Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)

– Мя-я-я! – сказал он.

– Он узнал Мишу! – воскликнула Вера.

– Кузя! – Миша протянул руку к коту. Тот обнюхал ее и потерся мордой.

Что ж, пока еще Кузя использует звериную форму и звериные же реакции, но это определенно уже прогресс.

– А где Любава? – спросил Аверин брата. Девушка не вошла в дом вместе с остальными.

Василь кривовато усмехнулся и поднес палец к губам. Потом подвел Аверина к окну. И показал на чинно прогуливающихся по аллее Любаву и Сергея Мончинского.

– Ничего себе… – удивленно выдохнул Аверин, – когда это они успели познакомиться?

– Сегодня утром. И всю дорогу Любава расспрашивала о «Сергее Дмитриевиче». А я о нем ничегошеньки не знаю.

– А Любава могла бы его знать. Они примерно в одно время учились. Но, видимо, вращались в слишком разных кругах. Все же Любава – графская дочь, а Сергей – сын военного.

Василь пожал плечами:

– Сейчас это не слишком важно. Ты хорошо его знаешь?

– Да. – Аверин снова посмотрел в окно. – Он мой друг, как и его див. Они вдвоем сейчас в столице. Ты же знаешь, что Владимир – Императорский див, а Сергей – Главный придворный колдун и хозяин Владимира? Правда, увы, временный. Скоро его заменят на колдуна высшей категории. Но Сергей однозначно останется в Омске и получит хорошую должность.

– Знаю. Этот ваш Императорский див держится с таким апломбом, что бедняга Анонимус каждый раз кривится, едва его завидев.

– Боюсь, что Анонимус не поэтому кривится. Владимир – тот самый див-шпион, что прятался у нас в парке. И он же пытался меня убить. По приказу… сам понимаешь кого. И я хочу попросить у тебя прощения за то, что не успел предупредить о визите ее высочества. В результате она свалилась как снег на голову.

– Ты знаешь… – Брат посмотрел на него совершенно серьезно. – Когда высочайшая особа свалилась нам на голову в прошлый раз, было намного хуже. Расскажешь, что сегодня произошло?

– Да, конечно… мне надо очень много рассказать… – Аверин помассировал пальцами виски, – сегодня столько всего случилось, – он переводил взгляд с брата на Кузю и детей и обратно. Собраться с мыслями было непросто.

Василь положил руку ему на плечо:

– Я отлично понимаю, что ты чувствуешь. Кузя, можно сказать, вернулся с того света. Вам бы домой сейчас поехать, подальше от суеты…

– Я и сам будто вернулся с того света. И ты прав, домой очень хочется. Но ты посмотри на них…

Василь оглянулся. Миша сосредоточенно чесал Кузю за ухом.

– Миша и Вера заставляют его вспоминать. Будет лучше, если они поиграют немного.

– Думаешь, их можно оставить вот так? – Василь посмотрел с некоторым сомнением.

– Кузя не причинит им вреда.

– Тогда пойдем в курительную комнату, – брат улыбнулся и похлопал Аверина по плечу.

– Хорошо. Только мне еще надо позвонить по важному делу.

Домой Аверин приехал уже затемно. Выпустил из машины Кузю, и тот осторожно, крадучись, зашел во двор и принялся его обнюхивать так же, как и поместье.

Аверин вошел в дом, оставив дверь приоткрытой.

Что ж, черт побери, сказать Маргарите? Утром она увидит Кузю. И не только кота. Ведь экономка уверена, что «сын» хозяина погиб… Рассказать ей правду? Поймет ли она? Примет ли? Терять Маргариту не хотелось. И врать ей тоже.

Дверь скрипнула, на полусогнутых лапах зашел Кузя – и тут же шмыгнул под стол.

– Когда ты в первый раз посетил этот дом, ты вел себя намного увереннее… – с легкой усмешкой проговорил Аверин, но в груди что-то кольнуло. Вдруг не вспомнит? Вдруг никогда уже не станет прежним?

«Ну уж нет, – оборвал он себя. – Станет. В крайнем случае научу всему заново. Это Кузя, каким бы он ни был сейчас». Аверин много раз видел дивов, только что покинувших Пустошь. Для них естественны настороженность и страх. Иначе в Пустоши не выжить.

– Вот что, Кузя. Ты помнишь, где твоя комната? Сможешь ее сам найти?

– Мя-я… – раздалось из-под стола.

В комнате Кузи все осталось без изменений. Аверин запретил там что-либо трогать. Поэтому на своих местах было и постельное белье, и одежда по-прежнему висела в шкафу. И даже игрушки Кузи-кота лежали на тех самых местах, где их оставил хозяин.

– Отлично. Тогда я пойду спать, устал просто чудовищно.

– Мя-я…

Несмотря на страшную усталость, заснуть никак не получалось. Мучили дурацкие мысли: вдруг Кузя заблудился и не нашел свою комнату, и теперь сиротливо свернулся клубком в углу под креслом на веранде, даже не поняв, где ему следует спать. А когда Аверин начинал от усталости проваливаться в сон, мысль, что путешествие в Пустошь и возвращение Кузи ему просто приснились, заставляла вздрагивать и подскакивать на кровати. Наконец он провалился в забытье.

Но вскоре проснулся от приятного ощущения, что находится дома. Было темно, а из гостиной раздавался тихий шорох. Хлопнула дверца холодильника. И Аверин вдруг понял, что долгое время чувствовал себя в собственном доме чужим. И только сейчас словно бы вернулся.

Он встал, открыл дверь спальни и включил свет.

Кузя, завернувшись в одеяло, застыл возле кресла с широко распахнутыми глазами. К себе он прижимал батон, круг колбасы, сыр и бутылку сливок. Увидев хозяина, див бочком отодвинулся от кресла к окну, где так и стоял его любимый стул.

– Я… это… поесть…

– Я вижу. – Аверин моргнул, и в глазах предательски защипало. – Ешь. Но сидеть в моем кресле все равно нельзя. Даже ночью, пока я сплю и не вижу. Даже только что вернувшись из Пустоши.

– Ага, – Кузя улыбнулся. Из-под верхней губы выглянули кончики клыков, но все равно улыбка напоминала прежнюю, залихватскую фирменную Кузину улыбочку. И Аверин понял, что улыбается в ответ. И тут его взгляд упал на продукты в руках Кузи.

– А зефир?! – спохватился он. – В буфете должен быть зефир!

– Зефир? – Брови дива сдвинулись домиком. А на лице появилось растерянное выражение. Он не помнит!

– Сейчас!

Аверин бросился на кухню и открыл буфет. Вот он! Коробка зефира, заботливо купленная Маргаритой, лежала на самом видном месте. О чем подумала Маргарита, когда Аверин позвонил и велел срочно купить любимое лакомство Кузи, колдун не знал. Но судя по голосу, экономка обрадовалась.

– Вот, – Аверин торжественно водрузил коробку на стол.

Кузя понюхал ее, смешно шевеля носом, и запустил внутрь руку. Достал розоватую сладость и тут же сунул в рот. Его глаза заблестели, а зрачки превратились в щелки.

– Зефир! – воскликнул он. – Я помню!

– Да, Кузя, это он, твой любимый зефир.

Аверин посмотрел на дива, а потом на дверь спальни, и вздохнул:

– Вот что. Доедай. Завтра обо