Под покровом ночи - Энн Стюарт

Тьернан провел в полутьме пальцами по прикрытым тончайшей материей коричневым ореолам, чувствуя, как набухают розочки сосцов. Пригнувшись, он захватил один из них губами, поочередно посасывая и нежно покусывая его сквозь ажурную ткань. Кэссиди вздрогнула и, запрокинув голову, опустила руки на его плечи. Вся её поза выражала покорность; эта женщина была готова ему отдаться. Руки Тьернана уже прокрались вверх по её бедрам, увлекая за собой юбку, как вдруг сзади послышался испуганный крик, а следом за ним презрительное фырканье.

Кэссиди не шелохнулась. Тьернан почувствовал лишь, как тело её внезапно похолодело и почти тут же по нему пробежала горячая, почти обжигающая волна стыда. Он приподнял голову, и на одно — безмерно мучительное, полное страдания и боли — мгновение их глаза встретились. В следующий миг Кэссиди закрыла глаза и, прижавшись спиной к стене холла, глухо простонала.

Тьернан одернул её юбку и лишь затем обернулся, прикрывая Кэссиди своим мощным телом. Все трое стояли в дверях пожирая их глазами. Марк казался шокированным и испуганным, Мабри озабоченно хмурилась. А вот Шон прах раздери его черную ирландскую душу! — пялился на них, злорадно ухмыляясь.

Кэссиди оттолкнула Ричарда и со всех ног бросилась по коридору. Тьернан попытался было ухватить её за запястье, но Кэссиди вырвалась и помчалась так, что только пятки засверкали. Пару секунд спустя дверь её спальни хлопнула. Несложно было догадаться, что в следующее мгновение в замочной скважине повернется ключ.

— Ричард! — полным боли и скорби голосом произнес Марк Беллингем.

— Пойдем, Мабри! — позвал Шон, явно наслаждаясь увиденным. — Ребята сами разберутся.

— Господи, Шон, ну что ты натворил? — прошептала Мабри, но писатель не ответил, и вскоре Ричард остался вдвоем с Марком, единственным своим верным другом, в опустевшем холле огромных апартаментов писателя.

— Что ты собирался с ней сделать, черт побери? — сдавленным голосом спросил адвокат.

— У тебя же есть голова на плечах — сам догадайся.

— Только не говори мне, что ты просто хотел удовлетворить свою низменную похоть. Я тебе не поверю.

— Похоть, да ещё низменная, это совсем не просто, — загадочно ответил Тьернан.

— Не играй со мной в кошки-мышки, Ричард. Я хочу знать — что ты задумал? Что ты от неё хочешь? Она невинная овечка — не смей втягивать её в этот омут!

— Никто её никуда и не втягивает, — усмехнулся Тьернан. — Может, мне просто захотелось попробовать этот роскошный кусок женской плоти? У тебя уже была такая возможность пару дней назад — теперь настал мой черед.

— Ах, ты хочешь доказать мне свое превосходство? — возмутился Марк. А мне-то казалось, что я пребываю в твоей тени, — в голосе его прозвучала нескрываемая горечь. — По меньшей мере, так всегда было. Так вот знай, Ричард — она мне отказала! Из-за тебя, теперь я в этом не сомневаюсь. Что ты ей наговорил? Рассказал, наверное, что я женат?

Тьернан позволил себе едва заметно улыбнуться. Слепая и бешеная ярость, кипевшая в его крови, немного поутихла. Он уже смирился с фактом потери Кэссиди. Временной, разумеется. Рано или поздно они с ней снова останутся наедине, и вот тогда уже никто и ничто его не остановят.

— Но ведь это правда!

— Черт побери, Ричард, — вскричал адвокат. — Через три недели нас разведут, и ты это прекрасно знаешь! Это уже никак не назовешь нерушимыми супружескими узами. Но это ты, наверное, ей не объяснил, не так ли?

— Я упомянул, что семейная жизнь у тебя не сложилась, — промолвил Ричард.

— Не сложилась, — эхом откликнулся Марк. — Так ты называешь, что я без пяти минут разведен! Черт бы тебя побрал, Ричард! Ну зачем она сдалась тебе? Ты, похоже, всерьез решил, что ей нужно держаться от меня подальше.

— С какой стати? — брови Тьернана вздернулись. — Ты ведь не серийный маньяк, который сперва трахает женщин, а затем убивает их. — Он не повышал голоса, понимает, что так скорее заведет своего друга.

— Да, я не маньяк, — процедил Марк. — Как, впрочем, и ты.

— Откуда ты это знаешь?

Марк покачал головой.

— Зря ты так, Ричард. Ты забываешь, что я знаю тебя как облупленного. Куда лучше, чем кто-либо другой. Кэссиди понадобилась тебе для осуществления какого-то твоего замысла, а отец её с тобой заодно. Я хочу знать, Ричард, нет — я просто настаиваю на этом, скажи наконец правду: для чего она тебе понадобилась?

— Я бы ещё раз посоветовал тебе пораскинуть мозгами, но не уверен, что это приведет к чему-нибудь путному. Когда мне понадобится что-то от Кэсси, ты узнаешь об этом вторым — обещаю. После, разумеется, самой Кэсси, любезно добавил он.

— Черт бы тебя побрал, Ричард — ведь я люблю ее! — в отчаянии вскричал Марк.

— Как, уже? — изумился Тьернан. — Ну и прыткий же ты малый, Марк. Поскольку, как ты выразился, Кэсси тебе отказала, то сколько же раз ты её видел? Два, что ли? Только не говори, что влюбился в неё с первого взгляда.

— Ты просто глумишься надо мной! — взвился Марк. — Глумишься и злобствуешь.

— Кто — я? — изумился Тьернан. — Тогда извини меня. Младая любовь пробуждает в моей душе циника.

— Причем тут младая любовь, любовь с первого взгляда и прочая дребедень? — в отчаянии всплеснул руками Марк. — Я просто имел в виду, что зря ты впутываешь Кэссиди в свою игру. В свои темные делишки.

— Почему ты так уверен, что мои делишки непременно — темные? полюбопытствовал Тьернан. — По-моему, так они вовсе даже невинные.

— Что тебе от неё надо?

— Если так уж хочешь знать, Марк, то я отвечу: не твое собачье дело! С этими словами Тьернан, резко повернувшись, зашагал по коридору, но Марк выкрикнул ему вдогонку:

— Предупреждаю тебя, Ричард, если ты задумал недоброе по отношение к ней, то я умываю руки. Тебе придется подыскивать себе другого адвоката. Пусть он с тобой помучается!

— Я рассчитываю на тебя, Марк, — проронил Тьернан, не оборачиваясь. Он уже удалился, а его прощальные слова, окрашенные неясной угрозой, ещё таяли в воздухе.

Тьернан направился прямиком к комнате Кэссиди. Оказавшись перед дверью и будучи уверен, что та заперта, он негромко постучал. Дважды — так стучала Мабри.

Через несколько мгновений дверь распахнулась, и перед ним предстала Кэсси — бледная, зареванная, убитая горем.

— Мабри… — начала было она, но тут узнала его, и голос её оборвался.

Кэссиди попыталась было захлопнуть дверь перед его носом, но Ричард оказался быстрее; просунув ногу между дверью и косяком, он помешал ей, а затем, оттолкнув её плечом, решительно продвинулся в спальню. Он прикрыл дверь за собой и хотел было запереть её на ключ, но затем, взглянув на Кэссиди и сообразив, что она уже на грани истерики и может завопить благим матом и позвать на помощь, отказался от своей затеи.