Королева Тирлинга (ЛП) - Эрика Йохансен

Женщина, стоявшая рядом с клеткой, в которой томились ей дети, снова начала рыдать, не обращая внимания на их испуганные взгляды. Келси ругнулась про себя.

«Кого волнуют твои волосы, идиотка? Посмотри на то, что здесь творится».

― Лазарь, из чего сделаны эти клетки?

― Из мортского железа.

― Но колёса и ходовая часть деревянные.

― Сделаны из тирлингского дуба, Леди. К чему вы клоните?

Пристально смотря на стол, стоявший перед Крепостью рядом с несколькими чиновниками в синих одеждах, девушка глубоко вздохнула. Это было последнее мгновение, которое она проживала в безвестности. Скоро всё изменится.

― Клетки. Мы сожжём их, как только выпустим оттуда людей.

Д

жавель отчаянно боролся со сном. Охрана Крепостных Ворот была не самой трудной работой. Уже больше полутора лет прошло с последней попытки прорваться через ворота, которая была более чем вялая: какой-то пьяница пошёл не той дорогой в два часа утра, жалуясь на налоги. Ничего не случилось и не должно было случиться. Такова была жизнь стража Ворот.

Помимо того, что его клонило в сон, у Джавеля было ещё и плохое настроение. Ему никогда не нравилась эта работа, но он определённо терпеть её не мог во время отправки. Толпа, в целом, не представляла угроз для безопасности: эти люди стояли спокойно как коровы, ожидавшие мясника. Однако у клеток с детьми, ближе всех стоявших у ворот, всегда случался какой-нибудь инцидент, и сегодняшний день не стал исключением. Стражник вздохнул с облегчением, когда женщину, наконец, смогли успокоить.

Всегда кто-нибудь из родителей, обычно мать, вёл себя таким образом, и лишь Келлер, будучи отъявленным садистом, наслаждался женскими криками. Для остальных стражей Ворот отправка была неприятной обязанностью. Даже если бы другой стражник захотел подмениться, он бы не смог, поскольку для такого случая всегда отряжали две регулярные смены.

Второй проблемой было то, что на Крепостную лужайку в этот день приходили два отряда тирских солдат. В армии бытовало мнение, что стража Ворот была лёгким выбором или прибежищем для тех, что был недостаточно умел или храбр, чтобы быть солдатом. Это не всегда было так: на подъёмном мосту прямо перед Джавелем стоял Виль, который получил две благодарности от Королевы Элиссы после Мортского вторжения и в качестве награды был назначен стражем Ворот. Но не все они были как Виль, и тирские солдаты не упускали случая напомнить им об этом. Даже сейчас, искоса посмотрев налево, Джавель увидел, как двое из них тихо посмеивались, и ясно понял, что именно он является объектом их насмешек.

Самое плохое в отправке было то, что она напоминала ему об Элли. Большую часть времени он не думал о ней, но когда это случалось, он всегда мог приложиться к первой попавшейся бутылке виски и положить конец этим мыслям. Но на службе пить было запрещено: даже если бы Виль не стоял в карауле, другие стражники всё равно не потерпели бы этого.

Стражи Ворот не были особенно дружны между собой, но они поддерживали стойкую солидарность, основанную на понимании того, что никто из не был идеален. Они все закрывали глаза на пристрастие Итана к азартным играм, безграмотность Марко и даже привычку Келлера избивать проституток внизу в Кишке. Но ни одна из этих проблем не должна была мешать им нести службу, поэтому если Джавелю хотелось выпить, ему придётся подождать конца своей смены.

К счастью, солнце начинало садиться, и клетки были уже почти заполнены. Священник из Арвата встал со своего места за столом и подошёл к первой клетке, его белые одежды развевались на послеполуденном ветру. Стражник не узнал его: это был толстый человек с щеками, свисавшими почти до шеи.

Поговорка гласила, что благочестие это хорошо, но оно особенно хорошо, если подкрепляется чем-нибудь ещё. Вид этого священника, которому никогда не приходилось участвовать в жребии, вызывал у Джавеля отвращение. Возможно, этот человек и присоединился к Церкви Господней, только чтобы избежать жребия: так многие поступали. Страж Ворот вспомнил тот день, когда Регент торжественно освободил Церковь от этой повинности, что было встречено гневными протестами. Жребий был как хищник, не делающий различий между кем бы то ни было: он забирал всех, до кого только мог добраться. Он действовал без разбора, но при этом был справедливым, а в Церковь Господню принимали только мужчин. Да, были гневные протесты, но, как и все предыдущие, они вскоре поутихли.

Джавель нервно теребил рукава, отчаянно желая, чтобы время шло побыстрее. Осталось уже немного. Священник благословит отправку, Торн даст сигнал, и затем клетки поедут. Официально именно стража Ворот должна была разгонять толпу, но Джавель был уже достаточно опытен, чтобы понимать, что толпа рассосётся сама после того, как клетки уедут с лужайки.

Многие семьи последуют за ними, по меньшей мере, до Нового Лондонского моста, но и они, в конце концов, остановятся. Стражник закрыл глаза, почувствовав внезапный приступ боли в груди. Когда имя Элли было выбрано по жребию, они много говорили о побеге и в какой-то момент даже почти совершили его.

Но Джавел был молод, служил стражем Ворот и, в конце концов, признался Элли, что их долгом было остаться. Он верил в жребий, в лояльность дома Рейли, в жертвы, которые было необходимо приносить ради поддержания мира. Если бы жребий выбрал его имя, то он бы без колебаний последовал ему.

Тогда всё казалось таким ясным и понятным, и только когда Джавель увидел Элли, заточённую в клетку, его уверенность рассыпалась как карточный домик. Он с тоской подумал о том, как виски обожжёт его горло и камнем упадёт в желудок, расставляя всё на свои места. Выпивка всегда помогала ему вернуть Элли в прошлое, где ей и суждено было оставаться.

― Народ Тирлинга!

Мощный и громкий мужской голос прокатился по склону и лужайке, прежде чем отразиться от стен Крепости. Толпа замолчала. Стражи Ворот должны были следить исключительно за мостом, но теперь все они, в том числе и Джавель, вглядывались в верхнюю часть лужайки.

― Булава вернулся, ― пробормотал Мартин.

Он был прав. Человек, стоявший на верху склона, был несомненно Лазарем по прозвищу Булава: высокий, широкоплечий и грозный. Когда он проходил через ворота мимо Джавеля, тот всегда старался быть как можно более незаметным, боясь попасть под пронизывающий взгляд глубоко посаженных глаз и не желая давать Булаве даже малейшего повода задержать на нём своё внимание.

Рядом с ним Джавель заметил фигуру поменьше, закутанную в фиолетовый плащ, с накинутым капюшоном. Вероятно, это был Пэн Элкотт. В стражу Королевы обычно брали высоких и хорошо сложенных мужчин. Худощавый Элкотт был явным исключением, но он очень хорошо владел мечом. Но когда спутник Булавы откинул капюшон назад, Джавель увидел, что это была женщина: обычная женщина с длинными тёмными спутанными волосами.