Репортаж не для печати - Дмитрий Харитонов

– Закончить расследование? – поинтересовался Леклер.

– Ты, как всегда, очень догадлив.

– Но ведь так много уже удалось узнать. Будет обидно бросать все на полдороге.

Раздался телефонный звонок. Джон взял трубку и, послушав, протянул ее мне.

– Тебя, Стив.

Я вспомнил, что оставлял номер телефона Леклера моему коллеге по Си-Эн-Эн Стюарту Лори. Он должен был навести справки в ФБР о негодяе, пытавшемся отправить меня к праотцам.

Стюарт сказал мне всего лишь несколько фраз, но информация, которую он узнал, казалось столь фантастической, что у меня отвисла челюсть.

– Спасибо, Стюарт, – проговорил я ледяным голосом и, не мигая, уставился в одну точку на стене.

Леклер явно встревожился.

– Что случилось?

Услышав его вопрос, я встрепенулся.

– Даже не знаю, что сказать… Человека по имени Джамаль Таха не существует.

– То есть как не существует? – остолбенел Леклер

Я пожал плечами.

– Очень просто. Такой человек был. Но он умер десять лет назад и похоронен в Ираке.

Леклер прошептал какое-то неясное ругательство.

– Не может быть, – выдавил он из себя поражение

– Оказывается может. Меня пытался убить человек, который сам уже целое десятилетие, как считается мертвым.

Глава пятнадцатая. СОКРОВИЩА РЫЦАРЕЙ ХРАМА СОЛОМОНА

1

Лишь несколько дней спустя после возвращения из Египта я вспомнил, наконец, о таинственных крестах, обнаруженных мною на острове Филе, о которых я собирался расспросить еще доктора Хасана.

Я никогда не отличался способностью к рисованию. Пыхтя и что-то недовольно бурча себе под нос, я все-таки набросал приблизительную форму креста. Увидев мой примитивный чертеж, Леклер удивленно присвистнул'

– Символ рыцарей Христа и храма Соломона! Крест тамплиеров! Откуда он у тебя? Точнее сказать, в каком именно месте в Египте ты его видел? – поправился Джон.

Тамплиеры! Знаменитые рыцари, носившие камзол и белый плащ, украшенный с левой стороны красным крестом. Герои крестовых походов, воинствующие монахи, солдаты Христа!

Орден храма Соломона являлся одновременно военным и монашеским. Он был основан в Иерусалиме в тысяча сто восемнадцатом году рыцарем из Шампани Гуго де Пайеном двадцать лет спустя после того, как святой Иерусалим отбили у мусульман и наводнили европейскими войсками.

Гуго и восемь его товарищей-рыцарей прибыли на конфиденциальную встречу к Болдуину Г, королю Иерусалима.

Они предложили ему свои услуги в качестве постоянных защитников одиноких паломников от неверных и охраны Гроба Господня.

Планы бедных рыцарей, живших в такой беспросветной нищете, что даже на печати они изображены сидящими по двое на одной лошади, были такими благородными, что король согласился. Он отдал в их распоряжение целое крыло своего дворца, расположенное на месте развалин Иерусалимского храма, построенного царем Соломоном. Так орден и получил название – его стали называть орденом Храма.

Чрезвычайно любопытным показалось мне то обстоятельство, что в течение первых восьми лет существования ордена, его деятельность была окружена чуть ли не мистическими и таинственными вещами.

Нигде, ни в одной летописи нельзя обнаружить свидетельств о том, что рыцари в действительности защищали паломников. Да и каким образом они могли вдевятером охранять все дороги, ведущие к Иерусалиму, общей протяженностью более пятидесяти миль?

Девять, пусть и отважных и смелых людей против многочисленных бандитов, которыми кишели в то время дороги, ведущие к Святым местам!

Разве не логично допустить, что, если такая цель – защитить паломников – существовала на самом деле, естественным выходом из ситуации представлялся набор новых членов в орден Храма? Но ни одного рыцаря в течение девяти лет со дня основания своей организации, храмовники не приняли!

Ни одного!

Более того, члены более могущественной в военном отношении организации – рыцари Святого Иоанна – сделали для защиты пилигримов гораздо больше, чем тамплиеры, когда они появились. Только по истечении девяти первых лет Гуго де Пейн отправляется на Запад, где его принимали с королевскими почестями.

Согласно утвержденному уставу, рыцари Храма должны были быть подвержены бедности и целомудрию. Их отличительной и легко узнаваемой чертой в то время считалась, помимо белого плаща с красным крестом, и борода. Своим безукоризненным поведением в бою и отвагой рыцари быстро завоевали себе славу.

Попав в плен, тамплиер не мог просить пощады или выкупа. Ему разрешалось отступить только в случае, если ряды нападавших превышали число храмовников в три раза. Рыцари крайне редко бежали с поля боя, демонстрируя храбрость до безрассудства, смелость до отчаяния и непоколебимость своей веры, доходящей до фанатизма. Король Франции лично признавался в одном из писем, что если его поход против турок, из рук вон плохо организованный и проведенный, не обернулся полным крахом, то это благодаря тамплиерам и только им одним.

Используя привилегии, полученные в разное время от римских пап, орден тамплиеров молниеносно разбогател, став обладателем внушительных золотых запасов и земель во Франции, Англии, Испании, Германии, Фландрии…,

От имени ордена рыцари могли принимать любой дар, который они, будучи верны обету бедности, передавали в фонд своей организации.

Пропою сто лет. Орден Храма приобрел могущество и известность. Он имел дело со знатью и монархами различных дворов Европы, заставляя считаться с собой членов парламентов и королей.

В тысяча двести пятьдесят втором году, например, Генрих Третий отважился бросить вызов тамплиерам, пригрозив им конфискацией имущества.

– Вы, тамплиеры…, – резко говорил король, – имеете столько свобод и хартий, что ваши безграничные возможности наполняют вас гордыней и наглостью. То, что вам было так неосмотрительно дано, должно быть предусмотрительно взято обратно, и то, что вам было по неосторожности пожаловано, должно быть продуманным образом отобрано!»

Презрительный и уничтожающий ответ великого магистра ордена Храма своей смелостью наводил на размышления о поразительном всесилии и могуществе рыцарей:

– Что говоришь ты, король! Неуместные слова твои больно слышать. Пока ты будешь справедлив, то будешь царствовать. Но если ты нарушишь справедливость, то перестанешь быть королем!

Быть может, именно эти слова заставили задуматься монарха, который подобно многим другим государям, хотел позволить себе быть несправедливым безнаказанно.

Гордость от сознания принадлежности к ордену, откровенное презрение к мелким восточным правителям и заносчивость по отношению к простолюдинам (встречая караван паломников, который они должны были сопровождать и охранять, тамплиеры не произносили ни одного лишнего слова), – все это послужило причиной их изоляции.

Сила и власть тамплиеров вызывали тайную зависть у некоторых монархов, и в частности, короля Франции Филиппа IV по прозвищу Красивый. Во время восстания парижан он был вынужден искать убежища в крепости Тампль в Париже. Король имел возможность воочию убедиться в гигантских размерах богатств рыцарей, так называемая «усадьба» которых занимала целый квартал в Париже!

После окончания восстания, король перебрался в Лувр. Затем он переехал в Понтуазе, заняв при этом очень приличную сумму у тамплиеров. Как свидетельствуют многие факты, уже тогда, в тысяча триста шестом году, Филипп задумал план уничтожения ордена Воистину, этого монарха нельзя упрекнуть в наличии элементарного чувства благодарности и великодушия!

Тамплиеры, открытые мусульманской и иудейской культуре, обладали почти исключительной монополией на самые лучшие и передовые технологии века. Архитекторы и военные инженеры, топографы и оружейники, они принимали участие в составлении карт и в прокладке дорог. У них были собственные порты, судостроительные верфи, а их флот одним из первых в мире начал использовать магнитный компас. Будучи воинами, они, страдая от бесчисленных ран и болезней, сами изобретали лекарства и наркотические вещества, всячески развивая сеть собственных госпиталей и медицинских учреждений.

Практически единственная опасность, угрожавшая самим основам ордена Храма Соломона заключалась в том, что число рыцарей могло сократиться однажды настолько, что эта организация вынуждена будет исчезнуть из-за недостатка подданных.

Однако этому препятствовала одна необычная, но очень существенная деталь ритуала посвящения. Руководивший обрядом сообщал рыцарю-послушнику, что одновременно вместе с ним в орден вступают его предки, его братья и их потомки, которые становятся братьями храма. Тамплиеры полагали, что церемония посвящения в орден имела такое сильное психологическое и духовное влияние, что источаемая им благодать нисходит также на родителей посвященного, его братьев и потомков.