Смерть лорда Эдвера - Агата Кристи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дружески беседуя, мы отправились в ресторан. Я был несколько удивлен, когда заметил за одним из столиков в противоположном конце зала Брайена Мартина и Дженни Драйвер. Вспомнив рассказ Джеппа, я стал подозревать между молодыми людьми возможный роман. Они тоже заметили нас, и Дженни помахала рукой. Когда мы пили кофе, она покинула своего спутника и подошла к нашему столику, подвижная и энергичная, как и в прошлый раз.
- Можно мне присесть и поговорить с вами минутку, мистер Пуаро?
- Разумеется, мадемуазель. Мне доставляет истинное удовольствие видеть вас. Может и мистер Мартин к нам присоединится?
- Я сказала ему, что не надо. Видите ли, я хочу поговорить с вами о Карлотте.
- Слушаю, мадемуазель.
- Вы хотели узнать что-нибудь о ее отношениях с мужчинами?
- Да, да.
- Знаете, бывает так, что нужные факты не сразу приходят в голову. А потом начинаешь припоминать случайные слова и фразы, которым раньше не придал значения, и вырисовывается определенная картина. После нашей с вами встречи я все думала и думала и, когда я стала вспоминать как следует, о чем мы разговаривали с Карлоттой, я пришла к некоторым выводам.
- Я вас слушаю, мадемуазель.
- Я думаю, что человеком, к которому Карлотта питала симпатию или начинала чувствовать что-то в этом роде, был Рональд Марш. Знаете, тот, который унаследовал титул лорда Эдвера. - Почему вы так думаете, мадемуазель? - Ну, например, Карлотта заговорила однажды об одном молодом человеке, которому очень трудно живется, и о том, как это сильно влияет на его характер. Вот, мол, хороший человек под влиянием обстоятельств катится вниз, и хотя он небезгрешен, но против него грешат больше. Это первое, что начинает говорить женщина о мужчине, к которому питает симпатию. Я очень часто слышу подобные речи! Карлотте всегда хватало здравого смысла, но вот здесь она показала себя абсолютной идиоткой, ничего не смыслящей в жизни. Конечно, она делала вид, что никого конкретного не имеет в виду и что речь якобы идет о людях вообще. Но почти сразу же после этого она заговорила о Рональде Марше, о том, как отвратительно, по ее мнению, с ним обходятся. Она взяла его будто бы в качестве примера. Тогда я не придала этому значения, но теперь… кто знает? Теперь мне кажется, что она симпатизировала именно ему. Что скажете, мистер Пуаро?
И она серьезно посмотрела на моего друга.
- Думаю, что вы дали мне весьма ценную информацию.
- Замечательно! - Джейн захлопала в ладоши.
Пуаро добродушно взглянул на девушку.
- Вероятно, вы еще не знаете, что джентльмен, о котором мы только что говорили, Рональд Марш, или новый лорд Эдвер, недавно арестован.
- О! - мисс Драйвер даже рот приоткрыла от удивления. - Тогда мой рассказ запоздал.
- Для меня никогда ничего не поздно, - заявил Пуаро. - Спасибо, мадемуазель.
Девушка вернулась к Брайену Мартину.
- Ну вот, Пуаро, - начал я. - Теперь ваша уверенность в невиновности Рональда Марша несомненно пошатнулась.
- Нет, Гастингс. Наоборот, укрепилась.
Несмотря на это героическое заявление, мой друг втайне наверняка разделял мои убеждения.
Прошло несколько дней, в течение которых Пуаро ни разу не упомянул о деле лорда Эдвера. Если о нем начинал говорить я, мой друг отвечал односложно и без энтузиазма. Иными словами, он умыл руки. Какой бы гениальной ни была его новая версия относительно убийства на Риджент-гейт, теперь он вынужден был признать, что она не подтвердилась и что его первое предположение оказалось верным и Рональд Марш обвинен в преступлении справедливо. Только натура Пуаро не позволяла ему открыто признать свое поражение, и он делал вид, что это дело его больше не интересует. Именно таким образом я истолковывал поведение моего друга, и было похоже, что факты подтверждают мое предположение. Пуаро не проявил ни малейшего интереса к судебному процессу, который, впрочем, был чистой формальностью. Он занялся другими делами и как будто забыл об убийстве лорда Эдвера. Лишь почти две недели спустя я понял, как я ошибался.
Мы завтракали. Рядом с тарелкой Пуаро как всегда лежала пачка писем. Неожиданно, когда он начал ловко сортировать их, у него вырвался удивленно-радостный крик: мой друг заметил конверт с американской маркой. Я удивился тому, что подобный пустяк мог доставить Пуаро такую радость, и стал с интересом наблюдать за ним. Ножом для открывания писем Пуаро вскрыл конверт. Там оказалось несколько листков.
Бегло просмотрев их, мой друг прочитал один лист дважды и обратился ко мне:
- Хотите взглянуть, Гастингс?
Я взял письмо.
"Дорогой мистер Пуаро! Я была очень тронута вашим добрым письмом. Мне сейчас просто не по себе от того, что происходит вокруг. Огромное горе обрушилось на меня, а тут еще приходится выслушивать всякие оскорбительные намеки о Карлотте, моей дорогой и нежной сестре, лучше которой вряд ли можно найти на белом свете. Нет, мистер Пуаро, она не принимала наркотиков. Я в этом уверена. Такие вещи внушали Карлотте ужас. Она сама об этом часто говорила. Если и случилось так, что она сыграла какую-то роль в смерти человека, то это совершенно без злого умысла, и ее письмо подтверждает это. Посылаю его вам, как вы и просили. Мне очень не хочется расставаться с последним в ее жизни письмом, но я знаю, что вы будете обращаться с ним аккуратно и потом вернете мне. Если оно поможет раскрыть тайну смерти моей сестры, как вы обещаете, что ж, пусть побудет у вас.
Вы спрашиваете, упоминала ли Карлотта кого-нибудь из своих друзей отдельно. Она, конечно, писала о многих своих знакомых, но никого в отдельности не упоминала. Я думаю, что чаще всего она встречалась с Брайеном Мартином, которого мы знаем уже давно, с девушкой по имени Дженни Драйвер и капитаном Рональдом Маршем.
Очень хотелось бы помочь вам, но я не знаю как. Вы написали мне такое доброе письмо, с таким пониманием отнеслись к моей беде, что я думаю, вы хорошо представляете, кем мы были с Карлоттой друг для друга. С благодарностью, ваша Люси Адамс.
P.S. Только что приходил полицейский и просил у меня письмо Карлотты. Я сказала ему, что уже отправила его вам. Это, конечно, неправда, но мне почему-то кажется, что вы должны увидеть письмо первым. Наверное, Скотленд-Ярду нужна улика против убийцы. Когда попользуетесь письмом, пожалуйста, отдайте его полицейским, но напомните им, чтобы они потом вернули его вам. Вы понимаете, что значат для меня последние слова Карлотты".
- Значит, это вы попросили ее? - спросил я, откладывая письмо в сторону. - Но зачем? К чему вам оригинал письма?
- Честное слово, не знаю, Гастингс. Просто надеюсь, что в нем окажется что-то такое, что поможет мне объяснить необъяснимое.
Пуаро внимательно изучал листки, написанные рукой Карлотты Адамс.
- Не пойму, что можно извлечь из письма Карлотты. Она сама дала его служанке для отправки. Никакого мошенничества. Да и в самом тексте нет ничего примечательного.
- Знаю, знаю, - вздохнул Пуаро. - Именно поэтому мне так трудно. Дело в том, Гастингс, что письма в таком виде, в каком имеем его мы, просто быть не может.
- Что за ерунда?
- Si, si, это так. Видите ли, я представлял себе это дело следующим образом: в нем обязательно должны иметь место некоторые факты. Они сменяют друг друга в определенной четкой последовательности. Это понятно. И вдруг письмо, которому в этой цепочке просто нет места. Так кто неправ: Эркюль Пуаро или письмо?
- Вы не думаете, что неправ может быть Эркюль Пуаро? - как можно деликатней спросил я.
Мой друг бросил на меня укоризненный взгляд.
- Бывало, что и я ошибался, но это - не тот случай. Итак, если это письмо невозможно, стало быть, так оно и есть. В нем скрыто что-то такое, чего мы не замечаем. Вот я и ищу это "что-то".
И после этих слов Пуаро отправился изучать письмо с помощью миниатюрного микроскопа. Внимательно просмотрев каждую страницу, он передавал листы мне. Я, конечно, не увидел в них ничего особенного: письмо было написано четким, разборчивым почерком, и его текст точь-в-точь совпадал с текстом, переданным по телеграфу.
- Никакой подделки. Все написано одной рукой, - вздохнул Пуаро. - Но этого, как я сказал, не может быть…
Он прервал себя на полуслове и нетерпеливым жестом указал на листки, лежавшие рядом со мной. Я передал их Пуаро, и он снова углубился в изучение письма.
Я вышел из-за стола и подошел к окну. Неожиданно Пуаро вскрикнул. Я вздрогнул и повернулся.
- Идите скорее сюда, Гастингс! Смотрите!
Мой друг буквально дрожал от нетерпения. Его глаза стали зелеными, как у кота. Указательный палец, которым он тыкал в один из листков, тоже дрожал.
Я подбежал к нему и, конечно же, не увидел ничего особенного.
- Разве вы не видите? У всех листов, кроме одного, края абсолютно ровные. Это одинарные листы. А вот у этого, смотрите, какой у него неровный левый край. Потому что от этого листка что-то оторвали. Поняли теперь, что я имею в виду? Это был двойной лист, и, как видите, его вторая половина отсутствует.