Черная аллея - Микки Спиллейн

На сей раз в приемной дежурила дама лет под шестьдесят с очень милым и приятным лицом. Но, когда я попросил две отдельные комнаты, лицо отразило удивление и она спросила:

– Почему?

– Потому что мы еще не женаты.

Тут брови у нее поползли вверх, и она даже немного отпрянула.

– Черт побери, вот это да! Наверняка ее идея? – И дама весьма недоброжелательно покосилась на Вельду.

– Нет, – ответил я. – Моя. Мы только помолвлены.

– Знаешь что, дружок, тебе, пожалуй, придется попрактиковаться заранее. У меня остался только один свободный номер, правда двойной.

– С двумя отдельными кроватями?

– Да, а что?

– Когда-нибудь видели «Однажды ночью»?..*

* «It Happened One Night» (1934), американская романтическая комедия, в главной роли Кларк Гейбл.

Вельда, расширив глаза, наблюдала за тем, как я беру ключи. Она едва сдерживала улыбку и так и сверкала ясными карими глазами. Пожилая дама лишь покачала головой, видимо, мое поведение привело ее в полное замешательство. И тут впервые в жизни я ощутил, как приятно быть хорошим честным парнем.

Уже в номере Вельда спросила:

– Нам что, обязательно возводить эти иерихонские стены?

– Вообще-то нет. Если, конечно, будешь вести себя прилично.

После этого я отправил ее в душ, и она вышла оттуда в совершенно сногсшибательном виде – с мокрыми волосами и облаченная в черную ночную сорочку. Один из тех сумасшедших аксессуаров, когда у девушки явно что-то на уме. Но, судя по выражению ее лица, то был выстрел вхолостую.

Затем, когда из душа вышел я, побритый, помытый и с вычищенными зубами, в чистой пижаме с длинными штанами, в комнате горела лишь маленькая настольная лампочка, и Вельда поманила меня рукой.

– Могу я рассчитывать хотя бы на дружеский поцелуй? Или ты даже не хочешь пожелать мне спокойной ночи?

Я взял ее за запястье и крепко сжал. Кожа у нее была такая нежная и шелковистая, и она позволила поднять руки и прижать их к голове. Кажется, только сейчас она начала входить во вкус игры. Облизала кончиком языка губы, от чего они призывно заблестели, затем, когда я наклонился, раскрыла их. Она была такая теплая и красивая, и каждая косточка ее тела была, казалось, пронизана с трудом подавляемой страстью. Я чувствовал ее на ощупь и на вкус.

Нехотя отвел губы от ее рта и тихо-тихо сказал:

– Люблю тебя, котенок...

Глаза ее сказали все, что я хотел знать. Я подошел к своей постели и улегся. Еще одна полезная привычка, которой я был обязан армейской службе. Там я научился засыпать в любых условиях и при любых обстоятельствах.

На заправке один парень объяснил, как проехать к конторе, где сдаются автомобили напрокат. Я поехал туда и взял для Вельды «Форд-Мустанг». Примерно в квартале оттуда находилась закусочная, и мы зашли перекусить. Сидели и за едой снова пытались связать концы с концами и решить, что же теперь делать. Но новых ответов найдено не было.

Затем один ответ все же появился. Вошел в дверь, огляделся, высматривая нас, и решительным шагом двинулся к нашему столику. Мы с Вельдой уже изрядно устали от разного рода сюрпризов, а потому не слишком удивились. Я сказал:

– Присаживайтесь, Гомер. Вы уже завтракали?

Гомер Ватсон покачал головой.

– Нет. Подумал, что можно позавтракать с вами. – Он продиктовал официантке заказ и, самодовольно улыбаясь, откинулся на спинку стула.

Я решил перехватить у него инициативу.

– Наверное, трудно было нас найти?

– Да нет, не очень, – ответил он. – У федеральных властей длинные руки, и пальцы способны дотянуться до любого, даже самого захолустного уголка Америки. Можно сказать, совсем даже просто.

– Вот как?

Он слегка поморщился.

– Мы в любую секунду можем связаться с любым местным отделением полиции, если кого-нибудь ищем. А четкое понимание того, куда это дело могло вас завести, значительно упростило задачу. Ну и, разумеется, нам стало известно, что вы поменяли машину, поскольку наши люди обзвонили все фирмы и агентства по сдаче автомобилей внаем в округе, и вот вам – пожалуйста. Ровно через час мы уже знали, где вы находитесь.

Вельда сидела, подавшись вперед и сцепив пальцы.

– Вы хотите сказать, что подняли на уши все силовые службы США и привлекли их к расследованию заурядного убийства?

Это несколько сбило ход его мыслей, и он на секунду нахмурился.

– Маркос Дули, – объяснила Вельда. – Мы имеем в виду его убийство.

Чутье у Ватсона было отменное, и он понял: стоит попробовать отшутиться или начать умничать, как я тут же заткну ему глотку в прямом и фигуральном смысле. А потому он ответил просто:

– Вы же знаете, что я ищу.

– А что мы, по-вашему, ищем, а, Гомер?

Он глубоко вздохнул и какое-то время терпеливо и изучающе глядел на нас – точно мы были упрямыми и нерадивыми учениками.

– Ваша секретарша провела весьма любопытные исследования касательно средств, которыми располагают члены организованной преступности.

– Но ведь это ни для кого не тайна, мистер Ватсон, – парировала Вельда. – Все эти данные публиковались в газетах. В печатных периодических изданиях...

– Два момента – нет. Нам удалось прослушать кое-какую тайную информацию, поступившую с компьютеров.

– Но это же подло, Гомер! – воскликнул я.

– Не нахожу. Этим занимается один совсем крохотный отдел нашего ведомства. И вообще – задача для любителя, а не для такой солидной организации, как наша.

– Тогда почему же вы не нашли то, что искали?

– Найдем.

– Ничего вы не найдете, – сказал я. – Черт, вы даже толком не понимаете, что надо искать.

В голосе его звенело раздражение.

– Существует колоссальная сумма денег, почти сто миллиардов долларов, причем денег нигде не учтенных, не зарегистрированных, не обложенных налогом...

– Давайте все же не будем зарываться, Гомер. Не сто, а восемьдесят девять миллиардов долларов, – мягко заметил я.

Глаза его вдруг оживились.

– Черт побери, Хаммер, а ведь вы действительно знаете, где они! – На сей раз голос звучал тихо, но напряженно. И сам Гомер Ватсон страшно напоминал охотника, который отследил наконец оленя и теперь решает, в какую именно часть тела следует произвести выстрел.

Я сказал:

– Мне всего-то и известно, что несколько цифр, приятель.

– Знаете, вас могут арестовать.

– За что?

– За утаивание информации.

– Ни хрена не получится, клоун ты эдакий!

Мышцы на шее у него напряглись, под складками жира вздулись вены. Ему совсем не понравилось это мое определение.

– Не выводите меня из терпения, Хаммер. Да мне ничего не стоит выдумать дюжину поводов для вашего ареста, позволяющих продержать за решеткой хотя бы несколько дней.

– И все они будут фальшивыми, верно?

– А кого это интересует? – небрежно отмахнулся он.

Я усмехнулся и взглянул на Вельду.

– Все записала?

Она кивнула.

– До единого словечка.

– Полагаю, это несколько отобьет у вас охоту к арестам, Гомер. А кстати, пушка при вас имеется?

Он не сводил взгляда с моей руки, скользнувшей в карман пиджака, затем заглянул мне прямо в глаза, и ему явно не понравилось то, что он там увидел.

– Нам положено быть при оружии, – коротко бросил он.

– Что ж, спасибо, что не соврали, – сказал я. И не отнимал руки от кармана пиджака, пока он не положил свои на стол.

Официантка принесла ему завтрак, и он, явно делая над собой усилие, принялся за еду. Я потягивал кофе и не сводил с него глаз, стараясь разгадать, что у него на уме и насколько он осведомлен. Известно, что власти предприняли колоссальные усилия, чтоб внедрить своих людей в мафию. И в каком-то смысле надежды их оправдались. Заморских боссов хватали и сажали в тюрьмы, примерно то же самое происходило и здесь. Но, похоже, властям было абсолютно плевать на то, что стоило такому человеку засветиться или выйти из организации, как его тут же убивали. Правда, всегда находился кто-то еще, готовый занять пустующую нишу, к тому же все время появлялись новые доны. Некоторые из них – очень крутые, у других хватало ума действовать осторожно, третьи сочетали оба этих качества. Но рано или поздно каждому приходил конец.

И некоторые из них понимали, как развиваются события, и готовились к худшему.

Для всех них значение имело лишь одно – деньги. Люди приходят и уходят, а вот деньги – ценность непреходящая. Ради них они готовы бороться, убивать, но если боссам удастся припрятать их в доступном только им месте, тогда безбедная старость, считай, обеспечена, а положение останется прочным. Проблема лишь в том, что все старые доны ушли в мир иной. Все, за исключением Лоренцо Понти. И деньги мафии должны были бы быть у него, если б не мелкий служащий, смотритель его амбаров и газонов, наемный работник, который сумел обвести вокруг пальца сильнейшего мира сего.

– Скажите-ка, Ватсон, – спросил я, – если эта ваша контора уверена, что деньги существуют, как же это вышло, что они послали вас одного?