Пленники зимы - Владимир Яценко

Она, наконец, обернулась к нему и вытерла покрасневшие глаза.

– Это я ненормальная?

– У всех норма – сперва говорить о любви, и только потом, если сложится, заниматься любовью. А у нас?

Она улыбнулась.

– Чтобы говорить о любви, тебе партнёр не нужен. Ты о любви говорил целую неделю.

– А ты, значит, отмалчивалась? – укоризненно покачал головой Максим.

– Я сопротивлялась, – она опять улыбнулась. – Вот только безуспешно.

– Светлана, – твёрдо глядя ей в глаза, сказал Максим. – Я не сбегу. Теперь это моя война. Теперь это меня достали. Теперь это ты тут ни при чём…

Она чуть нахмурилась и отвела взгляд.

Она вспомнила разъярённый КАМАЗ, выныривающий с невообразимым рёвом из черноты ночи; вспомнила хруст костей и скрежет раздираемой плоти легковой машины, в одно мгновение уничтоженной напором этой ярости; и поняла, что человек, стоящий перед ней, не шутит. Если он вообще умеет шутить.

Опять зуммер. Сообщение.

Максим старательно вытер руки и подтвердил приём.

На этот раз это была самая обычная комната, почти спартанская обстановка, протёртое ковровое покрытие, вылинявшие обои, деревянный стул, на стуле молодой парень с уже знакомыми детьми. Экран монитора очень чётко передаёт испуг и растерянность парня.

– Света, – будто по команде открывает рот парень. – Я ничего не понимаю. Эти люди, – он бросает осторожный взгляд куда-то в сторону, – привели детей и сказали мне, – он сбился, смолк, прислушиваясь к недовольному бормотанию. – Они вежливо попросили меня передать, что произошло недоразумение. Что виновные наказаны, – теперь он открыто смотрел вбок. Дети пыхтели и выкручивались, было видно, что парню стоило больших усилий, сидя на стуле, удерживать их на месте, да ещё повторять за кем-то малопонятный текст. – Все моральные издержки будут компенсированы…

Парень исчез. Под нежный перезвон колокольчиков на розовом экране проплыли слова:

"Приглашаем посетить научно-исследовательское судно "Калима". К вашим услугам радушный приём, ресторан, комфортабельная двухместная каюта, библиотека и увлекательное путешествие за край света. На траверсе Затока будем через пять часов. Об отправке катера сообщим дополнительно. Всего хорошего, друзья, и ещё раз просим простить досадное недоразумение. Если у вас нет возможности сегодня подняться к нам на борт, просим перезвонить по указанному ниже телефону. Будем ждать вас в любое другое, удобное для вас время".

Ниже замигал номер телефона. Судя по коду – одесский.

Максим вдруг почувствовал, как у него отнимаются ноги – сказывалось напряжение последнего часа.

"Успела всё-таки, – подумал он. На глаза навернулись слёзы. – Это моя дочь"!

"Сердце путает ритмы свои и стучит с перебоями…" Он тяжело опёрся о край стола.

Тот даже не дрогнул. На совесть сделано. Руками… Опять запищал зуммер.

"Прямо главпочтамт какой-то, – подумал Максим. – Бомбардировка сообщениями".

На этот раз это был список регистрационных шифров заявок. Всего восемь штук.

Четыре верхних строки – чёрным, четыре нижних – розовым. "Ещё и шутки шутит", – тепло подумал Максим. Он никак не мог отдышаться. Крупная капля пота сорвалась с носа и звонко шлёпнулась на стол, распластав брызги на все стороны света.

Он украдкой посмотрел на Светлану. Судя по всему, она чувствовала себя не лучше.

– Всё, – прохрипел Максим. – Мы победили.

Она потрясла головой.

– Как?

– Что значит "как"? – Максим достал салфетку и вытер лицо. – Я же всё делал с тобой и при тебе. Я тут вообще ни при чём. Это твой успех…

– Мой успех… – невыразительно повторила Светлана.

– Комнату узнала?

– Узнала, – жиденьким эхом отозвалась она.

Ей требовалось ещё какое-то время, чтобы придти в себя. Максим включил плиту, поставил на неё казан с плоским дном и щедро залил его подсолнечным маслом.

– Но почему?

Он посмотрел на неё. Вроде бы получше. Но до полной ясности во взгляде, конечно, ещё далеко. Пора было принимать какие-то меры. Сильные эмоции сами по себе не так опасны, как их быстрое чередование.

Максим достал из холодильника бутылку минеральной воды, с шипением открутил крышку, налил треть стакана и протянул ей:

– Тебя не разберёшь: то ты расстраиваешься, что твои дети приучаются к книгам в роскошной обстановке, то на тебе лица нет, что они домой вернулись…

Она с благодарностью взяла воду, похрустывая пластиком стаканчика, чуть надпила и сказала:

– Ты так и сказал, что они будут извиняться…

– Это твой муж? – Максим кивнул на монитор.

– Да.

– Ничего, симпатичный.

– Да, пока трезвый.

Максим пожал плечами:

– Зато дети его любят.

– Это не его дети, – совсем уже зло ответила Светлана, допила воду и бросила стаканчик в корзину.

"Попала!" – оценил про себя бросок Максим. Он повернулся к плите и приблизил ладонь к начинающему потрескивать и пускать пузыри маслу.

– Как ты это сделал?

– Ты же слышала, – он зачерпнул большой чашкой муку из банки и слил из миски молоко. – Мы оформили концессию на разведку и разработку антарктического шельфа в точках, в которых могут находиться входы на подлёдный континент. И не обольщайся. Это друг запросто становится врагом, а враг никогда другом не станет.

И наш противник очень силён.

– Почему ты так думаешь?

– Всё дело в скорости. Они получили сообщение о нашем финише до того, как мы сами узнали номера своих заявок. Мало этого, они успели принять решение, вернуть детей и извиниться. Это под силу организации с исключительно жёсткой дисциплиной.

Это сильный враг…

– А откуда они знают, что ты не ошибся?

– Вот это уже чистое везение, – рассеяно ответил Максим, с тревогой поглядывая на раскалённый казан. – Первые две точки из моей четвёрки – у них были почти в руках. По ним они судят о верности остальных наших входов…

– Что значит "из твоей четвёрки"? – настороженно спросила Светлана. – У тебя же восемь точек?

– Ну, как же, Света, – Максим включил вытяжку на полную мощность, – Мы же партнёры. Вторая четвёрка, судя по документам – твоя. Ты теперь хозяйка четырёх из двенадцати существующих входов в древний, неведомый мир…

Он с интересом всматривался в её лицо: растерянность, гнев, любовь?.. Что ему ниспошлёт небо?

– И что мы теперь будем делать?

– Кушать рыбу, разумеется.

Он двумя палочками выловил из миски кусок рыбы, обвалял его в муке и опустил в раскалённое масло. С радостным шипением к вытяжке немедленно взлетел столб дыма.

За первым куском – второй, третий…

– Так ведь в ресторан приглашали, – она с тревогой следила за дымом и его действиями.