Смерть лорда Эдвера - Агата Кристи

- Вам он нравится?

- Мне кажется, что он человек застенчивый. Но его мать много о нем рассказывала, и теперь я знаю герцога намного лучше.

- Ясно. Скажите, мадемуазель, вы любите своего двоюродного брата?

- Рональда? Конечно. Последние два года мы с ним редко встречались, но до этого он жил в нашем доме. Я… я всегда считала, что он чудесный парень: постоянно шутил, придумывал всякие забавные вещи. О! В нашем мрачном доме он был единственным лучиком.

Пуаро понимающе кивнул, но вслед за этим произнес фразу, поразившую меня своей жестокостью.

- Значит, вы не хотите, чтобы его повесили?

- Нет, нет, - девушка задрожала всем телом. - Ни за что! О, если бы убийцей оказалась моя мачеха! Герцогиня говорит, что это наверняка она.

- Ага! Если бы только капитан Марш не выходил из такси в тот вечер, да? - добавил Пуаро.

- Да. Тогда бы… что вы этим хотите сказать? - Джеральдина нахмурилась. - Я не понимаю.

- Если бы он не пошел за тем человеком в дом… Кстати, а вы слышали, как кто-то входил в дом?

- Нет, я ничего не слышала.

- А что вы делали после того, как вошли?

- Я сразу побежала наверх, чтобы взять ожерелье.

- Понимаю. Конечно, на это потребовалось время?

- Да. Я не сразу нашла ключ от шкатулки.

- Бывает. Чем больше спешишь, тем медленнее получается. Значит, в течение какого-то времени вы оставались наверху, а потом, когда спустились вниз, вы увидели в прихожей вашего двоюродного брата?

- Да, возле библиотеки, - девушка судорожно сглотнула.

- Понимаю. И это вас напугало.

- Да, - Джеральдина с благодарностью принимала сочувственный тон Пуаро. - Очень напугало.

- Еще бы.

- Рональд сказал у меня за спиной: "Ну что. Дина, принесла?" - и я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

- Жаль, что он не остался на улице, - тихо заметил Пуаро. - Тогда и показания таксиста очень помогли бы мистеру Маршу.

Девушка кивнула, и слезы закапали из ее глаз прямо на колени. Она встала. Пуаро взял Джеральдину за руку.

- Вы хотите, чтобы я спас его, правда?

- О, да, да! Пожалуйста, - она пыталась овладеть собой, кулачки ее судорожно сжимались и разжимались. - Вы не знаете…

- Вашу жизнь не назовешь счастливой, мадемуазель, - с симпатией сказал Пуаро. - Я понимаю, как вам трудно. Гастингс, вызовите, пожалуйста, такси для мадемуазель.

Я проводил девушку. Она уже взяла себя в руки и сердечно поблагодарила меня. Когда я вернулся, мой друг ходил по комнате взад-вперед нахмурив брови и размышляя о чем-то. Вид у Пуаро был недовольный. Я обрадовался, когда зазвонил телефон и отвлек его от неприятных мыслей.

- Кто говорит? О, это вы, Джепп! Bonjour, mon ami.

- Что там у него? - спросил я, подходя ближе.

После приветственных излияний Пуаро перешел к делу.

- Да, а кто приходил за ней? Они помнят?

Я, конечно, не слышал ответа инспектора, но судя по лицу моего друга, он такого ответа не ожидал. Его лицо смешно вытянулось.

- Вы уверены?

- …

- Нет, но все равно я несколько огорчен.

- …

- Да, мне придется пересмотреть кое-какие свои идеи. Comment?

- …

- В этом я оказался прав. Мелочь, конечно.

- …

- Нет, я по-прежнему того же мнения. Очень прощу вас еще раз проверить рестораны поблизости от Риджент-гейт, Юстона, Тоттенхем-Корт-роуд и, пожалуй, Оксфорд-стрит.

- …

- Да, мужчина и женщина. И еще поблизости от Стренда около полуночи. Comment?

- …

- Да, я знаю, что капитан Марш был с Дортаймерами, но в мире есть люди и кроме капитана Марша.

- …

- Говорить, что у меня поросячья голова, нехорошо. Tout le meme окажите мне эту услугу, умоляю вас.

- …

Пуаро положил трубку.

- Ну? - нетерпеливо спросил я.

- Хорошо?[77] Сомневаюсь. Гастингс, золотая коробочка была действительно куплена в парижском магазине, который специализируется на таких вещах. Письмо с заказом пришло туда от некой леди Акерли за два дня до убийства. Оно было подписано "Констанция Акерли". Несомненно, это вымышленное имя. В письме просили, чтобы на крышке коробочки были инициалы К.А., предположительно автора письма, инкрустированные рубинами, а под крышкой - уже известная нам надпись. Заказ был срочный, его забрали на следующий день, то есть за сутки до убийства лорда Эдвера. Расплатились наличными.

- А кто его забрал? - взволнованно спросил я, чувствуя, что мы приближаемся к истине.

- Женщина, Гастингс.

- Женщина? - удивился я.

- Mais oui. Женщина. Низкорослая, средних лет и в пенсне.

Мы озадаченно переглянулись.

25. Завтрак

На следующий, если не ошибаюсь, день мы пошли по приглашению супругов Уидберн на завтрак в отель "Клариджез".

Ни мой друг, ни я не горели особым желанием идти, но это было, кажется, шестое приглашение: миссис Уидберн любила знаменитости. Нисколько не обескураженная отказами Пуаро, она предложила нам на выбор столько чисел, что наша капитуляция была неизбежна. Мы решили, что чем быстрее покончим с этой обязанностью, тем лучше.

После звонка из Парижа Пуаро почти не разговаривал о деле лорда Эдвера. На все мои вопросы он неизменно отвечал:

- Я здесь что-то не понимаю.

Пару раз я слышал, как он пробормотал:

- Пенсне. Пенсне в Париже. Пенсне в сумке Карлотты Адамс.

Я с радостью подумал, что приглашение Уидбернов поможет моему другу отвлечься от навязчивых мыслей.

Молодой Дональд Росс тоже был на завтраке. Он оживленно приветствовал меня. Поскольку мужчин было больше, чем женщин, его посадили рядом со мной. Джейн Уилкинсон сидела почти напротив нас, а между ней и миссис Уидберн был герцог Мертон.

Я заметил - впрочем, это могло мне только показаться, - что герцог чувствует себя несколько неловко. Мне подумалось, что компания, в которой он оказался, вряд ли отвечает его консервативным, до некоторой степени даже реакционным взглядам. Казалось, этот человек по какой-то досадной ошибке перенесся сюда из средневековья. Его увлечение сверхсовременной Джейн было одной из тех анахроничных шуток, которые так любит Природа.

Я не удивился капитуляции герцога Мертона, когда снова увидел прекрасную Джейн и услышал ее бесподобный хрипловатый голос, который даже самые банальные фразы делал привлекательными. Но мне пришло в голову, что со временем мужчина может привыкнуть и к несравненной красоте и к пьянящему голосу и что даже сейчас, образно выражаясь, луч здравого смысла вполне может рассеять туман безрассудной любви. А поводом для вышеупомянутой мысли послужила случайная реплика, причем довольно глупая, оброненная Джейн во время беседы.

Уже не помню, кто из гостей заговорил о греческой мифологии, упомянув, среди прочего, "суд Париса"[78].

Тут же прозвучал восхитительный голосок мисс Уилкинсон:

- Париж? Ну, не скажите. Париж уже не тот, что был когда-то. Вот Лондон и Нью-Йорк - это да!

Как это довольно часто случается, ее слова прозвучали как раз в тот момент, когда беседа несколько затихла. За столом на секунду воцарилось неловкое молчание. Справа от меня шумно вздохнул Дональд Росс, миссис Уидберн с подчеркнутым воодушевлением начала рассказывать о русской опере, и все гости как по команде торопливо заговорили друг с другом. Лишь одна Джейн безмятежно оглядела собравшихся: ей и в голову не пришло, что она только что сморозила великую глупость.

Я взглянул на герцога. Губы его были крепко сжаты, он покраснел и, как мне показалось, чуть отодвинулся от мисс Уилкинсон. Может быть, он начал понимать, что, если человек его титула женится на какой-то актрисе, последствия могут быть весьма неприятными?

Я наклонился к своей соседке слева, дородной леди, в обязанности которой входила организация детских благотворительных концертов, и спросил первое, что пришло в голову: "Кто эта экстравагантная дама в пурпурном платье на противоположном конце стола?" Конечно же, это оказалась сестра моей соседки! Пробормотав извинения, я повернулся и заговорил с Россом, который, однако, отвечал односложно.

И тогда, получив отпор с обеих сторон, я обратил внимание на Брайена Мартина. Он, видимо, опоздал, так как я заметил его только сейчас. Актер, сидевший с той же стороны стола, что и я, с большим оживлением разговаривал с хорошенькой блондинкой напротив. С тех пор, как я последний раз видел Мартина, его внешний вид значительно улучшился. Усталость на лице исчезла, и он стал выглядеть моложе и энергичнее. Брайен смеялся, шутил со своей собеседницей и был, по всем признакам, в прекрасном настроении.

Я не смог наблюдать за ним дальше, потому что как раз в этот момент моя дородная соседка милостиво простила мне мою бестактность и заставила меня выслушать длинный монолог о пользе благотворительных мероприятий.

Пуаро ушел раньше, так как у него намечалась важная встреча: он расследовал дело о загадочном исчезновении ботинок одного посла. Мой друг попросил поблагодарить от его имени миссис Уидберн.