Когда здесь была Марни - Джоан Робинсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анна подалась вперед:
– А не морскую лаванду?
Джилли удивленно посмотрела на нее:
– Точно, морскую лаванду… А почему ты так сказала?
– Вот именно, почему? – подхватила Сцилла. – Ты не могла знать. В дневнике этого нет!
Анна покачала головой:
– Я и не знала. Мне просто вдруг в голову пришло, что они морскую лаванду… маленькими букетиками…
– Анна у нас прямо волшебница, – сказал Эндрю.
– Да, но все равно странно как-то, – заметила Джилли. – Марни всегда очень нравился кермек… морская лаванда. Разве я вам не говорила? Только ей не разрешали приносить цветы домой: лепестки, мол, падают, пыль, грязь…
– Кто не разрешал? – спросила Джейн.
– Две служанки и няня. Моя мама знай повторяла: как не стыдно оставлять ребенка на попечении прислуги! Со служанками я, помню, так и не познакомилась, а вот нянька противная тетка была, как ни посмотри…
– Расскажите! Расскажите! – загомонили младшие Линдсеи.
– Помилуйте! – преувеличенно возмутилась Джилли. – Как же падка нынешняя молодежь на истории о жестокости былых времен! Боюсь, никакой ужасающей драмы я вам не поведаю… Ну, разве что в пересказе моей мамы – она мне говорила позже, когда все выплыло. Судя по всему, нянька в отсутствие родителей обращалась с Марни из рук вон скверно, а дуры-служанки знай запугивали ее всякими жуткими россказнями. Девочка, по сути, росла совершенно заброшенной, хотя со стороны было и не догадаться. По крайней мере, я не догадывалась…
– Что ж она не пожаловалась? – спросила Сцилла.
– Она не смела. Бедняжка была совершенно запугана: к примеру, ей обещали, что, если откроет рот, ее запрут в старом ветряке. То-то она так боялась его… – Джилл указала на дневник, по-прежнему лежавший у нее на коленях. – Вот тут прямо так и написано: «Эдвард хочет отвести меня на ветряную мельницу. Я ТУДА НЕ ПОЙДУ!»
– Во, во! Расскажите про Эдварда! – обрадовался Мэтью. – Кто это такой?
– Это был очень дальний родственник Марни. Даже не припомню, встречались ли мы с ним тогда… Но конечно, потом они поженились, так что я его разок все-таки видела – на свадьбе.
Джейн пришла в восторг при этих словах.
– Так и есть! – заулыбалась она и с торжеством оглянулась на мать. – Я же сразу сказала: зуб даю, они с Эдвардом женятся, когда вырастут! Он хоть милый был?
– О да, именно так, полагаю… По крайней мере, я уверена, что к ней он был очень добр. Хотя… хотя, пожалуй, держался чуточку слишком сурово. Ну вот опять же в дневнике: «Он говорит, я должна повернуться к своим страхам лицом… поддразнивает меня…» И всякое такое. Даже в детстве он на нее давил, хотя, конечно, совершенно этого не хотел. – Джилли перечитала последнюю запись и сказала: – Да, этот ветряк… Он-то и был причиной всех бед. Правда, все хорошо, что хорошо кончается, так что…
– Что хорошо кончается? – настойчиво спрашивала Присцилла. – Что там произошло?
Джилли напряженно морщила лоб.
– Увы, я толком не знаю, что в действительности случилось. По-моему, никто этого так и не выяснил, а я вообще слышала эту историю из вторых уст, от матери. Известно только, что однажды ночью, когда родителей не было дома, Марни куда-то исчезла. Служанки перепугались и подняли местных на поиски. Случилось, однако, так, что нашел девочку сам Эдвард; тут-то они, верно, пожалели, что вынесли сор из избы! Он говорил, что нашел Марни лежащей на полу наверху лестницы на ветряке. Он вынес ее оттуда на руках, а потом встретил поисковый отряд. Это моя мать слышала от нашей служанки; поди разбери, где правда, а где обычные кривотолки. В любом случае тогда-то все и начало выплывать…
– Что начало выплывать? – спросила Анна.
– То, как ее обижала нянька, то, что о ней никто как следует не заботился… Однако сама Марни не обмолвилась ни словечком ни единой живой душе… так что даже тогда не все сразу выяснилось. Ее опять наказали – заперли в комнате. Родителям же сказали, что она убегала с Эдвардом и пряталась с ним на мельнице. Думаю, ее нянька была до смерти перепугана, ведь половина деревни знала, что девочка потерялась, – и, простите, пыталась прикрыть свой зад. Рада вам сообщить: ничего у злой тетки не получилось. Марни почти сразу отправили в закрытый пансион, а няньке велели собирать манатки и убираться. Поделом ей!
Некоторое время все молчали. Потом Джейн озадаченно спросила:
– Но что ее понесло на мельницу, раз она ее так боялась?
– Моя мама всегда говорила, это из глупого упрямства, – ответила Джилли.
– Все равно не понимаю, – сказала Джейн. – Ничего себе упрямство – идти туда, где тебе страшно до ужаса!
Сцилла задумчиво проговорила:
– В дневнике говорится о строительстве домиков из песка и о шалаше в дюнах, крытом тростником… Я вот думаю – а не собирались они с Эдвардом устроить там себе что-то вроде тайного пристанища? Если бы, конечно, она перестала бояться этого места?
– А я думаю, – вмешался Мэтью, – она это отмочила, чтобы им всем задать какого следует страху! Очень на это надеюсь! И поделом им!
– Нет, – возразила Анна. – Полагаю, она пошла туда именно потому, что боялась. Она хотела заставить себя не бояться… Вот.
Джилли посмотрела на нее с интересом:
– Думается, Анна, ты снова права. Я об этом как-то раньше не думала, но такое было вполне в ее духе. Тем более что, по сути, ее вынудили. Марни всегда говорила, как ее достает, что все кругом ей вечно указывают – ты должна то, ты должна се… Потому-то она терпеть не могла мисс Квик. С Эдвардом все было по-другому, она дорожила его мнением, а если еще и он ее задразнил… – Она вздохнула и с усталым видом откинулась в кресле. – Бедная Марни! Как же давно все это было! И как грустно становится, когда оглядываешься назад…
Глава тридцать пятая
Кто виноват?
Миссис Линдсей поспешно вскочила.
– Стыд нам и срам! Джилли, тебе бы отдохнуть после поездки, а мы к тебе с разговорами пристаем!
И она взялась было собирать чашки и блюдца, но Джилли сразу же завозилась, выбираясь из кресла:
– Ни в коем случае! Даже и не пытайся загонять меня в постель! И ребятишки твои, судя по всему, тоже спать не хотят. Сядь, прошу тебя, не мельтеши! Не порти отличную вечеринку просто из-за того, что глупая бабка ударилась в воспоминания!
– Сядь, мама! – дружно поддержали младшие Линдсеи. – Хочешь спать, сама ложись! Не надо все портить!
Пришлось миссис Линдсей вернуться на стул. Джилли одобрительно кивнула.
– Мы бы еще про Марни послушали, – сказала ей Сцилла.
– Расскажите, что было потом, – попросила Джейн.
Джилли посмотрела на миссис Линдсей. Та кивнула.
– Мне тоже до смерти интересно, – призналась она. – Кому скучно, пускай встает и уходит! – И она наклонилась к Анне: та сидела, опустив голову, словно задремала на полу. – Деточка, ты заснула, никак? Тебе, между прочим, до ночи у Пеггов быть надо. Ну вот разве что… – И вдруг обратилась к старшему сыну: – Энди, дружок, сбегал бы ты к миссис Пегг! Спроси, не позволит ли она Анне заночевать сегодня у нас. Скажешь, завтра утром я ее им верну… Сходишь?
Дети завопили в восторге. Эндрю сразу вскочил. Анна удивленно и радостно вскинула голову:
– В самом деле? Мне правда можно?
Миссис Линдсей кивнула:
– А ты в самом деле, что ли, задремала?
– Нет. Я просто думала… – Анна помедлила, выжидая, чтобы Эндрю закрыл за собой дверь, и спросила, глядя на Джилли: – Я думала про то, как Марни на мельнице сидела… Там с ней никого, случайно, не было? Совсем-совсем никого?
– Пока Эдвард не подошел? Нет, никого. Я в этом уверена.
– Но… если бы все-таки был? Как по-вашему, когда ее нашли, могла она этого кого-то там бросить?
Джилли выглядела озадаченной:
– Странный вопрос, милочка… К чему это ты клонишь, не пойму?
Анна не сдавалась:
– Ну вот если мы предположим, что с ней кто-то все-таки был? Ушла бы она с Эдвардом и оставила другого человека одного в темноте?
Она не сводила глаз с Джилли, на время забыв обо всех остальных и зная только, что заданный вопрос был из тех, на которые просто необходимо добиться ответа. Хотя бы иным и казалось, будто она несет чепуху.
Джилли поняла, что ее мнение было очень важно для девочки, и крепко задумалась. Потом сказала:
– Если на тот момент она была в сознании, то вряд ли. Хотя страх, надо признаться, порой толкает людей на чудовищные поступки… Однако в данном случае никакого сомнения быть не может. Марни была там одна, и нашли ее лежащей без чувств. Помню, мне рассказывали, что она открыла глаза только дома, когда ее уже в постель уложили. Бедное дитя! Совершенно измоталась от пережитого ужаса. – Она смотрела на Анну прямо и очень по-дружески. – Я ответила на твой вопрос?
– Да… наверное… – Анна улыбнулась в ответ.
Она в самом деле чувствовало удовлетворение.
Сцилле не терпелось услышать продолжение истории.
