Прислушайся к себе - Диана Уитни

— Я хочу еще, — заныла она, — хочу еще.

— И тебе не стыдно? Неужели у тебя нет жалости? Дядя уже старенький, у него болит голова. Тебе же жалко дядю? Признайся.

— Ты серьезно? — Девочка нахмурилась и внимательно посмотрела на него. Затем безжалостно улыбнулась и бросилась на Рика, прямо ему на грудь, завизжав на всю округу. — Хочу еще, хочу еще!

— Рик Блэйн?

Зажмурившись, Рик попытался сконцентрироваться на смутно знакомом мужском голосе. Кто же этот человек, наклонившийся сейчас над ним? И поскольку он не мог говорить, он лишь кивнул в качестве приветствия и выпустил воздух из легких.

Хизер сразу притихла, быстренько сползла с его груди и отбежала на довольно-таки ощутимое расстояние. Там она остановилась и принялась смущенно грызть пальчики в перчатках, вот-вот готовая разреветься.

Рик приподнялся на локте и наконец-то смог свободно вдохнуть терпкий холодный воздух. Только тут он разглядел мужчину, так внезапно подошедшего к ним. Это был Джейсон Монтгомери, с которым они соревновались в разработке одного проекта пару лет назад.

Джейсон протянул руку Рику.

— Господи, Блэйн, я все думал, когда же наконец хоть кто-нибудь приберет к рукам этого убежденного холостяка. Да, это тебе не на бирже играть. Это куда как серьезней. — Он помог Рику подняться. Замечательная малышка, Рик. Ты должен гордиться ею.

— О, это вовсе не мой ребенок.

Ему самому не понравилось, как быстро он выпалил эту фразу. Почему-то при мысли об отцовстве ему стало дурно.

Он взглянул в сторону Хизер, которая все еще грызла перчатки, с любопытством рассматривая незнакомого дядю. При взгляде на малышку что-то дрогнуло в душе Рика. Однако он не стал заострять на этом внимание.

— Это всего лишь ребенок одной моей знакомой, — отозвался он.

— Знакомой? — Глаза Джейсона лукаво блеснули. — Разумеется, не так-то просто заарканить бывалого холостяка. Значит, ты до сих пор не женился?

Ну что же, видно, надо мне принести извинения за столь скороспелые выводы.

В это время к ним подошла Хизер, обняла Рика за колени и скромно выглянула из-за ног, улыбаясь одной из своих забавных детских улыбок.

Джейсон не мог не улыбнуться в ответ.

— Привет, малышка! Как тебя зовут, благословенное дитя?

Хизер рассмеялась и состроила уморительную гримасу.

— Хизер, — последовал быстрый ответ откуда-то из-за спины Рика. — Ее зовут Хизер.

Рик не успел оглянуться, как Хизер оказалась в объятиях своей мамочки, которая незаметно подошла к мужчинам. Она украдкой посмотрела на Рика и лишь потом обратила внимание на пришедшего.

— Я Катрина Джордан, — представилась она, — та самая знакомая Рика.

Ударение на слове «знакомая» было слишком очевидным. К тому же она произнесла это слово с изрядной долей цинизма, который неприятно поразил Рика. Он даже не заметил, как Джейсон сам представился Катрине.

— Приятно познакомиться, мистер Монтгомери. — Катрина обняла дочку, тщательно избегая взгляда Рика. — Надеюсь, вы извините нас. У моей дочери сегодня была масса впечатлений, она устала, и ей надо отдохнуть.

— Да, конечно, — вежливо ответил Джейсон, когда Катрина с малышкой на руках уже уходила от них, повернувшись к ним спиной. — Я хоть и не очень понимаю в женщинах, поскольку был женат всего лишь каких-то десять месяцев, но тем не менее даже я могу понять, что эта молодая женщина в данный момент не очень тобой довольна.

— Да уж, для меня это тоже очевидно, — смущенно пробормотал Рик. Он не знал точно, что сделал не так, однако явно чувствовал за собой какую-то вину.

Возвращение домой было весьма напряженным.

Разговор, если он и возникал, касался лишь посторонних предметов и был подчеркнуто вежливым.

Поначалу Грэйси пыталась исправить ситуацию, болтая о чем попало. Через некоторое время сдалась и она: замолчала и уставилась в окно, поглаживая, примостившуюся возле нее маленькую Хизер.

Сначала они отвезли домой Грэйси. Потом поехали в соседний квартал, где жила Катрина. Рик поднял с сиденья уснувшую Хизер и передал ее в руки матери.

Они зашли к ней домой, Катрина устроила малышку в кроватке и вернулась к Рику, который дожидался ее в гостиной. Он сидел на диване, там, где она его и оставила.

Когда она вошла, он поднялся и выключил телевизор, который смотрел. Рядом с ним на диване лежала его куртка, которую, при необходимости, он мог тут же взять и надеть. Было такое впечатление, что он готов убежать, как только Катрина попросит его уйти.

Катрина облизнула пересохшие губы и сцепила дрожащие руки.

— Хочешь кофе или горячего шоколада?

— Да нет, спасибо.

Между ними повисло неловкое молчание.

— Тогда, может быть, чего-нибудь покрепче после снежной вылазки? У меня в холодильнике припасено пиво.

— Нет, спасибо, со мной все в порядке, правда. Он вздохнул и смущенно пригладил взъерошенные волосы. — Впрочем, не так уж и все хорошо. У меня такое впечатление, что я нечаянно чем-то тебя обидел. Это верно?

— Ты о чем?

Катрина на самом деле почти забыла о том эпизоде в горах. Она едва отдавала себе отчет в своих действиях и мыслях.

— Знаешь, я вот что хочу спросить тебя. Когда ты смотришь в свое будущее, на год или два вперед, что именно ты видишь для себя? Как ты видишь свою жизнь дальше?

Он посмотрел на нее так, словно она говорила немыслимые вещи.

— Я никогда и не задумывался над этим по-настоящему.

Именно такого ответа она от него и ожидала.

— Вот видишь, это главное различие между нами.

Ты никогда не задумываешься о будущем, а мне кажется, я всегда только и думаю об этом.

Рик Блэйн заметно побледнел, хотя, может быть, это была всего лишь игра света и тени. Иначе что могло его так взволновать.

— Никто не знает, что готовит будущее! Напрасная трата времени и сил в него заглядывать.

— Да уж, это не то что предсказывать повышение и понижение уровня производства в твоей фирме. Я прекрасно знаю, что ты настоящий профессионал и способен предсказывать будущий ход событий.

— Да, но это касается лишь бизнеса.

— Бизнес — это лишь еще одна из сфер жизни. Но наша личная жизнь основана на случайностях, ведь человеческие отношения не предскажешь и не проконтролируешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Да нет, ничего особенного, просто, просто… Ее глаза заволокло горячим и влажным туманом, который раздражал ее. Она провела рукой по глазам, прогоняя наваждение. — Когда мне было года три, моя нянька заболела, а матери срочно понадобилось идти на работу, поэтому она попросила отца посидеть со мной. То был самый неприятный вечер в его жизни, и он был порядком раздосадован. Конечно, я не могу вспомнить все в деталях, — прошептала она, — однако я помню, как он привел меня в парк, посадил на скамейку и молча просидел рядом со мной весь вечер. Некоторые из его друзей пытались быть со мной ласковыми. Они спрашивали меня, не голодна ли я, не хочу ли я пить. Мой отец говорил им, чтобы они не приставали ко мне и занимались своим делом. Поэтому я была предоставлена самой себе весь вечер. — Женщина горестно вздохнула, выдав, как ей было тяжело все рассказывать. — И два дня спустя он ушел. И больше никогда не приходил.