Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Он не помнил этой улыбки. Но сейчас, когда увидел, в его ушах отчетливо зазвучало:

«Гера, у тебя получилось! Я говорил, что ты будешь лучшим!»

Перед глазами всплыл светлый прямоугольник окна и большие алые цветы за ним. Что это за окно?

Вспомнить он не успел. Отец?.. Анонимус?.. шагнул к креслу, на котором сидела княжна Софья и грациозно опустился на одно колено.

– Позвольте, ваше высочество? – он протянул руку, и она вложила в нее свою. Вид у княжны был весьма озадаченный.

Граф Аркадий Аверин поцеловал ее пальцы и с улыбкой наклонил голову:

– Прошу прощения, что заставил ждать. Но я не мог позволить себе явиться пред светлые очи прекрасной дамы в нелепо свисающем костюме дворецкого. Наш фамильяр довольно высок, всегда ему завидовал, признаться.

Аркадий Филиппович поднялся и выпрямился.

– Я готов ответить на любые ваши вопросы, – сказал он.

– Тогда… – Княжна уже пришла в себя и даже улыбнулась в ответ. – Первый вопрос. Вы – граф Аркадий Филиппович Аверин? Дивы все-таки поглощают души?

Он внимательно посмотрел на княжну:

– А вы сами как думаете? А главное – что ощущаете? А ты, Гера? Что ощущаешь ты? – Отец внезапно повернулся к Аверину.

– Если это шутка, то не очень смешная.

Аверин пытался понять, что происходит. Ощущения, что див принял личину, не было. Да и Анонимус никогда бы не позволил себе такого поведения. Тогда – кто это?

– Ну, право, ты разве видел когда-нибудь, чтобы Анонимус шутил? – негромко рассмеялся Аркадий Филиппович. – А значит, или это правда я, или… – Он поднял палец вверх.

– …Или получить ответ на этот вопрос очень просто, – спокойно сказал Аверин и поднялся. – Ты мой отец или нет? Я хочу прямого ответа, без увиливаний.

– Ну конечно. Я не сомневался в тебе, Гера. Если я обладаю свободой воли, то смогу солгать. Но я не могу. Нет. Никто не ест ничьи души. Я – это что-то вроде записи на кинопленке. Это появление планировалось, правда, я не думал, что придется ставить эксперимент так рано. Я несколько лет обучал Анонимуса, заставлял его запоминать все особенности моего поведения, мимику, даже образ мышления.

– Заставляли запоминать? Как это? – поинтересовалась княжна. Ее глаза подозрительно блестели, похоже, она была в полном восторге от того, что видит.

– Попробую объяснить. Память дива не похожа на человеческую. Вы когда-нибудь рассматривали калейдоскоп? Такой, со стеклянным колесом, где в каждой ячейке разные стеклышки? Колесо крутится – узор меняется. Но видя одну ячейку – остальные уже не увидишь.

– Да, у меня была такая игрушка, – произнесла княжна.

– Память дива тоже представляет собой похожие ячейки. Только их множество, как в медовых сотах. Они не связаны между собой, и див хранит в каждой определенный пласт информации. Поэтому дивы помнят все досконально и никогда не путаются в воспоминаниях. Когда возникает необходимость – просто вскрывается нужная ячейка. Вот, например, – он снова повернулся к Аверину, – ты помнишь ту историю с фотографией? Когда Анонимус узнал Императорского дива? Он же, хоть и мельком, видел императора множество раз, но не обращал внимания. Это потому, что нужная ячейка была закрыта. А когда ты поставил рядом две фотографии, она открылась. Включилась моя память, и Анонимус его сразу узнал.

– И что за ячейка открылась сейчас? Это не выглядит как обычное сохранение памяти, – заметил Аверин. – И совершенно не похоже, что ты – Анонимус.

– И не должно быть. Он не управляет «записью», а, по сути, воспроизводит в точности. Я могу говорить, отвечать на вопросы и вести себя так, как вел себя Аркадий Аверин. Но я – не он, можете не волноваться. И не опасайтесь за свою душу. Это просто ячейка калейдоскопа. Крутя колесо, ее можно открыть множество раз, но узор будет меняться. Хотя стеклышки всегда одни и те же.

Аверин посмотрел на «отца» долгим пристальным взглядом:

– А Василь? Он видел когда-нибудь этот «калейдоскоп»?

– Нет. Я же говорил, чтобы открыть ячейку, нужны особые условия. И они появились только сейчас.

– И что же это за условия? – тут же спросила княжна.

– Это вы, ваше высочество, – снова отвесил галантный поклон Аркадий Филиппович.

– Я? Но почему… – Она задумалась и вдруг воскликнула: – Эта «запись», как вы выразились, предназначалось для императора, так?

– Именно. Снимаю перед вами шляпу. Вы не только очаровательно красивы, но и столь же проницательны. Да, вы еще не надели венца, но это и не обязательно. Сошлись все необходимые условия, и колесо калейдоскопа повернулось.

– Провались я в Пустошь, – раздался сдавленный возглас Мончинского.

– О, не стоит, молодой человек, – с легкой насмешкой произнес граф Аркадий. – Я бывал в Пустоши, там холодно и уныло.

– Да-да, я знаю… – пробормотал Мончинский. Было видно, что молодой колдун не совсем понимает, как ему разговаривать с этим… дивом? Человеком? Видеозаписью, черт побери?

Да и сам Аверин этого не понимал. Зато княжна Софья освоилась очень быстро, и ее совершенно ничего не смущало.

– Так, значит… вы готовили этот… сюрприз для его величества императора Владимира? Он ведь был вашим другом?

– Именно. Вы представляете, как бы он удивился и обрадовался? Он мог бы поговорить со своим другом, как прежде, даже после моей смерти. А если бы я пережил его, то хотел передать свои знания его сыну, чтобы мои наработки продолжали служить на благо Империи. Не все можно записать в книги, понимаете? – Он с заговорщицким видом приложил палец к губам.

– Выходит… – задумчиво проговорила княжна, – я смогу обращаться к вам столько раз, сколько потребуется?

– Всегда к вашим услугам. Но, к сожалению, я могу только отвечать на вопросы о том, чем занимался при жизни. Создать что-то новое я, увы, не смогу. Анонимус – див, хоть и обладает научным складом ума и чрезвычайно талантлив.

Аркадий Филиппович повернулся к Аверину:

– Извини, Гера. Когда я работал над этим проектом, тебя еще не было. Я собирался внести в список способных открыть ячейку и тебя, но не успел.

Аверин рассеянно кивнул. Сердце его болезненно сжалось. Горечь и злость на императора Владимира затопили его. Отец был настоящим другом. Он не хотел оставлять человека, которому верил, без поддержки даже после собственной смерти. А чертов параноик предал его и велел убить. Даже влияние дива, в наличии которого Аверин и так сильно сомневался, не могло оправдать такой поступок.

– В таком случае, – продолжила княжна Софья, – об этом любопытнейшем эксперименте я подробно расспрошу позже. А сейчас, с вашего разрешения, я спрошу о проекте с внутренним ошейником.