Пленники зимы - Владимир Яценко

Когда в зал вошли Герман с Виктором, Максим лишь улыбнулся. Зато Светлана была в шоке.

– Привет, Максим, – ещё с порога жизнерадостно загудел басом Виктор.

Он прошёл мимо, покровительственно похлопав Максима по плечу, и немедленно уселся в кресло рядом со Светланой. Демонстративно развернув её кресло к себе, Виктор тут же стал что-то нашёптывать ей на ухо. Герман, напротив, ни на кого не глядя, присел в стороне от всех и с преувеличенным вниманием принялся разглядывать столовые приборы, разложенные на столе.

Максим чувствовал, как Калима внимательно за ним наблюдает, но только когда Светлана опустила голову, прислушиваясь к шёпоту Виктора, он понял, что этот раунд безнадёжно проигран…

II

– Как думаешь, каково там?

Максим немедленно всплывает на поверхность реальности. Оказывается, уже совсем рассвело. Чем ближе к экватору, тем короче сумерки. Рядом с ним – Калима.

Огромные безобразные шорты до колен превратили её в подростка-тинэйджера. Клочок материи, едва прикрывающий небольшую, но крепкую грудь, и спортивная кепка с козырьком только усиливают это сходство.

Максим с уважением смотрит на её молодое спортивное тело. Прямые мышцы живота играют в такт дыханию, выпирающие ключицы – результат упорных тренировок, а не изнурительной диеты, это заметно по рельефу мышц на руках.

"А ведь ей за сорок, – думает он. – Это если судить по морщинам на шее, в уголках рта и у глаз. А ежели в эти глаза заглянуть, то и все сто сорок будет…" – Там темно, – спокойно отвечает он. – Темно и влажно. В зависимости от температуры над поверхностью Антарктиды, подо льдом или плотный густой туман или проливной дождь с огромными, тяжёлыми каплями. Почва топкая, болото…

– А жизнь там есть?

Максим разглядывает далёкие золотистые облака у самого горизонта. Над ними и ближе к зениту – чистое небо. Даже в эти утренние часы – небо жаркое, бледное, быстро теряющее остатки своей голубизны. "Ещё час, – сказал он себе. – Посижу здесь ещё один час и, как обычно, в пустую каюту на встречу со своим одиночеством. Светлана теперь с Виктором. В мою сторону даже не смотрит и не здоровается. А ведь обещала научить танцевать. Нет, не обещала. Это я только что придумал… Герман меня тоже избегает. Что я здесь делаю? Это не моя женщина, а значит, и не моё приключение"…

– Должна быть, – он равнодушно пожимает плечами. – Думаю, в местах геотермальной активности должно быть много водорослей, живущих за счёт хемосинтеза. Они составляют низшую ступеньку пищевой пирамиды. Кто-то будет кормиться этими водорослями и собой кормить хищников. Словом, как всегда…

Океанские волны безуспешно пытались раскачать теплоход. Их сил хватало лишь на гулкие размеренные удары в борт, да на щедрые снопы брызг, исполинскими фонтанами вырывающимися из-под неутомимо режущего водную гладь форштевня. Где-то неподалеку крепко штормило.

– Что-то ты приуныл… – не то спросила, не то поставила диагноз Калима. – Это из-за Светланы?

– Она не хочет верить, – вырвалось у Максима. – А я не могу думать.

– Это её выбор.

– В том-то и дело.

– В любом случае не стоит падать духом. – Максим пренебрежительно фыркнул, и Калима поспешила пояснить свою мысль. – Твои друзья уже со всеми перезнакомились.

Если мы договоримся, а я думаю, что это неизбежно, приятельские отношения сослужат хорошую службу. Многим из нас придётся идти туда, под лёд. Очень важно чувство товарищества…

Она замолчала, а Максим ничего не ответил.

– Я тебе не мешаю?

– Не было вопроса – я и молчу.

– А ты говоришь, только когда спрашивают?

– Да.

– Это принцип?

– Долг.

– Интересно, – она вежливо улыбнулась. – Тогда вот тебе вопрос: чем ты отодрал жука от кунга?

– Жука?

– Металлическая коробочка, электромагнит был включен.

– Руками.

– Руками… – кивнула Калима и внимательно посмотрела на его руки. – Вот так взял и отодрал… руками.

– А что это было?

– Подслушивающее устройство. Из-за него у меня к тебе меньше вопросов, чем ты ожидал.

Максим пожал плечами и опять промолчал.

– Меня тревожит противоречие, – всё ещё пыталась втянуть его в беседу Калима. – Ты – нелюдим, но знаешь людей, к тренировкам не приучен, но сверхтренирован. Ты можешь это объяснить?

– Нет.

– Я поясню, – и она принялась отгибать пальцы. – На судне четыре ресторана, бар, три спортзала, бассейн и тренажёрный зал. Много молодёжи и красивых женщин.

Каждый вечер дискотека. Кстати, Светлана замечательно танцует. Ты не урод.

Пользуешься заметным успехом у женщин. За словом в карман не полезешь. И, тем не менее, бываешь лишь в трёх точках: каюта, ресторан и это место на верхней палубе.

Причём в одно и тоже время. Палуба – раннее утро, ресторан – только в часы приёма пищи, только свой столик и часто в одиночестве: твои друзья обедают с новыми знакомыми и в других местах. Всё остальное время – каюта. Отсюда можно сделать вывод об отсутствии всякого интереса к жизни, – она внимательно посмотрела на свои ладони. – Почему?

Максим вспомнил, что обещал отвечать на вопросы и почувствовал себя неловко.

– Наверное, ей больше нечем меня удивить, – невыразительно ответил он.

– Это не единственное твоё заблуждение, – с подъёмом заметила Калима. – Но как быть с твоим телом?

– А что такое? – вскинулся Максим.

– Ты к тренажёрам не подходишь, но твоё тело не просто тренированно, – она с восхищением его оглядела. – У нас есть крепкие парни, но на празднике Нептуна я точно буду знать на кого поставить в некоторых видах соревнований…

– Сомневаюсь, чтобы ты меня увидела на празднике Нептуна.

– Не дури, это закон. Ты впервые пересекаешь экватор…

– Это не так – возразил Максим. Общество Калимы тяготило его, он не видел смысла в этой беседе. Ему было скучно. Он хотел к себе, в каюту. – Кроме того, в празднике по принуждению больше социализма, чем удовольствия.

– Ты сторонник отшельничества и аскетизма?

– С незнакомыми – не знакомлюсь, – отрезал Максим. – Больше одного не собираюсь.

Толпа людей безлика, личность в ней растворяется и гаснет.

Он переводит взгляд на горизонт. Облака уже потерялись в знойном мареве.

Становилось жарко.

– Насколько жизнь без Солнца возможна с точки зрения современной науки? – вернулась к прерванной теме Калима. – Жизнь, основанная не на фотосинтезе?

– Современная наука – слепа, – с лёгкой грустью ответил Максим. – Она не хочет и не может видеть ничего, что выходит за рамки её представлений о реальности.

Учёный люд даже придумал для себя специальное словосочетание "физическая реальность", чтобы лишний раз подчеркнуть свою слепоту. Мы, мол, рассматриваем только физическую реальность, а все прочие в нашем миропонимании – отсутствуют.