Ненависть - Иван Белов

Ладно, черт с ними, главное дорога, пусть плохенькая, но если есть дорога, то есть и люди, человеческое жилье, зыбкая возможность комфортного отдыха. Дальше пошли по обочине. В подсохшей грязи отпечатались протекторы шин. Дорогой пользуются, причем не так уж и редко. Причем ездят не на телегах, а на машинах, а это значит рядом скорее всего не задрипаная деревушка с парой безумных старух, а настоящий город, возможно и с немецкой администрацией. Хороший шанс вернуться домой. Конечно дал слово Стрелку, ну и что с этого? Слово данное под угрозой жизни, ничего не значит, тем более слово данное унтерменшу.

Позади послышался быстро приближающийся гул автомобильных моторов.

— Уходим, быстро, — скомандовал Стрелок и прыгнул в кювет. Отбежали в глубь леса и залегли под раскидистой елью. Зульфат мягко щелкнул предохранителем, в руках Стрелка появилась яйцеобразная граната в рубчатой рубашке, с ввернутым запалом.

Загудело совсем рядом и мимо, на средней скорости проехали три машины. Приземистый военный джип «Кубельваген» с пулеметом на крыше, прикрытым бронещитом, с целым ворохом антенн, торчащих из самых неожиданных мест, и два грузовика «Опель», один тентованный, второй с металлическим кунгом, явно оборудованным под дом на колесах. Людей разглядеть не удалось, солнце бликовала на стёклах машин. На дверях автомобилей приметный знак: оскаленная морда белого волка с черной руной на лбу в виде стрелки с двумя наклонными полосами. Раньше такие никогда не встречал. Сейчас этих эмблем развелась целая куча, мода на оригинальность пошла: животные, топоры, скрещенные мечи, пафосные девизы. Ясно одно, в машинах если не немцы, то люди с ними тесно связанные. Сердце учащенно забилось, Руди поборол желание вскочить и побежать следом с дикими криками. Искоса посмотрел в сторону и натолкнулся на выжидающий взгляд Стрелка. Автомобили скрылись за поворотом.

— Кто это? — спросил Руди без всякого интереса.

— На зондеркоманду смахивают, — отозвался Стрелок. — Точнее сказать не могу. Айнзацгруппы сейчас всюду рыщут, носом землю роют.

Зондеркоманда, — затаил дыхание Руди, особые подразделения занятые борьбой с террористами. Опасные ребята. Настоящая элита, не тюфяки из охранного батальона. Набираются по всему Рейху, обычно среди неграждан.

Стрелок вытащил карту и принялся совещаться с Зульфатом, повернувшись широкой спиной. Не доверяет унтер и правильно делает. Эту карту надо прибрать к рукам, на ней все отмечено. Настоящий клад для разведки.

— Впереди деревня, — сообщил Стрелок. — Хотели зайти, а теперь не знаю, надо бы осмотреться.

Срезали лесом, держась на просвет, благо оказалось довольно чистенько, никаких завалов и буреломов. Последнюю сотню шагов преодолели вприсядку, и залегли на краю распаханного поля, пахнущего солнцем, свежей землей и навозом. Впереди, метрах в трехстах, небольшая, в одну улицу, деревушка. Полтора десятка домов крытых серым шифером и соломой. Дымили печные трубы, исступленно заливались собаки. Колонна, виденная десять минут назад, остановилась на краю, у машин видны вооруженные люди. Что происходит неясно. Рудольф с завистью посмотрел на Стрелка, успевшего расчехлить исполинских размеров бинокль. Бандит отвлекся, перебросился парой слов с напарником, увидел умоляющий Рудин взгляд, хмыкнул и протянул бинокль, сам приложившись к оптическому прицелу.

Рудольф благодарно пискнул. Вот теперь другое дело, в мощной оптике местность как на ладони. По деревне рассыпались солдаты в немецкой полевой форме, шевроны не разглядеть. Ясно одно, это не вермахт, слишком много неуставных деталей, бросающихся в глаза. Нет обязательных к ношению в вермахте бронежилетов и касок, куртки у большинства распахнуты, на шеях цветастые платки, на головах разномастные панамы, фуражки и кепи. Движения неторопливые, с чувством превосходства и нагловатой ленцой. Верховодил высокий, чуть прихрамывающий офицер в полевой форме, прогуливающийся вдоль строя скучающих местных, непринужденно опираясь на трость. Лицо узкое, злое, левый глаз закрыт черной повязкой, прямо пират. Унтерменши под прицелом пулемета, расположенного на крыше военного джипа. Пулеметчик, бородатый, смуглый мужик в черной кепке и закатанными по локоть рукавами, расслабленно курил, выпуская клубы белого дыма.

Унтерменьшей Руди насчитал десяток, не считая испуганных лиц, мелькающих за окнами ближайших домов. Офицер прошелся вдоль хмурого, молчаливого строя и остановился возле невысокого ростиком старика с седой бородой и густыми бровями. Задал вопрос. Старик пошамкал губами, робко поднял глаза. Жаль бинокль не усиливал звук, разговор, наверное, интересный. Одноглазый повысил голос, ткнул в ближайшего унтерменша тростью. Дед развел руками, изображая явное непонимание. Офицер остался недоволен, в следующее мгновение старик получил сильный удар в лицо и рухнул на землю. Односельчане дернулись, зароптали, члены зондеркоманды подняли автоматы, будто этого только и ждали. Пулеметчик хищно ощерился и перекинул сигарету в уголок рта. В воздухе повисла гроза. Малейшее движение и откроют огонь.

Массовое убийство остановил старик. Он с трудом сел, вытер кровь и закричал на своих, охлаждая горячие головы. Молодец старый, надо отдать должное. Дед обратился к офицеру, что-то горячо доказывая, истово крестясь и мотая башкой.

Офицер скорчил злую гримассу, пнул деда напоследок, и пошел к машинам странной, утиной походкой. Стоящий рядом, квадратный здоровяк с непропорционально крохотной головой, зычно и неразборчиво заорал. Солдаты опустили оружие и полезли в грузовики. Всего Руди насчитал примерно дюжину человек, перевел бинокль на офицера и испуганно дернулся. Одноглазый замер у машины, повернулся к лесу и посмотрел Рудольфу прямо в глаза. Словно почувствовал чужое присутствие. Офицер недоуменно хмыкнул, отвнл взгляд и скрылся в машине.

В деревне заавизжали и заорали так, что звук долетел до краешка леса. Во дворе крайнего возникла быстрая кутерьма, из ворот выскочили ржущие как лошади люди в камуфляже, таща на плечах двух неистово бьющихся женщин, одна босая, молотила белыми пятками, вторая в резиновых сапогах и беленьком платьице. За ними выбежал солдат в обвисшей форме не по размеру и сбитой набок пилотке старого образца, неся в каждой руке по трепыхающейся, рыжей курице. Замкнул процессию боец с наброшенным поверх формы ярким, женским платком. Неужели мародеры?

Девушек потащили к грузовикам. На улицу, выбежали мужик и женщина лет пятидесяти. Баба рухнула в пыль и поползла следом, заламывая руки и голося. Мужик догнал похитителей и уцепился последнему за рукав. Солдат в женском платке повернулся и саданул ему прикладом по голове. Мужикк развернулся вокруг оси и грохнулся рядом с грузовиком.