Ваше благородие - Николай Стариков

Майор провел женщин через боевой порядок, пожелал легкого пути. Цепь вновь двинулась вперед.

Прошли не более сотни метров, обозначился обширный, образованный полутораметровым обрывом котлован, поросший по дну мелким кустарником. Несколько бойцов спустились с обрыва и, продолжая идти цепью, двинулись вперед. Но, пройдя полсотни шагов, остановились, позвали командира. Подошел и Шалевич. Среди кустов увидели крупнокалиберный миномет с прогнутым стволом и рядом пять тронутых тлением трупов немецких солдат, разбитые деревянные ящики. Запах войны! Целыми оказались четыре автомата с магазином и до десяти гранат. Майор распорядился присыпать землей трупы, а немецкие автоматы вручить Падалецу, Молдаванину и радисту. Один оставил себе. Гранатами вооружили дозор.

Через полчаса движения между деревьями показались приземленные халупы с закрытыми, будто для сохранения прохлады, ставнями. Казалось, годы вдавили их в землю едва ли не по самые окна. Соломенные крыши местами просели. Подворья хутора размещены одной улицей вдоль дороги, уходившей в темные заросли кустарника. Слева от нее небольшой пруд с единственной ивой на берегу. В сотне метров справа от хутора высотка. Не слышно ни звука в человеческом жилье. И тем не менее хутор не казался заброшенным. На колышках плетней виднелись повешенные горшки, огороды темнели свежеперекопанной землей, зеленели садовые деревья, на колодезном журавле висела на веревке деревянная бадья.

— Зря людей отселили, — сказал Молдаванин, — кому они тут помешали бы?

— Жители, похоже, сюда наведываются часто. Да и не все ушли отсюда, — ответил майор.

Он смотрел в бинокль, переводил объективы с одного двора на другой. В одном месте почудилось, будто закрылась дверь, в другом метнулась тень, в третьем что-то сушилось на веревке, а когда посмотрел второй раз, там уже ничего не было. «Возможно, показалось?»

Цепь остановилась сама собой. Падалец и Молдаванин подошли к Шалевичу.

— Что будем делать?

— Пройдем посмотрим один за другим дома. За последним пообедаем.

— Давайте подворья одновременно начнем осматривать. Шесть дворов, у нас шесть отделений, — предложил Молдаванин.

— Людей распылим, расползутся по подворьям, будем собирать потом до вечера.

Спецотряд колонной вошел в хутор. Остановился возле калитки первого дома. Падалец подал команду: первому взводу осмотреть подворье, второму отдыхать. Второе подворье осматривал второй взвод, первый отдыхал. Повсюду следы разграбления, людей в хуторе не обнаружили. Когда десяток человек сгрудились возле последнего объекта для осмотра, из зарослей вдруг раздалась длинная автоматная очередь. Люди бросились под стену сарая, за плетни, в спешке изготавливались к отражению нападения, захлопали отдельные винтовочные выстрелы в сторону зарослей. Падалец собрал полтора десятка бойцов из первого взвода, цепью повел атаку на заросли, но кроме одного убитого в полувоенной форме и без оружия в кустах никого не оказалось. Когда группа возвращалась, возле сарая в тени лежало пятеро убитых и шестеро раненых. Ранение в плечо получил майор Шалевич.

Падалец по радио передал сигнал «Попали в засаду. Есть убитые и раненые». Вскоре к хутору прибыли два «студебекера».

XIII

Ранение майора Шалевича оказалось относительно легким. Пуля прошла по касательной вдоль левого плеча. Пальцы шевелились, но рука не поднималась. Не хотелось, но пришлось от фельдшера отряда Наташи прямиком идти к командиру с рукой на бинте. «Опять надо объясняться и, похоже, не только с ним».

На пороге школы дежурный по штабу сообщил, что Бодров находится в кабинете Николая Михайловича, с ним полковник из фронтового политуправления и майор из нашего политотдела войск НКВД.

Шалевич робко приблизился к двери, за которой слышались приглушенные голоса. Неожиданно одна половина двери распахнулась и на пороге показался начальник штаба.

— А, прибыли? Заходите. А мы вспоминали о вас, — полковник отдал какое-то распоряжение дежурному, возвратился.

— Заходи, заходи! — повторил он Шалевичу.

Майор шагнул в кабинет. За приставным столиком увидел родственника. На стульях возле стены сидели знакомый политотдельский майор и Бодров.

Старший Шалевич встал, подошел к вошедшему.

— Как самочувствие?

— По касательной, ничего особенного. До свадьбы заживет, — пошутил Шалевич-младший.

— Ну и добре.

Полковник возвратился на свое место. Продолжил прерванный разговор.

— Какие, по-вашему, ошибки допущены командиром спецотряда при осмотре хутора? — обратился он к Бодрову.

— Сплошные нарушения.

— Конкретнее. В чем тактическая ошибка?

Упитанный, с белым, гладко выбритым лицом, розовыми пухлыми губами полковник говорил, будто выплевывал слова.

— Не учтены достоверные сведения о наличии на хуторе неизвестных лиц. Иначе командир выставил бы заслон, обойдя хутор справа, прикрываясь высотой.

— Откуда он мог знать про эту высоту?

— На карте ее видно хорошо.

— Еще?

— Следовало вести поиск одновременно во всех подворьях, а не последовательно, что дало возможность банде скрытно уйти в заросли.

— Еще?

— Отсутствовала нужная дисциплина. Постоянная скученность людей привела к потерям в отряде.

— Еще?

— Не была выслана разведка зарослей, когда подразделение вышло к крайнему подворью.

— Каков, по-вашему, вывод?

— Ставилась задача — при обнаружении бандгруппы или признаков ее отсутствия блокировать данный участок и доложить руководителю операции. Самовольный осмотр хутора является невыполнением приказа.

— Кто повинен?

— Как всегда, командир, но в неменьшей степени и заместитель командира оперативно-боевого отрада майор Шалевич. Он по существу дал распоряжение на осмотр хутора.

— Лев Герасимович, — вступил в разговор начальник штаба, — вы что по этому поводу скажете?

— К сожалению, согласен с командиром оперативно-боевого отряда. Имел намерение самостоятельно выполнить задачу от начала до конца.

— Воинствующая дурь называется. Знаешь, что бывает за самовольство? — повысил голос Шалевич-старший, обращаясь к родственнику. — Могу пояснить.

— Пулю я уже получил.

— Радуйся, что так обошлось. В чем ваша вина? — обратился Шалевич-старший к Бодрову.

— Недооценил ситуацию. С небольшим подразделением послал своего заместителя, а он оказался не подготовленным для выполнения простой задачи. Инструктировать заместителя по любому вопросу неэтично.

— Как, по-вашему, следует наказать майора Шалевича?

— Он сам себя наказал.

— Что еще? Отстраним от должности?

— За битого двух небитых дают.

— Каково ваше мнение? — обратился Шалевич-старший к начальнику штаба.

— Командиру виднее. Им вместе работать, вдвоем отвечать за состояние дел в отряде. Ответ Бодрова обнадеживает.

— Что ты понял? — обратился заместитель начальника политуправления фронта к Шалевичу-младшему. — Все-то у тебя шиворот-навыворот.

— Спасибо Сергею Николаевичу. Доверие оправдаю, если останусь в этой должности. Я начинаю понимать смысл специальной тактики и деятельности оперативно-боевого отряда.

— Вот это уже важно!

Когда майор Бодров и Шалевич вышли из кабинета по просьбе его начальника, там разговор продолжился. Активность проявил молчавший до сего времени майор из политотдела. Сидел он с презрительной полуулыбкой на лице, теперь оживился.

— Слушал я, слушал, — сказал он громко и решительно, — и у меня сложилось твердое убеждение: в гибели людей комсомольско-молодежного отряда повинен Бодров. Он сам должен был возглавить его.

— Бодров — руководитель операции масштабного мероприятия в тылу Юго-Западного фронта, — возразил Николай Михайлович, — к тому же он — начальник оперативного отделения. Прочесывание небольших массивов и маленького хутора стало наиболее простой задачей в рамках требований политуправления фронта о предоставлении спецотряду самостоятельного дела. Проще не было.

— Согласен, задание несложное, вполне по силам заместителю. Другое дело — он оказался не подготовленным для ее выполнения. Но это уже большая вина политотдела. По его рекомендации майор Шалевич назначен на должность. По-моему, служить в войсках НКВД и не знать специальной тактики — позор, — ответил полковник Шалевич. — Надо всех вас там собрать в группу и прислать к Бодрову для обучения.

— Политотдельцам необязательно знать тонкости специальной тактики, — возразил майор. — У нас своих дел хватает.

— Может в авиационном полку политработником быть кавалерист?

— Нет конечно.

— Я об этом же. Как все-таки поступим с руководством оперативно-боевого отряда? — обратился Шалевич к начальнику штаба.