Настоящая любовь - Мэри Бэлоу

Харли подумал о Сирис Вильямс, за которой официально ухаживал. За последние две недели он неожиданно для себя понял, что она волнует его. Мало того, что она хорошенькая и покладистая, ему казалось, что она увлечена им. Во время прогулок она держала его за руку и внимательно слушала все речи. Она отвечала на его поцелуи. Даже позволила прошлым вечером ласкать ей грудь сквозь ткань платья, хотя поначалу противилась.

Он нисколько не сомневался, что смог бы использовать ее как осведомителя. Но проблема была в том, хотел ли он этого. Ему не нравилась мысль смешивать дело и удовольствие, а Сирис Вильямс была для него, разумеется, удовольствием. Он даже подумывал, что мог бы чуть-чуть влюбиться в нее. Впрочем, дело — его положение, власть, которой он с удовольствием пользовался, — всегда было для него важнее любого удовольствия. Но теперь и то и другое оказалось под угрозой из-за присутствия хозяина в Тегфане и напряженной ситуации с фермерами.

Сэр Гектор Уэбб хмыкнул.

— Что-то вы приумолкли. Вспоминаете своих валлийских подружек, из которых могли бы выдоить сведения?

— Я пригляжу за делами, сэр, — ответил он. — И буду обо всем вам докладывать.

— Отличный парень. — Сэр Гектор похлопал его по плечу. — Эти лондонские щеголи все одинаковы. Ничего толком не знают, а считают, что обо всем смеют судить. Я не забуду, кто на самом деле управляет Тегфаном и поддерживает это процветающее поместье в отличном состоянии. И леди Уэбб тоже не забудет.

— Спасибо, сэр, — сказал Харли.

Почти две недели Марджед работала не покладая рук. Она выпустила скот на пастбище и навела в хлеву такую чистоту, что ее свекровь объявила, что в нем так же чисто, как и на кухне. Приготовила плуг для сева и неторопливо прошлась по всему полю, собирая тяжелые камни, которые каждой весной появлялись словно по волшебству. Это была тяжелая работа, которая изнуряла даже Юрвина. Он ни разу не позволил ей помочь ему. Теперь она выполняла ее одна, если не считать небольшую помощь юного Идриса Парри, который провел с ней целый день, подстраиваясь под ее шаг, чтобы болтать без умолку. Как он все-таки похож на Герейнта в детстве! Марджед дала мальчику немного еды, чтобы он отнес семье, и предложила несколько монет, которые сама с трудом наскребла. Он отказался.

Она работала больше, чем было необходимо. Сначала ею двигал страх. А что, если он подумал, будто она простой наблюдатель, а не участница событий, которые происходили в поместье? Но если он видел ее на холме, вполне вероятно, что он заметил, как она шла от дома. Как только он вернулся к себе и увидел свою кровать, он наверняка все понял. И наверняка догадался, что она и есть тот зачинщик, имя которого он хотел у нее узнать.

Она не верила, что он прикажет ее арестовать. Это значило бы выставить себя дураком. Но уговорить себя, что это так, было делом сложным. Ледяной страх сковывал ее при мысли о тюрьме. Она боялась плавучих тюрем. Она боялась чужой земли и рабского труда — возможно, в цепях, возможно, под угрозой кнута.

Она жила в страхе день и ночь, и презирала себя, и держалась с таким невозмутимым спокойствием и отрешенностью, что даже бабушка заметила и спросила, не больна ли она.

Через несколько дней страх утих. Но вместо него пришла ненависть, еще более сильная, чем прежде. Она не могла вынести мысли о том, чтобы вновь увидеть его. Она не могла вынести мысли о том, чтобы увидеть его живым, красивым и… да, невероятно привлекательным, тогда как Юрвин давным-давно в могиле. Хотя нет, даже не в могиле. У нее не было утешения, которое получают вдовы, когда ходят на могилы мужей. Останки Юрвина покоились где-то на дне океана. Она не могла вынести мысли о том, чтобы увидеть графа Уиверна и вспомнить, как ее потянуло к нему в тот вечер, когда он проводил ее домой и поцеловал ее ладони.

Она даже пропустила службу в часовне в первое воскресенье, уговорив свою свекровь пойти вместо нее. Кому-то нужно было остаться дома с бабушкой — это был удобный предлог. Через две недели она все-таки пошла на утреннюю проповедь, съежившись от внутреннего страха. Он не появился. И она пошла на репетицию хора в следующий четверг. Ей казалось маловероятным, что она встретит его на полпути из Тайгуина к часовне. До нее дошли слухи, будто он приказал разрушить запруду на своей территории. Из упрямства она не хотела в это верить. Или не хотела верить, что такой поступок имеет отношение к ней или Юрвину. Она не хотела, чтобы он проявлял к ней доброту. Тем более с опозданием в два года. Юрвина все равно не вернуть.

Глава 12

Пение действовало как бальзам на душу. Она всегда это знала и сейчас вновь убедилась. Даже если она пела сама себе, выполняя будничную работу, ей становилось легче. Но пение рядом с другими людьми, многоголосие, в котором был и ее голос, чудесным образом успокаивало, словно купание в реке в жаркий день. Даже еще лучше. Она затянула репетицию, повторив больше гимнов, чем нужно было для предстоящей службы в воскресенье.

Никто не возражал.

Но, когда она подала знак, что репетиция окончена, Алед вскочил с места и поднял обе руки, призывая к тишине.

— Мне нужно сообщить что-то важное, — сказал он. Марджед заметила, что он бледен и держится решительно. — Те из вас, кто не хочет слушать, могут уйти. Мы никого не собираемся заставлять, как происходит в других местах.

Сердце Марджед замерло, а потом сильно застучало. Значит, началось. Она поняла по голосу Аледа, что он не собирается, как обычно, призывать к терпению. Она не сводила с него напряженного взгляда, пока несколько человек покидали классную комнату, среди них была и Сирис, которая поспешила уйти, уставившись в пол.

— Так вот, — заговорил Алед, когда дверь снова закрылась, — время пришло. Все спланировано. Послезавтра ночью. Мужчины, которые хотят последовать за мной, должны собраться с наступлением темноты около реки.

— Двинемся на заставы? — поинтересовался Дьюи Оуэн. — Какая рухнет первой, Алед? Или какие? Я пойду с тобой до конца, парень.

— Не могу сказать какая, — ответил Алед. — Чем меньше ты будешь знать, тем лучше, Дьюи. Мне жаль, но таков порядок.

— Ребекка? — Марджед подалась вперед. — Появилась Ребекка, Алед?

— Да. — Он коротко кивнул. — Мы нашли Ребекку, Марджед.

— И кого же? — Она сгорала от нетерпения. Алед покачал головой.

— Это я тоже не могу сказать. Чем меньше людей будут знать его имя, тем безопаснее для всех.

Марджед была разочарована.

— Он нездешний? — спросила она. — Скорее всего. Но может быть, мы все-таки его знаем? Он из соседней деревни?

— Алед прав, Марджед, — вступил в разговор Ивор Дейвис, — лучше нам ничего не знать. Тогда из нас не смогут вытянуть то, чего мы не знаем, девушка.