Ишемия (СИ) - "happynightingale"

Бен фыркнул в бокал. Он отвечал о цели своего визита в Бордо, но на деле хотел просто бросить этот бокал в улыбающуюся и переглядывающуюся парочку. Что-то не складывалось. Полтора месяца назад Рей фактически всему миру рассказала о том, что влюблена в него, а теперь уже была с кем-то другим. Бен должен был радоваться, что она счастлива, но нет, мужчина был далек от такого благородства и бескорыстия. Он эгоистично хотел её лишь для себя, однако, кажется, окончательное осознание пришло слишком поздно. Вот прямо сейчас, когда обнаженное плечо, покрытое мурашками от холода, обнимала, согревая, чужая рука.

Мужчина злился, потому что должен был испытывать к Рей благодарность за её помощь в том скандале, а вместо этого ничего хорошего внутри не билось, только гнев и… ревность? Это чувство потрясло Бена впервые, раньше он не играл на таком острие, не подбирался к краю. Он вообще воспринимал девушек как нечто нестабильно-приятное в его жизни. Не особо тратил силы, чтобы кого-то затащить в постель. Немного обаяния, и они вешались сами. Как и Рей, навязывавшая ему себя с первой минуты в баре и, тем самым, себя обесценившая. Что ж, больше не навязывала. Вывернула его душу наизнанку своим молчанием, а теперь счастливо смеялась с другим. Каждая её улыбка Килиану просто раздирала все внутри острыми когтями. Пробуждая, взывая к худшему, что в нем было, и это худшее было сложно удержать, особенно сейчас, когда он только немного расслабился.

Когда губы Рей сомкнулись на горлышке коньячной бутылки, на чехле которой и правда были выдавлены её инициалы, Бен хотел напомнить, что ей пить нельзя, но промолчал. С каких пор девушка вообще пила коньяк? Где же её Кир Рояль? Быстро же она подстраивалась под правила дома создателей коньяка! Как же далеко забралась она от своего дома сидра****. В самое сердце империи роскоши. Только короны из черных бриллиантов не хватало, но ничего. Килиан обязательно что-то придумает.

- Ну, а мы тут готовимся к январскому юбилею. Вы же знаете, Рей – моя бесценная муза, без неё не обойдется никакой каталог.

- Да, вы отлично смотритесь. - бесстрастно заметил Бен, и девушка польщено хмыкнула.

«Серьезно, Рей? Тебе это льстит? Правда? Ты же ещё недавно смотрела на меня так по-особенному? Неужели ты забыла? Да что с тобой, девочка?»

Внезапно Рино нахмурился. Что-то быстро пробормотал на французском. Видимо, резкое и нецензурное.

- Рино, я позабочусь о твоем госте, проведу его наверх. - неожиданно сказал Килиан, и мастер ассамбляжа, несколько раз извинившись, быстрым шагом покинул подвал основателя и направился куда-то решать вопросы с презентацией нового вкуса. В святыне дома Хеннесси остались только они трое. Группа из фотографов и ассистентов уже куда-то отправилась под пристальным присмотром охраны. – Это его первый особый коньяк. Все мы волнуемся, когда впервые презентуем что-то особое. – извиняющее улыбнулся парфюмер. – Помню, как нервничал, когда представлял свою Good Girl Gonna Bed. Это был первый аромат, который я срисовал с Рей, и отчего-то мне казалось, что не смог передать всю её дерзость, которая прямо кровь мне поджигала. Ну, вы понимаете, о чем я.

О да, Бен понимал. Рей не нужны были спички, она была пламенем по натуре. Которое сжигало и не оставляло даже горстки пепла. В данный момент, девушка сжигала его.

- Шикарная тогда была презентация, зря ты. И духи мои любимые. Хорошее время. Да.

- Проклятие, а мой ассистент унес телефон. Милая…

- Килиан, без проблем. - пожала плечами Рей - я дорогу наверх знаю и проведу Бена. Мне будет приятно. Вечеринка все равно начнется через полчаса, и я ещё успею надеть платье… более подходящее. Оно наверху.

- Ты просто сокровище. - хмыкнул мужчина, и, наклонившись, запечатлел на щеке Рей быстрый поцелуй, после чего тоже ушел, извинившись, но пряча довольную улыбку. Что ж, он увидел достаточно, дабы исчезнуть быстро и дать этим двоим, бросающим друг на друга то ли сердитые, то ли страстные взгляды, немного времени остыть. Подвал с температурой семь градусов в октябре – лучшее место.

Бен и Рей переглянулись. Снова они остались одни. Жизнь будто нарочно сталкивала их лбом ко лбу и убирала с их пути лишних людей. Больше семи миллиардов лишних людей, если быть точнее, иначе как так вышло, что они снова стояли лицом к лицу, не договариваясь о встрече? Девушка криво усмехнулась и снова отпила коньяк. Ему нравилось, как дерзко она это делала. Ему всё в ней нравилось. Кроме той злости, что она вызывала и возбуждала в нем. Злости, которая прямо шептала на ухо, чтобы он взял её прямо здесь, сейчас, не затягивая. В сердце империи того Килиана. Взял среди этого бесконечного запаса элитного алкоголя. Но ведь это было нарушением правил гостеприимства. Нельзя приходить в дом и иметь хозяйку вечера в спальне собственника. Но кого интересовали правила, когда на него смотрели такие горящие глаза. Горящие тем же желанием. Сгорающие от той же страсти. О, да, он знал этот греховный взгляд.

Если она трахалась с этим мужиком, так похожим на него, почему сейчас не опускала глаза, а смотрела прямо в душу?

А важно ли это? Он ведь просто мог взять свое и уйти. Снова. Но хотел ли уходить?

- Где же твой Кир Рояль на Moët, они же с Хеннесси один холдинг? – резко поддел девушку Бен. Его очень выбила из себя эта близость, потому он едва себя контролировал. – Что, Пино Нуар и Шардоне – не твой виноград?

- Да, не мой. – как-то странно сказала Рей, будто не о винограде речь. – Я предпочитаю Пино Блан в кремане, ты же знаешь. Или не знаешь. Это не важно. Я могла бы быть хорошей и вежливой девочкой, пить их дурацкий Moët, но я не могу пить шампанское тех домов, у которых есть кровавые винтажи*****. Мне этого не понять. Прямо ощущаю вкус пороха.

- И крови? - он был немало ошарашен. Правила жизни Рей часто удивляли его. Не пить хорошее игристое из-за исторического принципа - это так в её стиле. А вот ему было все равно. Кровь была частью его жизни. И своя. И чужая. Он не видел в ней ничего страшного.

- И крови, Бен. Никакое вино не стоит человеческой жизни.

Девушка медленно закрутила пробку. Бен заметил, что едва Килиан ушел, она вся сразу как-то потухла, поникла, голос зазвучал тише. Будто он был её сценой, а теперь Рей с Беном стояла за кулисами собственной жизни. Он не знал, что её сердце пропускало удар за ударом из-за него. Рей видела, как зло на неё смотрит врач, её неприятно ранила его жесткая усмешка на губах, и она не могла понять, как успела вывести его из себя всего за каких-то несколько минут.

- Я рада тебя видеть, Бен. Правда. – вот, снова этот быстрый взгляд. Опять. Он поддевал её словами, а она взглядом будто говорила «ну что же ты застыл? Не хватает смелости?». У неё бы смелости хватило.

- Да? Что ж ты отшила меня в Нью-Йорке? – ещё злее спросил Бен, сам только осознавая, что то было лишь началом этого темного порыва, который сейчас достиг критичной точки.

Рей поставила свою бутылку на бочку.

- Тебя это задело? – удивилась она. Не двигалась. Не спешила уходить из подвала, хоть начинала замерзать все больше и больше, – Бен видел мурашки на её руках. Мурашки, которые могли быть предлогом. Он ведь мог согреть её, но по злости это же не правильно. – Что ж ты тогда так поздно позвонил? Пытался понять, достойна ли я такой чести?

Прозвучало обвинением, и это ещё больше завело Бена.

- Знаешь ли, я был немного занят. Разбирался со скандалом. – его темные глаза нехорошо блеснули и Рей вздрогнула. Она смотрела на него, как завороженная. Боже, что один вид этого мужчины с ней делал? Где та Рей, которая клялась себе больше не терять свободы? Смотрела на него и мечтала быть с ним. Мечтала и боялась. Слишком сильно была влюблена. Так сильно, что носила б ему тапки в зубах, а это не хорошо. Нет, очень-очень не хорошо. К тому же, она дала слово Ункару, но… боже, здесь не было Ункара. Только она, Бен, и её ночные мечты, обретающие очертания. У неё были такие херовые полтора месяца, сегодня она улыбнулась впервые за все эти дни, потому что агент издевался над ней, как ему нравилось. Мстил за возрастающую популярность рассказу и шумиху вокруг Кайло Рена. Она может сейчас поступить неправильно, всего разок ощутить себя живой и желанной, а потом уже придумает предлог не видеться. Ведь Бен мог дать ей это. Чувство, что она прекрасна. – Но я думал о тебе каждый день. Я скучал, Рей.