Керенский. Вождь революции (СИ) - Птица Алексей

Оставался единственный, самый очевидный путь, на который можно было ориентироваться. Это умение манипулирования людьми и опыт обмана, закреплённый во многих книгах двадцать первого века. Социология, сценарий оранжевых революций, поведенческие инстинкты толпы, финансовые пирамиды и многое другое, что могло ему пригодиться здесь. И главное из всего этого — экономика. Нужно срочно было придумать, как быстро найти деньги. И, увы, вариантов здесь было немного…

Продуктовые поборы, дополнительные налоги, монополия, но время, время, оно стремительно утекало сквозь пальцы.

«Нужно думать, думать, думать!» — Керенский обессиленно откинулся на спинку сиденья, устало прикрыл глаза, стараясь не замечать вооружённых людей, спешивших по каким-то своим делам.

Голова болела. А раз болела, значит думала. Какая-то мысль настойчиво долбилась в черепную коробку, словно дятел, бивший клювом по фонарному столбу. Вертелась на языке, но никак не хотела оформляться во что-то конкретное.

«Вот, что значит быть революционером, ни выпить, ни с женщинами погулять», — притворно вздохнул про себя Алекс. Внезапно он вспомнил весьма своеобразный факт.

Вчера они выпили сначала его коньяк, потом заказали ещё одну бутылку из ресторана. После чего ресторан как-то внезапно закрылся, а в магазинах водку не продавали, разве что из-под полы. Адъютант с трудом раздобыл ещё две бутылки не самого лучшего хлебного вина, которое они не допили. Вот от него так и болела голова. С чего бы такие проблемы с покупкой в девять вечера?

— Кованько! — обратился Керенский к охранявшему его поручику, — А у нас сухой закон сейчас есть?

— Да, — несколько удивлённо произнёс тот.

— А когда ввели? А то мне память отшибла гадская лошадь.

— В четырнадцатом году.

— И до сих пор не отменили?

— Нет.

— А у государства монополия была на продажу?

— Так, да, и налоги шли.

— Мммм, а сейчас не идут?

— Ну, так нет, вроде.

— Ясненько…

— А что народ потребляет для веселья, коль спиртного нет? Оно же только в ресторанах продаётся.

— Ну… — заюлил Кованько, — В основном морфий, либо чего другое. Да вы и сами знаете.

— Угу, слышал. И даже чувствовал.

Копаясь в своём служебном столе и раскладывая бумаги, Керенский нашёл там и небольшой флакон с прозрачной жидкостью и непритязательной подписью «Морфий». Сам Алекс Кей не употреблял наркотиков, хватило курения марихуаны в студенчестве, а вот насчёт прошлого владельца тела у него появились определённые сомнения. Однако рубить с плеча не стоило, возможно, они были беспочвенны.

— Ясненько, но мы это поправим, — вслух проговорил он.

По неведомым причинам, головная боль резко отступила, а мозг начал работать ясно и чётко. В голове оформилась мысль, каким образом и откуда взять деньги, причём абсолютно безболезненно. Да, алкоголизм — это плохо, но чего не сделаешь ради диктатуры пролетариата… буржуазии… В смысле добра и света. Уж лучше пусть бухают, чем колются.

В Мариинский дворец министр залетел, словно буря из глубины пустыни. Раздевшись на ходу, он заскочил в юридическую коллегию при министерстве и заорал:

— Приказ о моём назначении министром внутренних дел подписан?

— Да, — удивлённо ответил неизвестный ему присяжный поверенный.

— Прекрасно, просто отлично. Господа, отныне и надолго мы будем воевать с уголовным прошлым нашей империи! А сейчас, где мой ревизионный порученец? Ау! Владимир, куда ты запропастился? — Алекс, не прощаясь, выбежал из кабинета и кинулся в свою приёмную.

— А, Володя, ты здесь?! Отлично! Мне нужно узнать, кто у нас сейчас руководит уголовным сыском. Или их всех тоже убили либо посадили?

— Нет, вроде нет, — уже не испуганно и не удивлённо, скорее буднично ответил Сомов. Бедный секретарь постепенно привык к «художествам» своего начальника, но ещё не до конца.

— Тогда срочно найди мне того, кто этим занимается, и желательно самого главного. Время не ждёт, а потому сделай так, чтобы этот человек, если он не сможет явиться ко мне быстро, позвонил мне по телефону. Я буду ждать. Номер ты знаешь! — и Керенский быстро скрылся в кабинете.

Потом снова выскочил из него, как чёртик из табакерки, и, захлёбываясь словами, спросил у замершего с несколько озадаченным видом Сомова.

— Где Терещенко, Володя?

— Сейчас узнаю.

— Давай, только быстро.

Сомова вынесло из приёмной, после чего уже через минуту втащило обратно с помощью неведомой силы.

— Александр Фёдорович, он недавно уехал в Государственный банк к Шипову.

— Ок! — не задумываясь, бросил в ответ Алекс, и в который уже раз забежал обратно.

Глава 12. Сухой закон

"В России нет ничего невозможного, кроме реформ." Оскар Уальд

"Мой знакомый меньшевик служит юрконсультом в банке. До шести часов он по долгу службы защищает капитал, а после шести по наказу партии под него подкапывается. Как возможно сие совместить?" Саша Чёрный.

Войдя обратно в свой кабинет, Керенский сбросил с себя верхнюю одежду, взъерошил волосы ёжиком, оправил на себе костюм-тройку и недовольно поморщился. Новый френч ему только шили, тем более он сам увеличил время готовности привнесёнными доработками. Быстро пройдя к столу, Керенский схватил трубку телефона и, накручивая динамо, заорал в неё.

— Алло, девушка, соедините меня с Госбанком. Да, да, с главой в самый раз будет.

— Алло, кто это? Шипов?! Моё почтение, сударь, жаль, я с вами исключительно редко вижусь, но, надеюсь, что мы с вами подружимся. Это Керенский. Да, министр юстиции и МВД. Да, вы угадали. Да, по серьёзному вопросу. Пока нет, но очень скоро. Охрана будет. Но не всё же сразу, всё под контролем. Несомненно. Я говорю, несомненно…

Терещенко у вас? Замечательно, а можно позвать его к телефону? Спасибо. Жду! Алло, Михаил? Это Керенский! Рад тебя слышать, жаль увидеть не могу. Надо срочно встретиться, вопрос мирового масштаба. Точнее, имперского. Да, касательно денег. Да, налогов. А ты догадайся. Не догадался, тогда говорю тебе слово-подсказку — вооодка. Угу, догадался? Подумай тогда, пока ко мне будешь ехать. Да, это необходимо, да безвыходное положение. Наплевать! Я тебе говорю, будем вводить. Да, пусть пьяные бродят, да, будут валяться по канавам, да, наплевать. А ты что, больше морфинистов любишь? Напрасно! Тут я тебя разочарую. Да, больше знаю. Да, намного больше. Я решил. Однозначно, продумай полностью вопрос. Государству нужны деньги. Хорошо, жду! — и Алекс бросил трубку.

На том конце телефонного провода тоже бросили трубку и интеллигентно выругались.

— Что случилось? — спросил управляющий Государственным банком Российской империи Иван Павлович Шипов.

— Опять Сашу Керенского посетили новые, можно сказать, бредовые идеи. На этот раз он хочет отменить сухой закон.

— Вот те раз! Куда это годится, ведь идёт война!

— Да, с ним в последнее время не соскучишься! Везде лезет, всё ему надо, а чуть что — у меня память отшибло, не помню, не знаю, не бывал. А вчера министром МВД стал, и сразу идеи попёрли из него, как квашня из кадки. Ужас, сколько в нём энергии и вся… разная, до жути своеобразная.

— Так, может, и выхода действительно другого нет, до четырнадцатого года у государства монополия была на вино. Около двадцати шести процентов от всего бюджета имели с этого.

— Вот он и хочет эти деньги взять, да на милицию и охрану потратить, ну и армии с юстицией чего перепадёт. Другим министерствам, может, тоже достанется копейка какая.

— Так-то не он будет решать, а коллегиально, и князь Львов утвердить еще должен.

— Уверяю вас, Иван Павлович, этот товарищ уговорит всякого! Он уже два поста министров на себя примерил, да ещё и заместитель Петросовета, и в Исполнительном Комитете Государственной Думы состоит, в котором даже не бывал ни разу за последнюю неделю. И звонит всем, бегает, пить с Коноваловым успевает.