Обещание страсти - Даниэла Стил

– Хорошо.

Она пошла следом за ним в гостиную, села в одно из голубых кресел, принадлежавших ее матери, в то время как он расположился на кушетке.

– Сигарету?

– Спасибо.

Он зажег для нее сигарету без фильтра, и она сделала долгую, глубокую затяжку, собираясь с мыслями.

– Это звучит как сумасшествие, если рассказывать кому-нибудь. И я никогда не пыталась поговорить с кем-нибудь об этом.

– Тогда откуда вы знаете, что это звучит как сумасшествие? – строго спросил он.

– Потому что это и есть сумасшествие. Это невозможно – так жить. Я знаю, я пыталась. «Моя тайная жизнь», автор – Кассия Сент-Мартин.

Она попыталась рассмеяться, но звук прозвучал сиротливо в тишине.

– Похоже на то, что вам пора выговориться, и я как раз под рукой. Я сижу здесь, и мне некуда идти. И единственное, что мне известно, это то, что вы, Кассия, похоже, ведете ненормальную жизнь. Вы заслуживаете лучшего. – Ее имя непривычно позвучало из его уст, и она посмотрела на него сквозь дым. – Хуже чем ненормальную. Это, должно быть, очень одинокий образ жизни.

– Так и есть.

Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Теперь она захотела все рассказать Люку. К. С. Миллер, Мартин Холлом, Кассия Сент-Мартин. Об одиночестве, и боли, и уродстве ее мира, облаченного в золотую парчу, как будто можно спрятать все это, сделав привлекательным снаружи и залив духами. О невыносимых обязательствах и ответственности, и тупых приемах, и занудливых мужчинах. И о ее победе с первой серией серьезных статей, выпущенных под псевдонимом, которую не с кем было разделить, кроме престарелого адвоката и еще более престарелого агента. Она хотела показать ему всю свою жизнь, до сих пор спрятанную в глубине души.

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Вы сказали, что вас пятеро. Выберите одну и начинайте.

Две одиноких слезы скатились по ее щекам, и он протянул ей руку. Она взяла ее, и они так и сидели, держась за руки, в то время как слезы медленно струились по ее лицу.

– Что ж, первая Я – Кассия Сент-Мартин. Имя, которое вы видели на письмах. Наследница, сирота. Разве это не выглядит романтично? – Она криво усмехнулась сквозь слезы. – Итак, мои родители умерли, когда я была еще ребенком, и оставили мне большое количество денег и огромный дом, который мой опекун продал и взамен купил большой кооператив на углу Восемьдесят первой улицы и Парка, который я со временем продала, чтобы купить эти апартаменты. У меня есть тетя, которая замужем за итальянским графом, а вырастили меня мой опекун и гувернантка, Тоти. И, конечно, еще одно, что оставили мне родители, – это имя. Не просто имя. Имя. Мне внушали и до их смерти, и после нее, что я не просто «кто-то». Я Кассия Сент-Мартин. Черт, Люк, неужели вы не читаете газет?

Она смахнула слезы и отняла у него руку, чтобы высморкаться в лиловый льняной носовой платок, отделанный серым кружевом.

– Господи, это что еще за штука?

– Какая?

– Та, в которую вы высморкались?

Она посмотрела на кусочек лиловой ткани в руке и рассмеялась.

– Носовой платок. А вы что подумали?

– Выглядит как риза для игрушечного пастора. Теперь я вижу, что вы наследница!

Она рассмеялась и почувствовала себя немного лучше.

– И я, конечно, читаю газеты, между прочим. Но я хотел бы услышать эту историю от вас. Я не люблю просто читать о людях, которые мне нравятся.

Кассия на мгновение смутилась. Люди, которые ему нравятся? Но он о ней ничего не знает. Однако он прилетел из Вашингтона, чтобы увидеть ее. Он здесь. И кажется, что ее рассказ важен для него.

– Ну, каждый раз, когда я появляюсь на людях, меня фотографируют.

– Сегодня этого не случилось.

Он сказал это, чтобы она поняла, что свободнее, чем думает.

– Нет, но могло случиться. Просто повезло. Поэтому я следила за дверьми в баре – и еще потому, что боялась встретить кого-нибудь из знакомых, и они назовут меня Кассией, а не Кейт.

– Разве это имеет такое значение, Кассия? Если кто-то вдруг опознал бы вас? И что бы случилось?

– Я чувствовала бы себя идиоткой. Мне было бы…

– Страшно? – закончил он за нее, и она отвернулась.

– Возможно, – очень тихо произнесла она.

– Почему, любовь моя? Почему вам было страшно, что я узнаю, кто вы в действительности? – Он хотел услышать это от нее. – Вы боялись, что тогда я причиню вам боль? Буду преследовать вас из-за ваших денег? Из-за вашего имени? Почему?

– Другие люди могут хотеть общаться со мной из-за этого, Лукас, но с вами я об этом не беспокоюсь. – Она прямо посмотрела ему в глаза, чтобы убедиться, что он понял ее. Она доверяет ему и хочет, чтобы он это знал. – Но самое худшее еще не это. Кассия Сент-Мартин – это не просто я. Это кто-то значительный. Она должна жить по стандартам. Когда мне было двадцать, меня считали самой желанной девушкой на рынке невест. Знаете, как акции компании «Ксерокс». Если вы купите меня, ваши акции взлетят в цене. – В ее глазах, пока она говорила, отражались годы страданий. Лукас молчал, нежно держа ее руку в своей. – И помимо того, что меня везде замечают, есть многое другое. Это история: хорошая история, плохая история, бабушки и дедушки, моя мать.

Она замолчала, как будто забыла продолжить. Голос Лукаса наконец вывел ее из оцепенения:

– Ваша мать? Что с ней было не так?

– О, так, разные вещи.

Ее голос задрожал, она стала избегать его взгляда. Кажется, ей трудно продолжать.

– Какие вещи, Кассия? Сколько вам было лет, когда она умерла?

– Восемь. А она… она умерла от перепоя.

– Я полагаю, все эти «вещи» достали и ее?

Он на мгновение откинулся назад и стал наблюдать за Кассией, которая медленно подняла глаза. В них читались неизмеримая печаль и страх.

– Да. Эти вещи достали и ее. Она была леди Лайан Холмс-Обри до замужества. А потом она стала миссис Кинан Сент-Мартин. Я не знаю, что из этого было хуже для нее. Вероятно, быть женой моего отца. По крайней мере, в Англии она знала, что и как. Здесь все было по-другому. Быстрее, резче, наглее. Иногда она говорила об этом. Здесь она чувствовала себя более выставленной напоказ, чем дома. Там они не набрасывались на нее так, как на меня. Но, с другой стороны, у нее не было такого состояния, как у моего отца.

– А она тоже была богата?

– Очень. Не так, как мой отец, но она была связана родственными узами с королевой. Забавно, не правда ли?

Кассия на мгновение с горечью отвернулась.

– Я не знаю, забавно ли это. Пока звучит не слишком.

– Ну, сейчас стало легче. Мой отец был очень богат, влиятелен, ему завидовали и его ненавидели, иногда очень любили. Он вытворял безумные вещи, много путешествовал, он делал что хотел. А мама была одинока, я думаю. За ней постоянно шпионили, о ней писали, говорили, ее преследовали. Когда она посещала приемы, писали, во что она была одета. Когда папа отсутствовал, а она танцевала со старым другом на благотворительном балу, газеты раздували из этого целую историю. Она начала чувствовать себя загнанной. Американцы могут быть такими безжалостными.