Ваше благородие - Николай Стариков

— Ротозей ротозеем, — прокомментировал радист.

— Наблюдай в оба, — прошептал старший наряда.

Во дворе соседнего дома вновь начали собираться пришельцы.

— Командир, — обратился один из подошедших к молодому человеку, — вроде бы все тихо.

Нервное лицо командира озарила гордая улыбка.

— Что я говорил, обязательно прибудут энкавэдисты. Но не тут-то было. Мы тоже соображаем. Не будь того идиота, что открыл стрельбу, мы до конца задания прожили бы тихо. Все было продумано. Но как всегда что-нибудь да сорвется.

— А Василя надо наказать, — сказал командир жестко, — он тоже пытался вести огонь без приказа. Кузьма, всыпь ему десять палок через брюки, чтобы не унизить достоинство. Построиться для экзекуции!

Василь, огромный детина, с глуповатой ухмылкой лег на крыльцо вдоль ступенек, положил голову на руки.

Кузьма взял валявшуюся короткую хворостину, хлестнул ею по ягодице.

— Ты чё так больно! — взмолился Василь.

— Молчать! — рявкнул командир.

Экзекутор не спеша, но с меньшей силой ударил еще несколько раз.

— Хватит! — запросил пощады наказуемый.

Кузьма еще уменьшил силу удара, но довел счет до десяти. Утирая слезы рукавом, Василь встал, посмотрел на экзекутора, подал ему свою большую ладонь и ушел за угол дома.

— Каждый, кто нарушит дисциплину, будет наказан, — прервал затянувшееся молчание командир.

Он сел на крыльцо, закурил. Остальные продолжали стоять перед ним молча.

— Идите отдыхать, — кивком головы командир разрешил подчиненным удалиться.

Он еще посидел, а потом тоже ушел в комнату. На пороге остался один автоматчик.

В этот момент в эфир полетело сообщение, что в хуторе десять диверсантов, ночуют во всех хатах, командир — в первой от зарослей кустарника.

— А к нам почему-то никто не идет, — забеспокоился помощник радиста.

Тут же из-за угла вышел Василь и направился к дому поста наблюдения.

— Зря беспокоился. Теперь не пикни.

Вновь послышались тяжелые шаги в коридоре, и человек вошел в комнату. Вскоре он затих на кровати.

В эфир пошло новое сообщение: «В хуторе спят». И ответное: «Ждите».

Наверху раздался богатырский храп Василя.

— А что, если…

— Всыпят и нам по десять палок за превышение полномочий, — ответил старший наряда.

— С минуты на минуту наши будут здесь. Должны же мы им помочь?

Старший наряда и помощник связиста осторожно приблизились к крышке люка, чуть-чуть приподняли край. Она скрипнула петлями, но Василь продолжал храпеть. Не спеша, чтобы не обнаружить себя никакими звуками, люк наконец открыли. Но неожиданно дверца рухнула вниз, громко стукнув о пол. Василь перестал храпеть, поднялся и сел. Его свисавшие белые ноги оказались в полуметре от наблюдателей. Василь опустился на колени и заглянул под кровать. Но при закрытых ставнях в кромешной темноте он не увидел ничего подозрительного. Бандит поднялся, вышел на улицу, но скоро вновь появился в избе, подергивая плечами от наружной прохлады.

Однако, прежде чем Василь возвратился, «подпольщики», за исключением радиста, оказались наверху, укрывшись за печкой. Хозяин вроде бы почувствовал засаду, постоял возле кровати, прислушиваясь, но лег и вновь захрапел…

— Двину его прикладом, и все дела, — прошептал помощник радиста.

— Вдруг он что-то знает? Группа все-таки разведывательная. Давай по-другому.

— Василя разбудил яркий свет электрического фонаря. Непонимающе он забормотал: «Еще рано». Но тут же окончательно проснулся, увидев два автомата ППШ, наставленных на него.

— Если крикнешь, застрелю, — услышал он голос. — Возьми носок и заткни свой рот.

Носок тут же упал ему на лицо.

— Быстро!

Как только неприятная процедура с носком была совершена, тот же голос приказал:

— Повернись на живот, руки назад!

— Василь, Василь, — неожиданно позвали из-за ставней.

— Спроси, чего ему надо, — вынул носок изо рта пленника человек с автоматом.

— Че надо? — отрывисто выкрикнул пленный, трусясь всем телом.

— Тебе на охрану, я пойду отдыхать, — надрывно кашлянул человек за окном.

— Хорошо, покараулю.

И кляп снова оказался во рту.

— Скажи, что охрана снята, — сказал старший наряда радисту, нагнувшись к люку в подпол.

Не унимался мелкий противный дождь. Он шуршал по крыше, стенам дома, ставням.

— А если наши не приедут? — робко спросил радист.

— Что ответили на последнее сообщение?

— Скоро будут. Но сказали как-то неуверенно.

— Значит, надо ждать. Если не приедут через час, будем уходить. Приказа на это нет, но оставаться тоже нельзя. Зря ввязались в дело с этим Василем. Сидели бы и наблюдали хоть три дня. Сорвем операцию, в штрафной роте окажемся.

Вновь потянулись минуты томительного ожидания. Прошли тридцать минут, сорок. Василь с кляпом во рту и связанными руками начал похрапывать.

— Во нервы!

— Все! Сматываем антенну, — заторопился старший наряда, — и уходим навстречу роте. Вдруг прибудет?

— Василя прикончим?

— Он — единственное, что мы сможем предъявить в свое оправдание.

Дождь прекратился. Пригнувшись, едва ли не на четвереньках группа огородом двинулась к высоте. Перепрыгнули через широкую канаву, задержанный со связанными руками свалился в нее. С трудом вытащили многопудового Василя на поверхность. Прихрамывая, он едва поспевал за быстро идущей группой.

— Шевелись, иначе пристрелим, — предупредил старший наряда.

— М… — промычал и утвердительно закивал головой задержанный.

Едва перевалили за хребет высоты, со всех сторон на группу навалились люди, заломили руки назад.

— Кто такие? — спросил Падалец.

— Пост наблюдения за хутором.

— Хутор не тут. Он внизу.

— Мы ушли из него с задержанным.

— Кто разрешил прекратить выполнение задачи?

— Самовольно.

— Приедет командир роты, с ним и разбирайтесь. Какие есть сведения о хуторе?

Старший рассказал все, что ему было известно. Вынули кляп изо рта Василя.

— Что делают сейчас бандиты? — спросил Падалец.

— Спят, а я караулю их.

Снизу подошел взвод автоматчиков во главе с командиром резервной роты.

— Я перекрою выходы из хутора со стороны зарослей, — сказал он Падалецу. — Вы занимаете подворья, захватываете всех, кто там находится, при сопротивлении ведите огонь на поражение. Постарайтесь оставить в живых командира. После выполнения задачи — красная ракета.

— Они уйдут вниз, — неожиданно сказал Василь.

— Зачем?

— Там есть хорошие укрытия.

— Никуда бандиты не уйдут. Не успеют, — уверенно сказал Падалец, — На всякий случай выставлю внизу заслон. А с вами, субчики, — обратился он к группе наблюдателей, — я еще разберусь.

— Лучше бы уж сидеть под полом в доме, чем в кузове автомашины рядом с бандитом и на холодном ветру, — бурчал радист. — Но командирское «субчики» означает, что не так уж плохи наши дела.

Сквозь сырую мглу начал пробиваться рассвет. В хуторе послышались выстрелы, крики людей. Затем все стихло, и вскоре красная ракета известила о конце операции.

Спецгруппа разбилась по пять бойцов. Все одновременно подошли к каждому дому. Предстояло постучать легонько в окно и вызвать «хозяев» на улицу. Полагали, спросонья бандит чужой голос не узнает.

К первому дому, где располагался командир разведывательной группы, пошел Молдаванин с двумя бойцами.

Получилось почти по сценарию. «Хозяева» выскакивали на вызов, но в полной боевой готовности. В едва просматриваемой темноте настороженные глаза бандитов сразу распознавали незнакомых людей, хватались за автоматы, но тут же падали, расстрелянные в упор. По-другому вышло у Молдаванина. Он не стал подходить к окну, а вошел в коридор и оттуда слегка постучал в дверь.

— Какого черта будишь? — раздался грубый голос из комнаты.

— Командир, выйди на минутку.

Едва тот появился в дверях, Молдаванин ударил его кулаком в лицо. Не издав ни звука, худосочное тело командира разведывательной группы отлетело обратно в комнату.

Выглянуло из-за леса солнце. Неласковое, покрасневшее, оно не грело, но радовало своим появлением. Сергей вышел на крыльцо. Прибыли с задания автомашины. По улыбающемуся лицу Падалеца он понял: операция закончилась успешно.

— Двое задержаны, в том числе командир группы, остальные восемь бандитов уничтожены, — доложил командир резервной роты. — Потерь нет, но двое получили ранение.

— Причина?

— Надо уметь стрелять как следует.

Бодров подошел посмотреть на задержанных. Здоровенный детина с красным обветренным лицом загнанно жался в угол автомашины. Второй из-под низко опущенного козырька кепки злобно уперся запавшими воспаленными глазами в подошедшего майора, на выступающих скулах заходили желваки. Нервный тик дергал щеку.