Средиземноморский пират - Клайв Касслер

Огромные емкости трюма выглядели очень внушительно. Фонарь Питта высветил громадное стальное помещение с несметным количеством мешков, лежавших а несколько ярусов от самого пола до верхних люков. В воздухе стоял сладкий терпкий запах. «Какао с Цейлона», — решил Питт. Он достал нож и проделал им маленькое отверстие в грубой материи одного из мешков. Твердые гладкие бобы посыпались на палубу, громыхая и стуча, словно градины, ударяющие о крышу сборного металлического гаража. Быстрый осмотр при свете фонаря показал, что это действительно были очищенные бобы какао.

Вдруг он услышал шум. Звук был смутный и неясный. Он застыл неподвижно, прислушиваясь. Звук прекратился так же резко, как и возник, и тишина снова окутала необитаемый корабль, погруженный во мрак вместе со своими скрытыми тайнами. Может, это корабль-призрак, подумалось Питту. Еще одна Мария Целеста или Летучий Голландец. Единственное, чего недоставало, — штормового моря с дождем, заливающим верхние палубы, ярких вспышек молний в ночи и раскатов грома.

В трюме больше нечего было осматривать. Питт поднялся и направился в машинное отделение. Он потерял восемь драгоценных минут, пока нашел нужный проход. Сердце корабля было еще теплым от разогретых двигателей, там пахло горячей соляркой. Он стоял на площадке над огромными безжизненными механизмами и пытался отыскать хоть какие-нибудь признаки, которые указывали на добросовестную человеческую деятельность. Луч света выхватил из темноты блестящие трубы, которые протянулись вдоль переборок геометрически параллельными линиями, заканчиваясь массивными клапанами и створками. Затем слабый луч упал на аккуратно сложенную ветошь. Над этим тряпьем находилась полка, где стояло несколько чашек с остатками кофе, и слева от них был поднос с разбросанными инструментами, на которых были видны жирные масляные отпечатки. «По крайней мере, хоть кто-то работал в этой части корабля», — с облегчением подумал он. Он знал, что большинство машинных отделений содержались в такой же чистоте, как и госпитальная палата, но здесь было грязно. "Где главный механик и его помощники? Не могли же они в самом деле испариться.

Питт уже собрался уходить, но остановился. Это снова был он, тот самый загадочный звук, отдававшийся эхом внутри корпуса корабля. Он замер, полностью затаив дыхание. Это был странный сверхъестественный звук, словно киль корабля царапал о подводную скалу или коралловый риф. Питт невольно содрогнулся. Звук напоминал ему царапанье мела о школьную доску. Звук длился около десяти секунд, затем он стал перемежаться с лязгом металла о металл.

Питт никогда не сидел, обливаясь холодным потом в одиночной камере смертников в Сан-Квентине, ожидая, когда тюремные охранники отведут его в газовую камеру. Но ему и не нужно было там находиться, чтобы описать те ощущения, потому что он точно знал, какими они были. Находиться одному в жуткой обстановке в ожидании шагов смерти, приближающейся из черной неизвестности, было леденящим кровь занятием. Тогда Питт подумал, что нужно побыстрее убираться отсюда. Он бежал назад по узким проходам, вверх по металлическим лестницам, пока, наконец, не очутился на палубе и его легкие с облегчением не вдохнули свежего ласкового воздуха на палубе.

Раннее утро было еще темным, и трубы вонзались в бархатную поверхность неба. Чувствовалось легкое дуновение ветерка. На капитанском мостике радиоантенна колебалась взад и вперед вдоль Млечного Пути, а под ногами Питта палуба тихо покачивалась на мягких волнах. Он задумался на мгновение, вглядываясь в темную линию побережья Тасоса, лежавшего в миле отсюда. Затем посмотрел вниз, на гладкую черную поверхность воды; она казалась такой зовущей, такой мирной.

Фонарь продолжал гореть. Питт выругался про себя, потому что не выключил его, когда выбрался на открытую палубу. «Этот свет может легко выдать мое присутствие», — подумал он и быстро погасил фонарь. Затем осторожно, чтобы не порезаться о разбитое стекло, он отвернул крышку фонаря и вытащил остатки стекла. Выбросив через перила мелкие осколки, он прислушивался, пока тихий всплеск не достиг его слуха.

Питт собирался уже выкинуть за борт и фонарь, но потом отверг это решение. Отсутствие фонаря на полке в рулевой рубке будет равносильно тому, что капитан, если там был капитан, получит телеграмму, где говорится: «Перед самым рассветом на борту вашего судна находился бродяга, который обшарил его от носа до кормы». А это не совсем разумно с такими людьми, которым удавалось перехитрить почти каждую таможенную инспекцию в мире. Сам факт отсутствия стекла на фонаре будет весьма рискованным, но Питт решился на это.

Он посмотрел на часы и поспешил назад к рулевой рубке. Светящиеся стрелки показывали 4.13. Скоро взойдет солнце. Питт взобрался на мостик и положил фонарь на полку. Его торопливость была почти неистовой. Он должен был покинуть корабль, надеть подводное снаряжение и успеть отплыть метров на двести до восхода солнца.

Верхняя палуба оставалась все еще пустынной, по крайней мере, так казалось. Вдруг хлопающий звук раздался позади Питта. Его охватил новый прилив страха, и он ловким движением выхватил нож. Его нервы были натянуты до предела и близки к панике, кровь стучала в висках. «Господи, — подумал он, — я не могу попасться сейчас, когда я так близок к спасению».

Оказалось, это была всего лишь чайка, которая прилетела из ночной темноты и опустилась на вентилятор. Птица скосила маленький черный глаз на Питта и вопросительно наклонила головку. Нет сомнения, её удивило, что какой-то сумасшедший человек бегает по кораблю в предрассветной мгле в одних плавках и судорожно сжимает в руке нож. От облегчения Питт почувствовал сильную слабость в коленях, это был страх, его сильно трясло. Когда он поднимался на корабль, то не ожидал, что может там найти только тишину вместе с неизвестным ужасом. Он безвольно наклонился над поручнем, крепко уцепившись за него. При таком темпе у него может случиться разрыв сердца или умственное помешательство еще до восхода солнца. Он сделал несколько глубоких вдохов, медленно выдыхая воздух, пока страх не исчез.

Не оглядываясь назад, он перелез через поручень и спустился вниз по якорной цепи, вздохнув с облегчением, когда покинул враждебный корабль.

Как прекрасно было оказаться снова в ласковой успокаивающей воде. Море раскрыло свои объятия и отодвинуло ощущение опасности.

Всего несколько минут понадобилось Питту, чтобы надеть акваланг и все остальное снаряжение. Проделать это в темноте, да еще когда волны пытаются прибить тебя к стальному корпусу корабля — это нелегкая операция. Но большой опыт, который он приобрел во время юношеских занятий подводным плаванием, очень пригодился ему сейчас, и без особых затруднений он справился с этой задачей; Питт огляделся вокруг в поисках деревянного ящика, но тот отплыл куда-то и растворился в ночи; волны и течение отнесли его, наверное, к берегу.

Питт неподвижно лежал на спине и обдумывал возможность нырнуть под Королеву Артемизию и обследовать её корпус. Ему не давал покоя непонятный скрежещущий звук, который он слышал, когда находился в машинном отделении; казалось, что скрежет шел из-под киля корабля, снаружи обшивки. Затем до него дошло, что его план безнадежен. Без подводного фонаря он ничего не сможет увидеть. И он не был расположен к тому, чтобы продвигаться, как слепой, наощупь, вдоль стадвадцатиметрового корпуса, обросшего, к тому же, острыми ракушками. Он слышал старые рассказы, в которых подробно описывалась старинная и жестокая практика килевания некоторых непокорных британских солдат. Ему припомнилась одна особенно жуткая история о матросе, которого опустили под киль на судне «Конфидент» около побережья острова Тимор в 1786 году. Наказанный за воровство рюмки бренди со стола капитана, бедный малый висел под килем корабля до тех пор, пока его тело не было искромсано до костей, и стали видны белые ребра и позвоночник. Несчастный мог бы выжить, но, прежде чем другие члены команды смогли втащить его на борт, появилась пара акул, привлеченных запахом крови, и разорвала человека на кусочки прямо на глазах остолбеневших людей. Питт хорошо знал, что могут сделать акулы. Однажды ему довелось вытащить из воды парня, которою сильно покусала акула. Парень остался жив, но большой кусок мышечной ткани всегда будет отсутствовать у него на левом бедре.

Питт громко выругался. Он должен прекратить думать о таких вещах. До него донесся какой-то гудящий звук. Сначала он подумал, что это игра воображения. Он сильно потряс головой, но звук продолжался и становился громче: казалось, он набирал силу. Затем Питт понял, откуда идет это гудение.

Двигатели корабля снова заработали. Навигационные огни зажглись, и Королева Артемизия вдруг ожила и наполнилась гулом. Это был момент, когда лучшей частью доблести становилась осторожность. Питт зажал зубами загубник регулятора и нырнул возле корабля. Он работал ластами изо всех сил, ничего не видя под черной водой, слыша только звуки пузырящейся воды. Именно в такие моменты он жалел о том, что курит. Проплыв около пятидесяти пяти метров, он вынырнул на поверхность и оглянулся назад на корабль.