрываясь смотрела на него. После выступления он с Ястребом и барабанщиком Вовой зависли в гримерке с пивом и чипсами, и она пришла туда. Мика предложил ей выпить, и она, пожав плечиком, изящно взяла бутылку. То есть двумя пальцами. Непонятно, как не уронила. На ней было черное кружевное корсетное платье, волосы заколоты набок, на левую сторону, а во все правое ухо вилась ветка серебристого каффа, с которого свисали маленькие красные пауки. Не отрывая глаз от Мики, блондинка залпом опрокинула бутылку и аккуратно поставила ее на стол.
– Меня зовут Катя, – шепнула она ему в ухо. – Поехали ко мне? Мамы нет дома…
Мика взял ее лицо в ладони и поцеловал пухлый, накрашенный темно-бордовой помадой рот. Она закрыла глаза, и он заметил, какие длинные у нее ресницы. Наверное, накладные или наращенные. Не может быть таких длинных ресниц у нормального человека. Куколка. И молоденькая совсем. Может, она школьница еще? Тогда не стоит связываться даже. Мика сослался на какие-то дела и ушел в тот вечер, оставив Катю с Ястребом и Вовой.
Но если она придет сегодня, он ее не отпустит.
Пора. Мика сложил аппаратуру и гитару в кофр, оделся, замотался шарфом и вышел из дома. Маршрутка приехала довольно быстро. Всю дорогу он думал о Кате, представлял, как увидит ее, скажет ей: «В этот раз я не уйду. Если хочешь, вообще никогда не уйду». И посмотрит ей в глаза. И она…
– Конечная, – крикнул водитель, – выходим!
Мика выпрыгнул из маршрутки. У клуба уже собирался народ, хотя до открытия было еще полчаса, а до выступления группы «Асфодель», хедлайнера мероприятия – два часа. Круто, конечно, звучит: «хедлайнер», но учитывая, что клуб находился на отшибе, и туда кроме групп, играющих за выпивку, заманить было никого не реально, может, не все было так уж и классно. Мика называл это «раскруточным этапом» и верил, что у них есть свое звучание, запоминающиеся с первого раза песни. Сейчас они составляли трио: клавишник и гитарист Слава Ястребов, барабанщик Вова Иванов и солист и бас-гитарист Мика Яновский. Все трое – длинноволосые «мрачные личности», как говорил Мика. Рыжий веселый толстяк Вова, который меньше всего подходил под описание «мрачной личности», и черноволосый, вполне демонической внешности Слава носили хвосты. У Мики были вьющиеся темно-русые волосы, и на концертах он распускал их. Они играли готический металл с элементами трип-хопа. Песни «Фобии», «Почему люди убивают себя», «Город Снегов» и «Асфодели поля» люди на концертах пели вместе с Микой еще в период, когда группа «Асфодель» только начала записывать и выкладывать песни в соцсети. На них писали комментарии, кто-то ругал, кто-то восторженно расхваливал каждую строчку. Многие спрашивали: «Как вы сочиняете песни?»
Музыку писал Мика. Чаще всего первыми приходили стихи, а потом на них ложилась мелодия, но бывало и наоборот. Тексты сочинялись тоже по-разному. Иногда Элли придумывала стихотворение полностью, как «Город Снегов», текст которого они оба знали с детства, а иногда Мика выдавал некий поток сознания или четко сформулированные мысли, и Элли превращала и то и другое в звонкие рифмованные строки.
Если говорить о «Городе Снегов», то это была самая старая песня из репертуара Мики. С ней он и Элли еще в школе стали победителями городского конкурса песни и исполняли ее на всех праздниках города и на выпускном вечере.
В новой группе, которую Мика организовал, когда они стали студентами, Элли не пела. Не то
